Мир Чаши. Дочь алхимика - Крамер Филипп (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
— Птиц не слышно… — прошептал бдительный северянин.
Новая засада спустя всего несколько часов как они вырвались из предыдущей? Непохоже…
Жозефина развернулась, как бутон разворачивается в цветок, вслушалась, вчувствовалась в кажущийся таким мирным утренний лес… Слева от тропы, за тем самым холмиком, сидело что-то достаточно крупное, неживое и очень, очень голодное. Девушка сосредоточилась на этом «чем-то» и ясно ощутила метку — на существе словно висела бирка с надписью вроде: «Экземпляр номерной, выведен там-то…»
— Я читал про таких, — кивнул Фердинанд, услышав краткий пересказ событий. — Очевидно, это Страж, довольно сложная и древняя штука. Обычно их создавали, чтобы сторожить постоянные Врата.
Постоянные Врата. Страж. День пути. Все сходится.
Она достала карту-Окно и погрузилась в нее. Глазами белки, задержавшейся на сосновой ветке, она увидела их сгрудившийся на тропе отряд. Судя по всему, белка сидела у того самого холмика.
Карта вновь отправилась под рубашку, и серые глаза решительно сверкнули.
— Мы нашли то, что искали. Едем в селение, готовимся и возвращаемся обратно.
Селение красовалось высоким прочным частоколом и добротными воротами, в которые упиралась тропа.
— Кто таковы? — крикнули сверху, с надвратной башенки.
— Люди проезжие, — отвечала Жозефина — не криком, но рождающимся глубоко в груди голосом — вроде негромким, но таким, что слышат все; так умеют говорить вожди, жрецы, преподаватели и все те, кому нужно уметь перекрывать шум, производимый людским скоплением.
— А вид разбойничий! — отозвались сверху. На честных людей отряд действительно походил не особенно, благодаря недавнему купанию в болоте, которое отчищаться от одежды никак не желало. — А ну как озоровать станете?
— Не станем и обременять вас недолго будем.
— А чем докажете?
Раскрывать свое имя Жозефина отчаянно не хотела, чтобы не оставлять лишних зацепок преследователям.
— Слово чести.
— Ну раз слово… — Из башенки махнули рукой, и ворота открылись: сначала было слышно, как сдвигают тяжелые засовы из обтесанных бревен, а потом уже разошлись в стороны на тщательно смазанных петлях створки. Внутри их встретил мужик, до того по-свойски болтавший со стражниками. Первое, что бросалось в глаза, — селение было огромным, дворов на пятьсот, не меньше; судя по дымкам, здесь была своя кузница, и не одна, а долетающий шум свидетельствовал о собственном торжище — хотя день вроде не базарный, народ в ворота не ломится покупать и продавать. Еще немного, и будет здесь крепкий городок — а на карте села этого вовсе нет. Картографы часто не обозначают мелкие деревеньки, но чтобы полениться нарисовать селение на полтысячи дворов?..
— Денечка вам доброго, — поздоровался мужик. — Пойдемте, провожу вас. Меня Дроздом кличут, — и, едва отряд успел спешиться, потянулся взять мышастую под уздцы, но наткнулся на руку хозяйки.
— Я справлюсь, — весело заверила она.
— Да я бы это… — помявшись, начал мужик, — коника бы пани атаманше довел, а она мне монетку бы вручила…
Пани атаманша, вот как.
— А давай, — кивнула Жозефина, передавая поводья и следом перебрасывая медяк. Дрозд, просияв, ловко сцапал и то и другое и повел отряд по главной улице.
— Хорошо, пани атаманша, у вас получается ноблей прикидываться, — болтал проводник, ведя их к корчме, привычно угнездившейся в самой середине селения. — Да здесь, в столице атаманской, нужды на то нету: никто чужой-то нас не найдет, без знака нужного или тропки не знаючи никак не дойти, по лесу плутать будешь. Ни сверху нас не увидеть, ни на картах — сверху чародейство защищает, а картоделам уплачено, и кажный год платится. Видно, знающий кто вас вывел, вот вы и смогли прийти.
— А как место-то называется? — уточнила «пани атаманша», обходя тему тайных троп.
