Искаженное время (СИ) - "Deacon" (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Тем временем графиня устроилась на подушках и мрачно оглядела зал. «Скукотища! – думала она. Этот праздник показался едва ли не самым унылым. Пляски полуобнаженных рабынь вызывали у нее отвращение, а среди присутствующих не осталось никого, с кем у нее было желание разговаривать. В первую очередь, Лилит с досадой отметила уход Косэя. Почему-то сейчас она не отказалась бы пофлиртовать с ним. Теперь их игра могла быть куда интереснее. Лилит больше не относилась к слабеньким и запуганным девочкам, и эта мысль невольно заводила ее. Если раньше она опасалась красноволосого изверга, то теперь, напротив, ее тянуло к нему, как магнитом.
«Интересно, как Косэй воспримет меня теперь?» - думала графиня, скучающе рассматривая свои ногти. И ведь даже Рейвена не было рядом, чтобы устроить с ним какую-то веселую передрягу. Харт всегда смешно велся ее на провокации. Ведьма рассмеялась вслух и отпила вина из чаши. Она чувствовала, как возросла ее сила, и теперь ей хотелось испробовать какое-то заклинание и посмотреть, что из этого получится. Сила растекалась по венам сладким потоком, не давая девушке ни минуты покоя.
«Интересно, а как бы отреагировал Эристель, если бы увидел меня такой? Больше он не посмел бы назвать меня сломанной куклой...»
Внезапно к ней подошел какой-то молодой воин, и графиня сразу поняла, что дальше последует нелепая попытка добиться ее расположения. Пока паренек что-то говорил восхищенным голосом, Лилит демонстративно зевнула.
- Что ты хочешь, чтобы я для тебя сделал и этим тебя порадовал? – мурлыкнул мужчина и коснулся рукой руки графини.
- О, ты можешь кое-что сделать, - протянула Лилит и, усмехнувшись, добавила, - я как раз думала о том, чтобы попробовать содрать заживо чью-то кожу. Косэй говорит, что это незабываемое ощущение. Похоже на блаженное удовольствие любви, но острее. Гораздо острее.
Воин посмотрел на графиню, как на сумасшедшую, после чего быстро отошел от нее. Лилит проводила его нарочито расстроенным взглядом.
- А как же желание порадовать меня? – грустным голосом спросила она уже опустевшее подле себя место, после чего вновь рассмеялась. Но вскоре ей совершенно наскучило находиться здесь. Хоть Косэй и сказал, будто ей стоит остаться, чтобы своим скорым уходом не вызвать подозрений, девушка посчитала, что лучше пусть отдуваются Ильнес и Ингемар. Она поднялась с места и направилась домой.
Ее уход не укрылся от эльфа.
«Наконец-то», - подумал он, решив, что это знак, что можно уходить. Не прощаясь, он направился следом за графиней.
Ларсен проводил эльфа взглядом и махнул на прощание рукой. Пожал плечами. Уходить в самый разгар пира? Что ж, его право.
Ингемар видел как раньше Лилит тоже демонстративно удалилась. До этого графиня отшила какого-то парня, тот отшатнулся от неё, как от прокаженной, и капитан на какой-то миг ему даже посочувствовал. Уж он то знал, как Лилит может ранить словами.
Ингемар планировал всё же подойти к ней, улучив момент, но момент был безнадежно упущен, и капитану ничего не оставалось, кроме как продолжить пировать в незнакомой компании. Уходить не навеселившись вдоволь он точно не собирался. И Ингемар сделал то, что собирался сделать несколько позже.
Он поднялся и вышел из-за стола со словами:
- А ну ка, дайте мне немного места.
После чего прикрыл глаза, мысленно обратился к своей богине, сосредоточился на долю секунды и...
Одежды с треском разорвались, и ткань упала на пол, а на месте, где только что стоял блондин, оказался крупный белый тигр. Всеобщее внимание переключилось на него. А теперь он мурлыкнул и по-кошачьи осторожно поластился к госпоже, так неудачно запавшей на эльфа. Девушка недоверчиво погладила огромную голову, лезущую к ней под ладонь. Потом приласкала тигра уже смелее, воодушевленная его реакцией. Вскоре госпожа весело смеялась, забавляясь с животным и подкармливая его кусочками со стола. Вокруг собралось немало других женщин, и все теперь завидовали ей, ведь тигр очевидно выделял её среди остальных.
Ингемар был не первой крупной кошкой среди «избранных», однако Сфинкс не позволял себя ласкать. К тому же он крайне редко обращался в настоящего льва, предпочитая оставаться песчаным. В свою очередь, этого тигра могла погладить каждая. Он валялся на ковре, периодически касаясь их ног, иногда заваливая их на себя, и они с хохотом вцеплялись в густой мех, чтобы не скатиться на пол, вставали на ноги и награждали его кусочками мяса. Кто-то догадался налить в большую чашу вино, и Ларсен лакал его, выражая одобрение.
