Тень Аламута - Басирин Андрей (читать хорошую книгу .txt) 📗
Гостей ждать недолго. Разведчики обнаружили лагерь Тимурташа. Юный эмир привел с собой не менее двухсот человек, захватить Манбидж с такими силами нечего и мечтать. Но пробраться под покровом ночи, открыть ворота – это нетрудно.
А значит, что? Правильно. Жди какой-нибудь подлости.
– Пойдем к стене, – предложил Рошан. – Посмотрим, как идут работы.
– Дело нужное, – согласился его спутник. – Пойдем.
Затея со стеной Кериму ужасно нравилась. Едва узнав о планах защиты города, он перекупил все подряды на строительство. Расходы на камень, плата рабочим, снабжение пищей и инструментами – всё оказалось в ведении евнуха. Рошан согласился скрепя сердце: воровство не отменишь. На строительстве, так или иначе, кто-то заработает деньги. Пусть уж лучше это будет Керим. Знакомый дэв лучше незнакомого шайтана.
Несмотря на ранний час, каменщики уже трудились. Керим хоть и воровал, но дело поставил на совесть. Стена росла споро. Правда, не так споро, как хотелось.
– Ты думаешь, успеем? – спросил Керим.
– Вряд ли. Видишь дома внизу? – он показал на хибары, что прижимались к стене. – Оттуда лучников расстреливать – легче легкого. Да и с крыш на стену прыгать хорошо.
– Не понимаю, Рошан. Зачем же мы делаем бессмысленное?
– Балак не станет штурмовать город. Зачем ему? Он уверен, что Манбидж беззащитен. Проще сломать стену и войти в пролом. А где ломать стену легче всего? Понимаешь?
Керим не понимал, но на всякий случай кивнул:
– Аллах наградил тебя проницательностью, кафир. Конечно же, ломать стену лучше по свежей кладке.
Гебр уже не слушал. Подойдя к одному из стражников, надзиравших за строительством, он поинтересовался:
– А что, разбойники под стенами частенько ходят?
Стражник заступил на пост недавно. Он успел заскучать, но не настолько, чтобы преисполниться ненавистью к зевакам. Кроме того, незнакомец пришел с Керимом, которого на работах хорошо знали. Поэтому ответ прозвучал почти ласково:
– Тебе что за дело, торгаш? Боишься, что яйца отстрелят?
Рошан не обиделся:
– Ставлю динар против твоих яиц, что вон ту ворону внизу ты из лука не возьмешь.
Стражник хмыкнул: не дать ли по шее малалохольному? Но к спорщикам подошел Керим, и пришлось сменить тон:
– Да что ж, господин. Где это видно, чтобы дела такие были дозволены Аллахом? Знаю я двоих, что способны на подобное, но нет их здесь.
– Хочешь увидеть третьего? Дай лук. – Стражник заухмылялся недоверчиво, посмотрел на Керима. Ворона, прыгавшая по реденькой весенней травке, была плохой целью. Да и не дело это – оружие давать разным проходимцам. Но казначей грозно сдвинул брови, и сомнения сами собой улетучились. Стражник натянул тетиву и протянул лук гебру.
– Да будет благословенна рука ваша, господин. – Рошан выстрелил, почти не целясь. Ворона каркнула, вспорхнула и, сделав круг над стеной приземлилась почти на то же место.
– Дэвья пропасть, – поморщился Рошан. – Еще стрелу, уважаемый.
Стражник ошалело протянул колчан. Неудачный выстрел? Аллах всемогущий! А перья, что от хвоста полетели – привиделись они ему, что ли?!
На второй раз Рошан целился тщательней. Тенькнула тетива, и птица закувыркалась в траве. Стражник присел от удивления:
– Аллах велик! Вы из купцов-то сами будете?.. Ну, коль дела ваши сделаются бедственны, приходите к Сабиху. Скажете, Басир словечко замолвил. Он-то меня хорошо знает, Сабих ибн Васим!..
Рошан неодобрительно покосился на стражника:
– Зачем позоришь, уважаемый? Чтоб я мастерки охранял да камни, как ты?
Стражник поперхнулся. Когда казначей и гебр уходили от стены, Керим пробормотал:
– Послушай, Рошан. Ходят слухи, будто у огнепоклонников есть могущественные жрецы – маги. Не из них ли ты будешь?
– Не из них, – гебр поскучнел. – Из магов меня уволили. За пьянство и разврат.
Возвращаться от городских ворот оказалось тяжело. Тут бы в квартал горшечников свернуть, потом по мосту – и к дворцу. Но так всегда бывает: привяжется бестолковщина хуже репейника. Что потом ни делай, всё испортишь.