— По-разному, — взмахнул рукой Дрозд. — Веселой Слободой зовемся, Игрищем, Омутом иногда, а чаще всего Погольем. У нас же и история своя есть, не с ровного места выросли — жил, говорят, удачливый и лихой атаман, все его уважали, большо-ой хторитет у него был среди ловких людей. Вот и решил он такое место выстроить, чтоб вольные могли себя там спокойно чувствовать и жить как люди, среди своих. Вот селение Поголье и есть, потому что атамана имя было Погола.
Никак не ожидала Жозефина найти себя однажды в разбойничьей столице, вольной вольнице; но место казалось весьма гостеприимным, а выказываемое «пани атаманше» уважение выглядело куда более теплым и искренним, чем было порой почтение к нобле де Крисси. Она поблагодарила проводника на словах и еще одной денежкой, и тот, рассыпавшись в любезностях, убежал обратно к воротам. Оставив коней у коновязи, где скорее со скуки, чем от голода пощипывали реденькую травку еще четыре скакуна, отряд вошел в указанный провожатым кабак и направился прямиком к стойке.
Корчма как корчма, обычная для зажиточного селения: каменные стены первого этажа внутри обшиты досками, добротный пол, тяжелые — не вдруг поднимешь — столы и лавки; под потолком на цепях приспособлено тележное колесо, все в остатках сожженных ночью свечей.
— Чего желаете? — Корчмарь, мужик невысокого роста, но не про всякую дверь в плечах и животе, приветливо улыбнулся, наваливаясь могучей грудью на стойку.
— Еды на всех, — улыбнулась в ответ Жозефина, — и подскажите — где тут у вас можно помыться и одежды прикупить?
— Майка! — трубным голосом взревел корчмарь, и из-за двери за стойкой высунулась веснушчатая мордашка. — Еды панам, на семерых!
— Шча! — пискнула мордашка и исчезла.
— Одежку вон можно на торжке взять, выйдете да увидите или по шуму найдете, тут рядышком все. А помыться — так баньку истопить можно.
— Банька — это долго, — с сожалением покачала головой Жозефина. — Побыстрее чего есть?
— А как же, — кивнул корчмарь, — есть изобретение новомодное, мыльня зовется, на заднем дворе найдете.
Разбойничий Торжок выглядел как самый обычный рынок: торговали кто с телег, кто с переносных лавок — легких шатров с прилавочком, и найти тут можно было все что нужно — одежду, припас, оружие, снаряжение, даже книги и украшения. При ближайшем рассмотрении, правда, становилось понятно, что рынок этот далеко не такой обычный, каким кажется на первый взгляд: если аккуратно заштопанную кое-где — куда стрелы попали или клинки — одежду еще могли продавать на торгу, то встретить в одной лавке одеяние странствующего друида по соседству с графским бисерным камзолом было точно невозможно.
— Что желает пани атаманша? — Лавочник, черноволосый, со слегка раскосыми светлыми глазами, принялся деловито рыться в своей телеге, на откидных бортиках которой и был разложен его товар. — Вот герцогское платье есть, недавно обоз ограбили — ни дырок, ни крови! А хотите, и плащ протектора одного водится, по запасникам прошлись.
— Удобную дорожную одежду на всех, кто какую выберет, — она обвела рукой своих людей, — и одинаковые плащи.
Торговец прищурился и указал на то самое одеяние друида.
— Вам вот оченно рекомендую, и вам пойдет, и впору будет!
Жозефина прикинула к себе костюм и однозначно признала правоту продавца.
— И еще надо платье и туфли к нему, чтоб в свет не стыдно было выйти.
— Есть замечательное, точно на вас! — и, жестом фокусника сдернув с телеги сверток ткани, он позволил ему развернуться и заструиться на вытянутых руках. Ну… к вопросу о «чтоб не стыдно»… декольте было гораздо откровеннее тех, к каким привыкла воспитывавшаяся в храме девушка (хотя все еще вполне в рамках приличий), лиф облегал тело как вторая кожа, но цвет… чистая гербовая лазурь шелка и единорог, вышитый серебром на груди и животе, со спускающимся на юбку жемчужным хвостом.
— Откуда у вас эта вещь? — спросила Жозефина, против воли гладя кончиками пальцев вышитого единорога.
— Из обоза какого-то, — пожал плечами торговец. — Под заказ для какой-то модницы делали, видимо. А вам пойдет так, как будто для вас и шили.
