Безмолвные - Глазнева Оксана (лучшие книги .TXT) 📗
Тут уже все поняли, что правила изменились, что происходит нечто невероятное, но Кай не дал им времени опомниться. Он пошел в наступление.
Наемники носили сабли и умели ими пользоваться, но полагались больше на магию, и Северянин легко теснил темнолицых.
Магия уже восемь столетий была костылем для магов и людей. Если верить Ри, то Кай провел восемь веков под горой вместе со своим спящим королем, и при этом все еще оставался искуснее наемников-островитян.
Что будет с Краем, если забрать этот костыль? Ни лекарей, ни ученых, ни воинов…
Южанин пропустил удар, Кай рассек ему предплечье, и тут же над трактиром, лесом и деревней разнесся мощный раскат грома — так кричала черная птица-танува, почувствовав кровь хозяина.
На минуту Кай оглох. Это дало южанам короткую передышку — и земля под ногами Северянина зашевелилась, задрожала, стала сыпучей. Кай едва успел отступить, как под ногами разверзлась пропасть.
Ри вернулся в корчму.
Девушка сидела за столом у входа. Бежать — сумасшедшая — не пыталась.
— Мне нужна твоя кровь.
Она ничего не сказала, протянула ему руки.
Ри поднял с пола осколок кухоля, подошел к ней и закатил рукав сорочки. Запястье Александры опоясывала ветка татуировки. Ри присвистнул:
— Ты монашка?
— Была.
Портит ли чародейскую кровь Посвящение в монастыре? Вот и узнаем…
Ри крепко сжал ее запястье и разрезал кожу. Осторожно, наискось, ниже ветвистой синей линии вен и выше линии священного узора. Когда потекла кровь, он повернул ее руку порезом вниз, ловя на ладонь алые капли. Отпустил запястье, растер кровь. Кисти рук наполнились привычным жаром.
— Спрячься.
Он вышел обратно на улицу.
Кай отбивался от двоих наемников, стоя вплотную к двери. Земля под его ногами магии не поддавалась. Ее едва хватало, чтобы не упасть, но Кай держался. Молнии рассыпались искрами, ударяясь в него, а он двигался так быстро, что Ри присвистнул.
Хлопнула за спиной дверь. Маг не видел девушку, но чувствовал, что она здесь. Что ж, это ее выбор. Он расправил плечи.
Десять лет назад Ри мог бы превратить постоялый двор в летающий корабль, мог сам стать жар-птицей, мог превратить в войско каждый камень, каждый куст в округе! А сейчас стоял растерянный и беспомощный.
Ри сжимал кулаки. Кровь высыхала на ладонях.
Каю развернуться было негде, и наемники воспользовались этим. Южанам под ноги послушно ложились их же плащи, и они могли показать все свое умение. Снова ударил раскат грома. Еще один, и еще. Гром-птицы поднялись в воздух и взбивали крыльями облака, превращая грозу в ураган.
Ри сжимал кулаки.
Александра сама протянула ему кровоточащую руку. Спокойно и решительно, и Ри, как художник окунает кисть в краску, окунул пальцы в ее кровь. Встряхнул запястьями, подхватил повисшие в воздухе капли и толкнул в небо…
Танувы по-орлиному падали вниз, но на их пути закружились алые мотыльки, закрыли Северянина от птиц, а птиц от него, бросились в глаза наемникам.
Кай воспользовался помощью и выбил саблю из рук ближайшего мага, рубанул второго, рассекая руку до кости. И тут, уже по-настоящему взбешенные, маги одновременно ударились о землю и стали тиграми.
Птицы сделали еще один круг в небе, уходя от назойливых мотыльков, и, раскрыв когтистые лапы, упали вниз. Тигры прыгнули…
Ри улыбнулся. Это заклинание было не сложным, одним из любимых.
Алые мотыльки вспенились, зашипели и стали искрами огня. Упали на землю, упали на перья птиц, упали на тигров, на Кая, и все вокруг — кроме неуязвимого для магии Северянина — вспыхнуло.
Грохот и рев накрыли двор. Черные птицы стали оранжевыми. Одна из них поднялась в небо, летела, пылая, к облакам. Вторая упала на землю, пыталась сбить с перьев пламя, подмяла под себя тигров, и вот они все сбились в один большой ревущий горящий клубок…
Потом наступила тишина. Одна за другой с неба стали падать крупные капли весеннего дождя.
