Я, инквизитор. Башни до неба (ЛП) - Пекара Яцек (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
– Да как-то не было оказии.
Он поднял кружку и опорожнил её одним махом, так, что я не успел бы даже досчитать до пяти между тем, как он приложил сосуд к губам, и тем, как с громким стуком его поставил.
– Моча, – сказал он. – Как есть моча.
Потом, наверное, он понял, что не стоит так говорить о полученном в подарок напитке, поскольку он поднял на меня взгляд.
– Тем не менее, душевно вам благодарен, – сказал он с изысканной вежливостью, которая совершенно не подходила к его грубому лицу, окаймлённому дико взлохмаченной бородой.
Я попробовал пиво, и оно действительно оказалось водянистым.
– Раньше всё было лучше, – вздохнул я. – Раньше хотя бы никто не посмел бы обойтись подобным образом с таким профессионалом как вы. Мир катится ко всем чертям, скажу я вам, мастер.
Он потёр глаза кулаком, и я подумал, что он, должно быть, гораздо пьянее, чем выглядит.
– Столько лет тяжкой службы, столько лет... И так со мной поступили.
– Ещё много лет будут говорить об этой казни. И все эти годы люди будут вспоминать имя мастера Юстаса из Кёльна, – заметил я.
– А то я не знаю? – Он поднял на меня сердитый взгляд. – А вы что? Издеваться сюда пришли? Потому что, если так... – Он сжал свои большие ладони в кулаки.
– Помочь, мастер. Я пришёл вам помочь, – быстро ответил я, ибо для полного счастья мне не только хватало публичной драки с городским палачом.
– Помочь... – повторил он, как будто не до конца понимал это слово, а потом расслабился. – И как же вы мне хотите помочь? Устроите так, чтобы я казнил Мясника?
– Этого я не могу. – Я покачал головой. – Так решила госпожа маркграфиня, и никто не способен заставить её отступить от своего решения.
– Ну да, маркграфиня, – он произнёс это слово так, будто оно было крайне неприличным, после чего сплюнул под скамью и снова повесил голову. – А я такую удобную машинку для неё изобрёл, – пожаловался он. – Такую, специальную, для отсечения головы. Замечательную.
– Ничего себе! – Изумился я. – Мало того, что вы являетесь признанным мастером в своей профессии, так вы ещё и вдобавок изобретатель. Это действительно достойно восхищения. Вы расскажете мне об этом?
Он снова поднял голову, и на этот раз его глаза блестели.
– Видите ли, я так подумал, что не всегда человеку сопутствует удача, чтобы точно ударить мечом или топором. То приходится рубить двумя ударами, то осуждённый сдвинется, и лезвие попадёт ему в спину или в плечо. Ну не годится так, правда ведь?
– Я всегда утверждал, что экзекуция должна быть исполнена чисто и аккуратно, – подтвердил я.
– Вот именно! – С жаром признал он мою правоту. – Так вот, я придумал такую машинку. Берём две толстые доски и устанавливаем их вертикально, в досках есть железные направляющие, по которым ходит хорошо смазанное, утяжелённое свинцом лезвие. А под лезвием такой запорчик, который держит нож, пока его не вытянут снаружи. Осуждённый кладёт голову под лезвие, я только вытаскиваю запорчик, и лезвие падает, начисто срубая голову. Вот такую машинку я придумал, – он глубоко и жалобно вздохнул. – И назвал её куртинка.
– Куртинка? А почему куртинка?
– Потому что меня зовут Курт, – признался он с лёгким смущением.
– И что сказала госпожа маркграфиня?
На этот раз он не стал ждать, пока я налью ему пива, налил себе сам и снова опустошил кружку одним глотком. Глубоко вздохнул.
– Она сказала, что это не мануфактура, – буркнул он. – И что если бы она приговаривала по десять человек в день, то, может быть, ей бы это и пригодилось, но она казнит пару человек в год, так что я могу и сам справиться. И ещё, ещё... – его голос сорвался.
– Да?
– Она сказала, что скорее в Империи разразится революция, чем кому-нибудь пригодится моя куртинка. А потом дала мне несколько дукатов отступного. Вот и всё.
– Жаль, – сказал я. – Хотя, если бы вы пользовались этой машиной, не было бы вам жаль личного контакта с человеком? Той эмоциональной нити, которая незаметно, хотя и очень сильно, связывает палача и его жертву, создавая таинственное чувство общей ответственности?