Придумали играть в вопросы, на которые можно ответить да, нет или отказаться отвечать. Ларсен не мог задавать вопросы, но участвовал в качестве ответчика, сопровождая свои ответы, а также некоторые особо удачные вопросы, заданные кому-либо, всякими звуками, сменой выражения морды, насколько позволяла мимика животного, и даже кульбитами, чем вызывал всеобщее веселье, хохот и тосты в свой адрес и в адрес задавшего или задавшей удачный вопрос.
Ингемара еще никогда не трогало столько девушек одновременно. Он забыл обо всех проблемах, как своих, так и этого мира и, пожалуй, был на какое-то время безудержно счастлив.
XL
Во имя любви
На часах Дмитрия время медленно приближалось к рассвету, однако солнце над городом постепенно клонилось к закату. Дымчатая поволока затянула небо, словно шторы, закрывающие окно. Прохлада коснулась раскаленных камней, скользнула на крыши домов и бархатистым шепотом прокатилась по коже горожан. С этого момента день и ночь поменялись местами, и это означало, что боги приняли дар в виде новых Достойных. Теперь по верованиям местных жителей земли должны стать более плодородными, болезни - обходить город стороной, а дети - расти крепкими и сильными.
В доме Косэя было удивительно немноголюдно. Обычно рабы суетились вокруг своего хозяина, стремясь услужить ему, но в этот раз красноволосый воин сам наливал себе вино. Сжимая в пальцах чашу в виде черепа, мужчина мерил шагами комнату, ясно давая понять, что он с трудом сдерживает ярость. То и дело его взгляд скользил по собравшимся. На лице Рейвена читалась тревога. Он выглядел уставшим, осунувшимся и чертовски подавленным. Дмитрий стоял у окна, пытаясь сохранить свое спокойное выражение лица, однако даже у него сейчас это не получалось. Сфинкс лежал на полу в облике огромного песчаного льва, потому что не хотел, чтобы кто-то видел, что услышанная новость ударила и его. Лилит сидела в углу комнаты, и ее ногти впивались в ладони, оставляя на коже глубокие отметины. Ведьма испытывала злость и желание поскорее расправиться с тем, из-за кого все это случилось. Ильнес выглядел отстраненным. Он придерживался своего правила: оставаться хладнокровным к судьбам людей, но в этом случае соблюдение этого правила давалось ему сложнее. Нефертари то и дело отпивала вино, словно пыталась проглотить услышанную новость, застрявшую где-то в районе груди и давящую прямо на сердце. Она еще не оправилась от утраты Алоли, а теперь еще и это... Акана, привыкшая относиться к рабам со свойственным ей высокомерием, почему-то закрыла лицо руками, словно это движение помогало ей удержать на лице маску. Эрик, наверное, был единственным в комнате, кто не мог оценить произошедшее так, как то оценивали другие, но лишь потому, что он толком не был знаком с этим человеком. В свою очередь, Кайтана не могла сдержать слез. Она стояла лицом к окну, не желая, чтобы кто-то видел ее в таком состоянии, но Лесков не мог не заметить влажный блеск на ее щеках. Аризен, только что потерявший Алоли, тупо смотрел в одну точку, словно и не слышал сказанного.
- Я хочу узнать, кто, - сухо произнес Косэй. – И я буду пытать их всех, пока они не признаются.
- И я тебе в этом помогу, - сквозь зубы процедила графиня. – Роса помогала нам, и я не позволю какой-то твари остаться безнаказанной.
- Нет необходимости в том, чтобы пытать их всех. Я могу заставить их говорить правду, - теперь в разговор вступила Акана. Она бросила взгляд на Дмитрия, ожидая, что он выразит желание ей помочь. Однако Лесков молчал. Меньше всего ему хотелось «выносить приговор» какому-то запуганному рабу. Наверняка, кто-то из них донес Нахти о визите Росы в дом Косэя, боясь за собственную жизнь. Но девочку было жаль. Жаль настолько, что нельзя было оставаться равнодушным. Пускай, она помогала за деньги, но все знали, что Роса желала накопить на собственный домик, чтобы уйти от Всевидящего. Постоянная жизнь в страхе могла свести с ума любого, но теперь эта жизнь закончилась. Не свободой, как на то надеялась Роса, а страшной смертью. Сначала Всевидящий излечил свою «дочь», но затем явились Нахти и Имандес. Они сообщили, что некто из рабов Косэя признался в том, что знает, кто помог воинам красноволосого и Нефертари исцелиться. Будь Всевидящий в то время самим собой, он бы не допустил смерти Росы, но старик оказался «другим». Оракулы расправились с провинившейся, а ее голову насадили на пику у ворот Главного Храма, чтобы каждый знал, что бывает с теми, кто не подчиняется приказам Верховного Оракула.
