Наследие. Трилогия (ЛП) - Джемисин Нора Кейта (читать книги .TXT) 📗
– Дека… – начал я, но он меня перебил.
– Я знаю, почему смертные возлюбленные никогда не становились для тебя чем-то большим, чем мимолетное увлечение. Ты столько прожил, столько видел еще до того, как были созданы люди! Перед вечностью твоей жизни любой смертный оказывался всего лишь мгновением ока. Причем так было бы, даже если бы ты захотел попробовать. А ты не хотел. Но я не буду для тебя пустым местом, Сиэй! И если мне потребуется изменить вселенную, чтобы заполучить тебя – да будет так!
Он вновь улыбнулся, непроницаемый, злой и прекрасный.
Жуткий.
Арамери.
– Убить бы тебя, – прошептал я.
– Думаешь, что можешь? – прозвучало в ответ.
Немыслимая самоуверенность. Он был великолепен. Он даже напомнил мне Итемпаса.
– Ты временами спишь, Дека. Ты ешь. Думаешь, для всех моих проделок требуется магия?
В его улыбке появилась доля грусти.
– А тебе действительно хочется меня убить? – Я не ответил, потому что толком не знал ответа, и он перестал улыбаться. – Чего же ты на самом деле хочешь, Сиэй?
Я испугался. И Йейнэ спрашивала меня о том же. И Дека действительно слишком хорошо меня знал. Поэтому я ответил чистую правду.
– Н-не быть… одному. – Я облизнулся и отвел взгляд, уставившись на пол, где не было алтаря, на ближнюю колонну, на солнце в стене, разбавленное серо-бело-черными завитками. Я готов был смотреть куда угодно, только не на него. Я бесконечно устал. Эта усталость копилась во мне со времен создания мира. – Хочу чего-то, что было бы моим.
Дека медленно и судорожно вздохнул и прижался лбом к моему лбу, словно одержав некую победу.
– И это все?
– Да. Я хочу…
Но мне не удалось повторить, чего я хочу, потому что его губы накрыли мой рот, а его душа проникла в мою, и это вторжение напугало меня, привело в восторг и пронзило болью. Это было как носиться взапуски с кометами, ловить эфирных китов, пронзать застывающий воздух. Поцелуй вышел лучше, чем в тот, первый раз. Все же Дека целовался как бог.
Потом его губы переместились на мое горло, руки зашарили на груди, расстегивая рубашку, он толкнул меня назад, прижав спиной к увитой лозами колонне, вернее, ударив о нее так, что у меня перехватило дыхание, но я этого почти не заметил. Я ахнул, потому что он прикусил кожу как раз у нижних ребер, и я испытал чувство плотского наслаждения, равного которому у меня еще не бывало. Я потянулся к нему и ощутил горячую человеческую кожу, под которой гудела вытатуированная магия. Дека сбрасывал мешающую одежду. Существует много способов творить волшебство. Ладонями я выбил ритм на его плечах, и в ответ сквозь мои руки хлынула сила. Я упился этой силой и застонал. Он вылепил себя сильным и мудрым, божеством в смертном обличье, и все это для меня, для меня, для меня. Верно ли он поступил? Я всегда избегал смертных. Какой смысл быть старше здешнего солнца и при этом желать близости существа, которое, по сути, никогда не выйдет из младенчества? И при всем том я желал его. О, боги благие, как же я его желал… Может, это и было решением? Моя природа не велела делать то, что являлось мудрым; я всегда делал то, к чему меня тянуло. А раз так, относилось ли это и к любви, а не только к игре?
Так ли уж я сражался с собой все это время?
Некое движение на краю зрения выдернуло меня из дурмана Декиных ласк. Я вернулся к реальности и увидел на пороге Шахар. Она стояла в дверном проеме, как в раме, на фоне темного коридора, освещенная солнцем из полупрозрачной стены. Ее лицо было бледнее обычного, глаза стали круглыми, побелевшие губы сошлись в линию. Я вспомнил, как маняще приоткрывались эти мягкие губы, и – несмотря ни на что – мне вновь отчаянно захотелось ее. Я провел рукой по прямым волосам Деки и вспомнил, как вились под пальцами ее кудри и…
Боги благие, надо это прекращать, а то и свихнуться недолго.
