Вечный огонь - Муркок Майкл Джон (библиотека электронных книг txt) 📗
– Толстуха, – пробормотала она.
Словно издалека, донесся голос Огненного Шута:
– Тело ничего не значит. К тому же, ему совсем недолго оставаться таким.
Мисс Минг представила, как ее будут насиловать, и безучастно решила, что ничего не почувствует. Послушно, как ей сказали, легла на живот. Огненный Шут отошел, наверное, чтобы раздеться. Чуть подождав, она оглянулась через плечо. Нет, он по-прежнему был в одежде, но теперь держал в руках плеть. Мисс Минг до того обессилела, что даже не испугалась и, приняв плеть за атрибут сексуальной фантазии Огненного Шута, продолжала неподвижно лежать, исполнившись равнодушия и смирения.
– Сейчас я извергну из тебя кровь, а вместе с ней вселившихся в нее дьяволов, – сказал Огненный Шут, подымая плеть. – Как только это свершится, ты обретешь Второе Рождение, Свободу и Власть над Космосом.
Мисс Минг даже не шелохнулась. Возможно, она потеряла всякую способность соображать, но только слова Огненного Шута не показались ей сумасбродными.
Первый удар пришелся по ягодицам. У Мэвис перехватило дыхание. Она даже не вскрикнула. От следующего удара она содрогнулась, попыталась привстать, но Огненный Шут рукой, свободной от плети, вдавил ее обратно в постель. Удары посыпались один за другим. Мисс Минг уже не пыталась сопротивляться, она только стонала и дергалась от ударов, смутно надеясь, что невыносимому истязанию когда-нибудь наступит конец. Но нет, плеть с методичностью опускалась, терзая тело и превращая кожу в лохмотья. Не выдержав, Мэвис издала вопль, безудержно зарыдала и, захлебываясь слезами, стала умолять о пощаде. Удары не прекращались. Мисс Минг еле дышала, и лишь неимоверное жжение поддерживало в ней искры сознания.
Но вот пожиравший ее огонь стал медленно униматься, уступая место умиротворяющему теплу. И когда тепло это разлилось по всем телу, Мэвис Минг вспыхнула слезами вдохновенного потрясения. Ей показалось, что она обрела новую душу. Об этом говорил голос сердца.
Мэвис села. Перед ней стоял Иммануил Блюм, прижимая руки к бокам и по-петушиному склонив голову. В его глазах светилась улыбка, которая грела и торопила, но потрясение Мэвис было столь велико, что она лишь вздохнула, не в силах шевельнуть языком. Тогда Иммануил Блюм робко коснулся ее лица и тихо сказал:
– Я люблю тебя.
– Я люблю тебя, – ответила Мэвис и снова заплакала.
Он помог ей подняться и поднес овальное зеркало. Мэвис ахнула: ее спина превратилась в кровавое месиво.
– Ты еще будешь так делать?
Иммануил Блюм покачал головой.
– Зачем ты так сделал? – спросила Мэвис, снова сев на кровать.
– Потому что люблю тебя. Потому что хотел, чтобы ты скорее познала себя. А для того требовалось одно: отделить зерна от плевел.
– Мне кажется, я заново родилась. На душе радостно и светло. Это чувство не пропадет?
– Исчезнут следы побоев. Красоту души ты сохранишь на всю жизнь. Ты станешь моей женой?
– Да, – прошептала Мэвис.
– Ты сделала правильный выбор. Нет для женщины лучшей доли, чем быть супругой Иммануила Блюма, Благородного Воина, Владыки Вселенной. А ты, Мэвис, отныне моя Владычица, – он неловко упал на колени. – Ты не колеблешься? Подумай. Еще не поздно вернуться.
– Я остаюсь с тобой. Из-за меня тебе пришлось настрадаться, пойти на жертву: расстаться с Граалем.
Иммануил Блюм смутился.
– Отдать Грааль Доктору не в моей власти. Чтобы решить дело миром, мне пришлось расстаться с семейной реликвией, тоже чашей. Если когда-нибудь Доктор расшифрует надпись на ней, то узнает, что эту чашу вручили в 1980 году Леонарду Блюму на ежегодном конкурсе пекарей Уайтчепела, Лондон, за самую лучшую выпечку. Мой отец был превосходным хлебопеком. Я любил его и хранил эту чашу на протяжении многих лет. Она побывала со мной во всех моих странствиях.
– Выходит, ты одурачил Доктора, – Мэвис Минг улыбнулась.
– А он обманул меня, хитростью заманив в замок. Следовательно, мы квиты, а, главное, оба довольны. Не думаю, что ему удастся прочесть надпись. Пусть упивается собственной изобретательностью.
– А что теперь?
– Я ненадолго покину тебя. Пройду в рубку, сверю курс корабля. Перед твоими глазами предстанут останки Вселенной, а затем сквозь ядро ярчайшей звезды мы вырвемся на просторы иного Мира. Там мы найдем, кого вдохновлять, а если не встретим жизни, то создадим ее сами, ибо это тоже во власти Огненного Шута. Ага! Ты спрашивала про Грааль. Смотри! Он является и тебе!
Мэвис замерла: совершенно неожиданно каюта наполнилась мягким янтарным светом, который испускал луч, ворвавшийся в корабль, как казалось, извне, пробив корпус машины. Луч уперся в поднос на столике у кровати, а на подносе, словно по волшебству, выросла хрустальная чаша, полная алой влаги. Из чаши брызнули собственные лучи, и из этого радужного сияния полилась нежная музыка ритмических переливов, раздававшаяся без внешнего звука, но легко и ясно воспринимаемая, ибо передавалась на струны сердца.
Мэвис Минг встала с кровати и опустилась на колени, с благоговением устремив взгляд на чашу. Рядом с Мэвис на колени опустился Иммануил Блюм.
– Теперь мы муж и жена перед Святым Граалем, – сказал он, взяв ее за руку. – В нем наше Будущее, в нем Надежда. Но если мы утратим Веру в Высокие Идеалы, в наше Предназначение, если опустимся до праздности и апатии, то Грааль нас покинет и больше никогда не явится Человечеству, ибо я – Последний Непорочный Рыцарь, а ты – Девственная Леди, расставшаяся с пороком и познавшая целомудрие. Только, думаю, этого не случится, и мы осуществим нашу Цель, познав Великие Таинства.
– Я не смогу… – начала Мэвис Минг, но, подняв голову и заглянув вглубь сосуда, тихо произнесла: – Хорошо.
– Посмотри, – сказал Иммануил Блюм, когда видение стало таять, – твои раны зажили.
