Вечный огонь - Муркок Майкл Джон (библиотека электронных книг txt) 📗
– Рада, что вы преуспели, – уклончиво ответила она, отведя глаза в сторону. Шарлотина прекрасно знала: Доктор хочет услышать, что затмил самого Лорда Джеггеда Канари, но она не стала кривить душой, решив отделаться обыденной похвалой. – Ваш план оказался хорош: сначала вы сажаете под замок свою подопечную, а потом, используя ее как приманку, завлекаете в замок Огненного Шута, чтобы украсить им свой зверинец, но, узнав о Граале…
– Предлагаю мистеру Блюму уступить чашу мне, пообещав отпустить мисс Минг, которая якобы желает преклонить перед ним колена.
– Настоящий поединок величайшего циника с величайшим идеалистом.
– В котором циник взял верх.
– Иначе циник судить не может, – заметила Шарлотина. – А мне мистер Блюм нравился, хотя он и зануда.
– На пару с мисс Минг, – подхватил Доктор Волоспион. – Теперь мы избавились от обоих. Я решил эту задачу одним ударом.
Шарлотина зевнула и посмотрела в окно. Полнеба было затянуто исполинской тучей. Там и сям на черном фоне выделялись беловато-желтые завитки, придававшие туче особенно жуткий вид.
– Вам досталась чаша, Огненному Шуту – дама сердца, – рассеянно ответила Шарлотина, глядя в окно. Сплошной мрак. На небе ни звездочки. Может, уже все угасли. Она вздохнула.
– Жаль одно: я не догадался спросить у Огненного Шута о содержании надписи, – сказал Доктор Волоспион, крутя в руках чашу.
– Скорее всего, предостережение тем, кто захочет использовать чудотворные свойства чаши во зло. А, может, просто религиозное наставление. Вы коллекционер, Доктор. Вам лучше знать.
– Надписи такого рода похожи друг на друга, – ответил Доктор Волоспион, успевший облачиться в пурпурную мантию. – И, как правило, тривиальны.
– Да и сама чаша довольно непрезентабельна.
– Для верующих убогость – непременный атрибут святости.
Внезапно снаружи донесся шум. Шарлотина припала к окну.
– Кажется, экипаж Комиссара Бенгалии, он приземляется, – оповестила она. – Все верно: Абу Талеб. С ним По, Ли Пао и Сладкое Мускатное Око.
– Приехали полюбоваться Граалем, – лицо Доктора выразило довольство. – Пойдемте встречать гостей.
– Уникальная вещь! – воскликнул Абу Талеб, глядя на чашу из-под наехавшего на лоб тюрбана с павлиньими перьями. К своему огорчению, проницательный Доктор не услышал в голосе Комиссара ни благоговения, ни восторга. – Достойная награда тому, кто избавил всех нас от смутьяна и варвара.
Шеф-повар поставил на стол принесенный с собой поднос.
– Результат многотрудных исследований, – кулинар вздохнул и снял с подноса салфетку. – Смею надеяться, угощение к месту. Оленина и морской язык в винном соусе. Как видите, кусочки образуют крест и копье, а соус символизирует кровь.
– Глубокий и тонкий замысел, основанный на исторических фактах, – похвалил Доктор Волоспион и обратился к китайцу, склонившемуся над чашей: – Ли Пао, на чаше какая-то надпись. Вы ее не осилите?
Китаец взял чашу в руки, глубокомысленно поджал губы, а затем, покачав головой, сокрушенно ответил:
– Ничем не могу помочь.
– Какая жалость, – из груди Доктора вырвался тяжкий вздох.
– А эта чаша как-нибудь плоявила себя? – поинтересовался Сладкое Мускатное Око. – Ведь она чудодейственная.
– Пока нет, – ответила Шарлотина.
– Может статься, она мне скоро наскучит, – с грустью в голосе сказал Доктор.
– А мне кажется, чаша еще проявит себя, – сказала с убежденностью Шарлотина. – Думаю, Доктор, вас ждет настоящее потрясение.
– Будем надеяться, – отозвался Доктор Волоспион.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ, в которой мисс Минг обретает второе рождение
Иммануил Блюм спустился в каюту прямо по воздуху. Оказалось, что в потолке находился люк, а за ним – корабельная рубка.
– Моя богиня! – воскликнул Огненный Шут, прижав руку к сердцу. Он успел смыть краску с лица и переодеться в костюм из черного бархата.
– Получили меня за чашу, – бесстрастно сказала мисс Минг. – Сговорились с Доктором. Какая я дура!