Что-то, что было бы моим… Я посмотрел вниз. – Дека сидел на корточках, зализывая покус на моих ребрах, – и содрогнулся. Его руки сжимали мою талию, но так осторожно, словно он держал хрупкую скорлупу. (Собственно, так оно и было. Скорлупа звалась смертной плотью.) Прекрасный, совершенный мальчишка. Мой…
– Докажи, – шепнул я. – Докажи, как сильно ты меня любишь, Дека.
Он поднял взгляд, и я понял: он знает, что Шахар тоже здесь. Ну конечно, ведь между нами по-прежнему была связь. Может, потому она и явилась сюда. Бродила по огромному пустому дворцу и заглянула именно в этот покой, причем как раз в нужный момент. Я был одинок. Я нуждался. И это притянуло сюда их обоих. Точно так же, как давным-давно в нижнем этаже Неба. Приняв клятву, мы разделили друг с другом нечто могущественное, но эта связь существовала и прежде. И она не рвалась из-за такой мелочи, как предательство.
Все это я прочел во взгляде Деки, устремленном на меня снизу вверх. Что он там прочел в моих глазах – не знаю. Но, что бы это ни было, он кивнул. Затем поднялся, не разжимая рук, и повернул меня к колонне лицом. Когда он склонился к моему уху, я услышал слова божественного языка и поверил им. Поверил, потому что на нашем языке изрекается лишь истина.
– Я никогда тебя не обижу, – сказал он.
И доказал это.
Шахар ушла, пока творилось то, что произошло затем. Ушла она, впрочем, не сразу. Она стояла там достаточно долго, слушая мои стоны и наблюдая за нами. Я же сперва перестал обращать на нее внимание, а потом и вовсе позабыл о ее присутствии. Может, она успела увидеть, как я поверг на пол ее братца и воздвиг тем самым алтарь, исторгнув из него пот, слезы и хвалебные песни и взамен благословив его наслаждением. Не знаю. Мне было все равно. Дека был моим миром, моим единственным божеством. Да, я им воспользовался, но он сам того захотел. Я буду поклоняться ему вечно.
Потом я лежал совершенно обессиленный. Дека, паршивец, не утомился нисколько. Он сидел на полу, рассеянно чертя пальцем на полу контуры сигил, которые собирался вживить в камень дворца, выстраивая первый уровень волшебной защиты. Надо полагать, команды стражников и писцов уже исследовали новый дворец, составляя карты его красот и чудес. Дека рассказал об этом, пока я лежал, едва воспринимая действительность. Он как будто выпил все мои жизненные силы, оставив оболочку почти пустой. Постепенно я сообразил, что, пока мы занимались любовью, это он увел нас за пределы этого мира и вернул обратно. Что это его поцелуи, а не мои совокупили наши души в одну. Все-таки он на одну восьмую был богом. А я – чистой воды смертный.
Если примерно так ощущали себя смертные, ублажив бога… Я почувствовал свежую вину за все свои прошлые приключения.
Постепенно я худо-бедно пришел в себя и сказал Деке, что должен оставить его. Высокорожденные уже выбирали себе покои наверху центральных спиралей дворца – привычка, привезенная из Неба. При желании я легко найду его позже. Последовал некий неудобный момент: прежде чем ответить, Дека долго и внимательно вглядывался в мое лицо. Однако то, что он там увидел, удовлетворило его. Он согласно кивнул, встал и начал одеваться.
– Ты, вообще-то, будь поосторожнее, – только и сказал он. – Моя сестра может теперь стать опасной.
Я подумал, что он, возможно, прав.
Когда я нашел Итемпаса, до заката оставалось менее получаса. Как я и подозревал, он поселился на широкой центральной платформе, куда мы изначально перенеслись. Теперь здесь был обширный луг: повсюду волновалась приморская трава. Строился этот дворец отнюдь не в его честь. Тем не менее высочайшая точка была для него естественным местом.
Он стоял лицом к солнцу – неподвижный, ноги врозь, руки сложены на груди. Он не пошевелился, хотя наверняка уловил мое приближение. Трава шуршала о мои штаны, и я заметил, что вокруг того места, где стоял Итемпас, она стала белой. Кто бы сомневался!
Ни Йейнэ, ни Нахадота не было видно, не ощущалось и их присутствия неподалеку. Они снова покинули его.
– Уединиться решил? – спросил я, останавливаясь рядом.