Кай поднял лицо вверх, попытался рассмотреть исчезнувшую птицу, но ничего не увидел. Начался самый обычный весенний ливень. Он с трудом поднялся и, шатаясь, пошел к корчме, обходя широкой дугой горящие останки и яму перед входом.
В корчме молчали.
Александра достала из брошенной кем-то котомки рубаху, разорвала. Попробовала перевязать себе запястье, но у нее не выходило. Ри подошел, усадил ее за стол, сам перевязал руку.
Кай осмотрел укус на ноге. Плеснул на кожу выдохшегося пива, поморщился, затем тяжело опустился за стол, залпом выпил остаток.
— Что дальше? — спросил он у Ри.
— Переждем дождь здесь, потом пойдем на запад.
— А она?
Ри повернулся к девушке:
— Что с тобой? Почему не бежишь?
И снова она молчала, потому что ответ на его вопрос не был простым.
Как рассказать ему, что одна мимолетная встреча, о которой он даже не знает, превратилась для нее в годы кошмаров, перевернула ее жизнь и изменила навсегда? Для него их встреча — первая. Для нее — одна из многих.
После казни ее — зареванную, трясущуюся — с площади вывел отец. Он сам испугался за нее, да было поздно. Несколько дней они провели на постоялом дворе. Александра не ела, не пила, никого к себе не подпускала, забывалась коротким сном, чтобы проснуться с криком. Время застыло, и она сама была мухой в меду: едва двигалась, едва дышала, едва думала. Но в короткие минуты просветления, Александра понимала, что приемный отец — простой человек и не в силах ей помочь.
Когда на постоялом дворе остановились монахини, Александра решила, что это судьба. Тогда она и решила бежать. От мира, от людей и магов, от самой себя. Она попросила монахинь взять ее с собой в монастырь. Прошла Посвящение, открылась сестре Руте…
Но Адриан Гроневальд не оставлял ее. Привязанный, бессильный, он смотрел на нее во снах, просил о помощи, но ее ноги стали как два дерева, глубоко пустившие корни, и чем сильнее она старалась сделать шаг, тем крепче хватались они за землю. Страх за свою жизнь, оправданный, но от этого не менее стыдный, даже во сне, не позволял ей сдвинуться с места… Не один месяц она спала урывками. Как только засыпала — слышала звук топора. Из ночи в ночь ей снилось, что это ее привязывают к лошадям и это она стоит у столба, с бессильными пальцами, забывшая все заклинания, а вокруг смеется толпа, для которой ее горе, ее отчаяние — лишь представление.
Сестра Рута спасла ее от безумия. Будила ночами, вырывала из кошмаров, держала в объятиях, пока Александра приходила в себя; была маяком среди моря скомканного бреда, угрызений совести и первой любви.
Несколько лет ушло на то, чтобы освободиться от того дня на площади, простить себя за то, что не вмешалась, не помогла, и перестать вздрагивать от ужаса, чувствуя чужой взгляд. Но даже тогда Адриан Гроневальд не ушел из ее жизни, стал воображаемым другом, воплощением совести и стыда. Ох, как много разговоров она вела с ним наяву и во сне! Десять лет он был ей близок, как муж, как брат, потому что ему Александра доверяла самые темные мысли, самые большие грехи. И вот живой человек стоит перед ней, безусловно далекий от ее вымышленного друга — она не обманывала себя, — но как развернуться и уйти?
Она посмотрела на свое перевязанное запястье.
— Вы идете на запад? Возьмите меня с собой.
Ри и Кай переглянулись.
— Нет, — ответил чародей. — Ищи других попутчиков.
— Моя кровь разве не имеет цены для вас, господин?
— У меня мишень на спине, милая. Плохие из нас попутчики.
— У кого ее нет в нашем Крае?
Ри прищурился:
— Я тебе нравлюсь?
Она не моргнула:
— Господин Гроневальд, я точно знаю, что происходит с женщинами, которые вас любят. Я видела казнь вашей жены.
— Тогда это Кай?
— Мне не нужен мужчина, я ищу попутчиков.
— Для путешествия на запад? Куда ты идешь?
— А вы?
Чародей усмехнулся:
— Хорошо. Пусть наши тайны останутся при нас. Твоя кровь в обмен на наше покровительство. Согласна?