– В дураках остался Доктор Волоспион.
Огненный Шут улыбнулся, подошел к пульту и нажал на одну из клавиш. Каюта наполнилась красновато-золотым светом, который, казалось, лился из стен, с потолка и даже с пола, устланного ковром.
Мисс Минг поднялась с кровати и, запахнув кимоно, с раздражением ощутила, что бедра ее широки, живот до неприличия толст, а груди обвисли.
– Послушайте, мистер Блюм, – сказала она, тяжело дыша. – Не выдумывайте, что хотите меня. Я – толстая, старая Мэвис. Некрасива, глупа, эгоистична. Зачем вам такая?
Огненный Шут нетерпеливо махнул рукой.
– Я смотрю на тебя глазами сердца и вижу, что ты прекрасна. Это тупоголовый Доктор Волоспион не видит дальше своего носа. Вообразил, что одним ударом убил двух зайцев, а на деле выпустил на волю орла и орлицу.
– Да взгляните же на меня!
– Я – Огненный Шут! Я – Блюм! Я живу столько, сколько существует человечество. Я играю с Пространством, жонглирую Временем, развлекаю Вселенную. Я высмеял Действительность, и она съежилась от стыда, чтобы возродиться очищенной от грязи и скверны. Я, не отводя глаз, смотрел в сердца звезд, стоял в недрах Солнца и видел, как рождаются фотоны. Я – Блюм, Светозарный Блюм, Блюм – Феникс, Блюм – Победитель Мрака. Я – Вечный Блюм. Неужели ты думаешь, что эти большие выпуклые глаза, бесстрашно смотревшие на светила, не могут с той же легкостью и прозорливостью познать истинные стремления человеческой души? Ты ошибаешься, если так полагаешь. Я познал твою душу, а скоро и ты познаешь себя.
– Это похищение, – с трудом выговорила мисс Минг, – а похищение, что бы вы ни говорили, не что иное, как преступление.
Неуместное заключение не тронуло Огненного Шута.
– Среди всех обитателей этой опустошенной планеты ты одна из немногих, в ком сохранилась жизнь, – воодушевленно продолжил он. – Да, эта жизнь отягощена порабощением духа и угнетением разума. Да, ты боишься правды и бежишь от нее, как от потревоженного зверя. Но я пробужу твой дух, всколыхну разум и научу смотреть правде в глаза.
– Послушайте, вы не имеете права…
– Не имею права? Да я обладаю всеми правами, какие только существуют на свете. Я – Блюм, а ты – моя Невеста, Супруга, Королева, Богиня.
– О, Боже! Пожалуйста, отпустите меня. Прошу вас. Я ничего не способна вам дать. Я не могу вас понять и не смогу полюбить, – мисс Минг заплакала. – Я никогда никого не любила. Никого, кроме себя.
Огненный Шут подошел к ней прыгающей походкой.
– Ты ошибаешься, Мэвис, – сказал он сочувственно. – Ты совсем не любишь себя. Иначе полюбила бы и меня.
– Ничего себе… – начала мисс Минг и запнулась. Все ее обычные словесные ухищрения, являвшиеся, казалось, проверенным средством привлечь внимание окружающих, равно как и надежным крепким щитом от невнимания, унижения и обид, неожиданно показались вульгарными, никчемными, неуместными.
Так и не подобрав нужных слов, она начала пятиться, отступать, пока спиной не уперлась в шкаф. Огненный Шут погладил ее по щеке, нежно и властно. Кровь отхлынула от лица Мэвис. Она зашаталась и ухватилась за стенку шкафа.
– Земля далеко позади, – сказал Огненный Шут. – На эту планету мы уже не вернемся. Она недостойна нас, – он немного помедлил и указал на кровать. – Раздевайся.
Мисс Минг стояла в полном изнеможении. О том, что ее ожидает, она больше не думала. Сопротивляться не было сил. Она взглянула на кровать, машинально кивнула, словно собираясь повиноваться, но ноги не слушались.
– Я обессилела, – призналась она, еле ворочая языком.
Огненный Шут покачал головой.
– Без этого не обойтись, Мэвис. Иди.
И так непреклонно прозвучал его голос, что она шагнула вперед, собрав последние силы. У кровати остановилась. По одежде заскользили руки Огненного Шута. С плеч сползло кимоно. Хрупнула застежка на лифчике. Скользнув по бедрам, к ногам упали трусы. Мисс Минг сконфузилась, ощутив давно забытые чувства.