Пути-дорожки вывели Рошана и Керима на базар. День торговый только начинался. Купцы продирали глаза, менялы смотрели хмуро и неприязненно, пытаясь предугадать все опасности и страхи предстоящего дня. Кто пил кофе с кориандром, кто сплетничал. Самые торопыги уже открыли торговлю. Над площадью неслось:
– К нам, к нам, уважаемый! От изюма, урюка силой полнится брюхо!
– Бастурма, плов, лаваш – кушай, драгоценный наш!
– Кувшин, горшок – ай, хорошо! Купи, уважаемый, блюдо – вовек тебя не забуду!
– Эй, красавица: перстеньки, платки, браслеты – заходи, понравится! Видишь то, видишь это? Выбирай, красавица!
Уж на что Керим человек привычный, а и его проняло. Тут приценился, там поторговался. Ни за чем, просто из любви к искусству. И пошло-поехало: глаза разбегаются, уши врастопырку, нос в чайхане.
– Эй, уважаемый! С тебя завтрак, – напомнил Рошан.
– Аллах побрал бы твою памятливость. Идем! Я знаю одно местечко.
– К дэвам местечки. Туда пойдем, слышишь?
Чайхана словно ждала того. Вынырнула из-за угла, красуется: вот она я! По беленым стенам арабески; над дверью изречение из Корана вязью – золотой рика, не иначе. И дух – сытный, жаркий. Мясной, просяной.
Не сговариваясь, путники свернули в гостеприимный хан. Хозяин обрадовался. Почин в любом деле важен, а уж в торговом – сам Аллах велел раннего гостя привечать.
– Заходите, уважаемые, заходите! Первыми будете. Лучшие места, лучший чай.
Рошан и Керим вошли, уселись на помосте среди подушек и одеял. Ноздри щекотал одуряющий аромат сушеных трав. Свет из окна дрожал на дастархане расплывчатым пятном. Жар очага заставлял его колебаться, словно прозрачные волны пробегали по узорам ковра.
Появился чайханщик, неся чашки и горшок с дымящейся лапшой. Ароматы перца, сельдерея, баранины заполнили чайхану. В животе гебра забурчало.
– Кушайте, уважаемые, кушайте. Благословение Аллаха на вас!
Пиалы с простоквашей, лепешки, зелень. Рошан разорвал лепешку, протянул Кериму:
– Ешь, не тушуйся. Сегодня предстоит тяжелый день.
– Тяжелый? Не говори загадками, Рошан. Что за дело постигнет нас сегодня?
– Помнишь крестики на дверях? Как думаешь, для кого они?
Керим огляделся: не подслушивает ли кто? Но нет, не подслушивали. Чайханщик возился у котлов, а посетителей, кроме казначея и его спутника, не было.
– Ты сказал – для ассасинов. – Гебр помотал головой:
– Слушай. Сегодня Тимурташ нападет на город. Не спрашивай, откуда знаю! Сердцем чую.
– Да ну?!
– Ты ешь, ешь, Керим. Время у нас есть. Примерно до полудня.
Пока евнух таращил глаза, гебр принялся за простоквашу. По жаре простокваша шла отлично. Кувшин покрылся мелкими водяными капельками – дышал, сохраняя содержимое холодным.
– И значит…
Дверь отворилась. Вошли двое – в черных шерстяных джуббах с волчьей оторочкой, черных шальварах. Опасные люди, с ходу определил Рошан. Чалмы иначе намотаны, не как местные носят. И говор не местный.
– Эй, хозяин! Чаю нам! – загомонили они. – И другого принеси, чтоб быстро и не возиться. Сыру там, зелени… Да поживее, иначе кровь твоя станет нам дозволена!
Нет такого в заведении у Аллаха (велик он и славен!), чтобы кровь одного мусульманина стала дозволена другому. Но чайханщик засуетился, забегал. Чужаки, кто их разберет? Возьмут да зарежут.
– Что думаешь, скоро они? – спросил первый, усаживаясь.
– Аллах ведает, – ответил его спутник. – Хасан – продувная бестия. Я палец своего доверия в пасть его хитроумия не положу. Но Тимурташу можно.
– Тимурташ – это голова. И Бурзуки голова, но служить я предпочитаю Балаку.
– Балак далеко, и слово его бессильно. А что до меня…
– Не так далеко, как ты думаешь, джинн. Лучше бы тебе меня слушать. Тимурташ – парень не промах.
Такие вот непонятные разговоры они вели. При этом на Керима и Фарроха они обращали внимания столько же, сколько на сажу, что покрывала камни очага.