Он вытаращил глаза, и я отдал себе отчёт, что он, наверное, немногое понял из того, что я только что сказал.
– Ну, ничего, ничего, – бросил я быстро, поскольку моей целью не было вести здесь с ним философские разговоры за пивом. – Ладно, забудь. Я пришёл к тебе, Курт, потому что у меня есть идея, благодаря которой ты сможешь сохранить свои позиции.
– Какая идея? – Спросил он без особого интереса, и я был уверен, что он по-прежнему погружён в размышления о своём изобретении и о том, как это изобретение осталось невостребованным из-за плохих людей.
– Представляю себе, как Юстас из Кёльна готовит целый спектакль. Эти ликующие толпы, ожидающие каждого его жеста и каждого его слова. Ага, Курт, а ты знаешь, что госпожа маркграфиня, безусловно, пожелает, чтобы ты служил ему в качестве помощника? Чтобы часть его славы досталась и тебе.
Его аж затрясло.
– Не дождётся! – Зарычал он. – Никогда. Даже если меня самого колесом изломают! Никогда!
– Приказ есть приказ, Курт. А с госпожой маркграфиней не поспоришь. Ты и сам знаешь лучше меня.
Злость и гнев покинули его в мгновение ока. Он снова повесил голову.
– К чёрту всё. Уйду. На все четыре стороны. Поищу хороший город и хороших людей. Может, приютят сироту...
Вы только посмотрите, а наш палач был сентиментальной натурой! Может, не настолько сентиментальной, чтобы переживать о судьбах казнимых и истязаемых людей, но хотя бы настолько, чтобы сокрушаться о собственных невзгодах.
Я наклонился над столом и приблизился к палачу так, что его взъерошенная грива защекотала мне нос. Я решил пойти в лобовую атаку.
– А если бы казнь не состоялась? – Зашептал я. Некоторое время мне казалось, что он меня не услышал.
Но потом, когда мне пришлось повторить вопрос, палач отшатнулся и поднял голову.
– Как это: не состоялось? – Он посмотрел на меня отупелым взглядом. – Как это?
– Представь себе, Курт. Юстас из Кёльна прибывает в город, уже готовится к триумфу, а что оказывается здесь? Оказывается, осуждённый умер в камере. И Юстас возвращается с поджатым хвостом, словно побитый пёс.
– Ба-а! – Бородатое лицо моего собеседника просияло. – Вот это было бы дело! Но Нейман не умрёт. – Он махнул рукой. – Здоровый, гад, словно бык, хоть с виду и не скажешь.
– Он ведь всегда может заболеть, не так ли? Нынче люди всё чаще болеют, Курт. Ты не замечал?
– Да как-то нет. – Он почесал лоб.
Что ж, всё свидетельствовало о том, что в моём собеседнике я не найду партнёра, мигом схватывающего недомолвки и намёки. В этом случае я должен был, как видно, применить более прямой способ коммуникации.
– Что, например, если бы случилось так, что кто-нибудь помог ему заболеть? – Я сильно выделил слова «кто-нибудь» и «помог».
– К-как это? – Прищурился он.
«Матерь Божья Безжалостная!» – Закричал я мысленно. Да по сравнению с этим человеком даже Полифем показался бы существом, наделённым живым умом и прирождённым остроумием.
– Ну, а если бы он чем-то отравился? – Спросил я с отчаянием.
– Да чем у нас отравишься? – Он пожал плечами. – Он ведь получает один хлеб с водой, да и то мало ест, потому что челюстями двигать не шибко может.
Я прикрыл глаза и задумался, что ещё я могу сделать, чтобы направить мысли палача на правильный путь.
– Куплю нам ещё пива, – решил я наконец.
– Ох, мастер, вы очень добры, – воодушевился он.
Когда я вернулся, я быстро разлил пиво по кружкам и в этот раз тоже выпил до дна.
– Даже в воду может попасть что-то, что повредит человеку, – сказал я. – Или представь себе, что кто-то заинтересован в том, чтобы подсыпать ему какой-нибудь... – я хотел сказать «дряни», но решил поставить вопрос яснее ясного, – какой-нибудь яд.
– А! – Он уставился на меня. – Ага!
Ну наконец-то, мысленно вздохнул я с облегчением, поскольку предположил, что сейчас тяжёлый воз его смекалки начал катиться по вязкой дорожке его воображения. И, даст Бог, докатится до принятия решения.
