Лесной маг - Хобб Робин (электронные книги бесплатно .txt) 📗

— Ты не должен был умирать.

Кровь пульсировала в моих жилах, пропитанная яростью.

— Они поступили жестоко, убив тебя. Что же это за семья, с которой связал нас мой брат?

Глаза птицы открылись, и я от удивления чуть не выронил ее. Затем голубь тряхнул головой и расправил крылья. И тогда я его выпустил, и он превратил падение во взлет. Одно из его крыльев мазнуло по моему лицу, когда он начал подниматься в воздух, а в следующее мгновение он скрылся из виду. К моим пальцам прилипли маленькие пушистые перышки. Я стряхнул их, и они медленно поплыли к земле в неподвижном воздухе. Я и сам не понимал, что произошло. Я снова посмотрел на мерзкую карусель из мертвых птиц и на следы крови на своих руках и с отвращением вытер ладони о темные брюки. Как же эта птица смогла выжить?

Я стоял и смотрел еще долго. В ветвях соседнего куста неожиданно громко закричал стервятник, потом расправил черно-белые крылья и разинул в мою сторону красный клюв. С голой шеи, точно опухоль, свисали мясистые оранжевые сережки.

Я отступил на шаг назад, но птица продолжала громко, вызывающе орать. Ее вопли тут же подхватила пара ее товарок, сидевших на соседних деревьях. Когда они подняли шум, я повернулся и поспешно зашагал прочь. В голове у меня царила полная неразбериха. Одно дело — слушать рассказы о поклонении старым богам, и совсем другое — увидеть собственными глазами возведенный для них алтарь.

Знает ли Росс о вере своей жены?

Знает ли мой отец? А мать?

Я дышал ртом, быстро шагая прочь от страшного места, и только подойдя к клумбам с лавандой и увидев кружащих над ними шмелей, остановился. Несколько раз глубоко вдохнул, наслаждаясь ароматом и стараясь успокоиться. Меня покрывал липкий пот. Я видел нечто темное, и оно наполнило меня мрачным предчувствием.

— Сэр, это сад для медитации и отдыха семьи. Свадебные торжества проходят не здесь.

Женщина была одета как садовник, в грубую темную рубаху, брюки и сандалии. Широкополая шляпа отбрасывала тень на лицо. В одной руке она держала корзинку, в которой лежала садовая лопатка.

Сначала я решил, что она должна похоронить мертвых птиц. Нет. Насколько мне было известно, в соответствии с ритуалом все должно оставаться на месте, пока стервятники и время не обглодают тела птиц до голых костей. Я встретился с ней взглядом и попытался понять, что выражают ее глаза. Она вежливо мне улыбалась.

— Боюсь, я заблудился.

— Идите по тропинке до ворот, — посоветовала она, указав мне рукой направление. — И пожалуйста, заприте их за собой, сэр.

Она знала. Знала, что я не заблудился, знала про жертвоприношение и догадалась, что я все видел. Она внимательно меня разглядывала, я прочитал в ее взгляде презрение.

— Спасибо. Я буду рад найти дорогу обратно.

— К вашим услугам, сэр.

Мы вели себя исключительно вежливо, но от нее у меня мурашки бежали по коже. Я пошел прочь, изо всех сил стараясь не ускорять шага. Подойдя к воротам, я оглянулся. Она всю дорогу тихо шла за мной, чтобы убедиться, что я ушел. Я поднял руку и с глупым видом помахал, словно прощаясь с ней. Она поспешно отвернулась, и я покинул сад, плотно закрыв за собой ворота.

Моим первым ребяческим желанием было броситься к отцу и рассказать о том, что я видел. Если бы Росс и Сесиль еще не произнесли обеты, я бы так и сделал. Но они уже стали супругами, и мои отец и мать дали клятвы родителям Сесиль. Я уже не мог помешать семье связать свое доброе имя с язычниками Поронтами. Я медленно прошел через первый сад и оказался на террасе, по дороге приняв решение подождать и рассказать все отцу, когда мы сможем побыть наедине. Как глава семьи, он решит, что делать дальше. Будет ли то, что я узнал, достаточным основанием для обращения в высший храм с просьбой расторгнуть брак? Сесиль и остальные члены семьи Поронт призывали доброго бога в свидетели своих клятв. Означает ли жертвоприношение, устроенное в тайном саду, что они не считают себя связанными обещаниями, данными ему? Не насмехались ли они в глубине души над моими родителями, произнося слова, в которые не вкладывали никакого смысла?

На террасе гости отдыхали и вели беседы, женщины обмахивались веерами, пытаясь отогнать жару. Я изобразил на лице улыбку и постарался ни с кем не встречаться глазами. Когда я проходил мимо, никто со мной не заговорил.

В бальной зале продолжали играть музыканты, кружились пары. Я сказал себе, что нет никакого смысла размышлять о страшных вещах, увиденных мной, и я не стану этого делать, пока не представится возможность рассказать обо всем отцу. На танцующих было приятно посмотреть, и я уже почти успокоился, когда Карсина, явно успевшая оправиться после нашего разговора, скользнула мимо меня в паре с Кейзом Ремваром. Я отвернулся и направился в столовую.

Громкие разговоры почти заглушали там музыку, доносившуюся из бальной залы. Слуги метались по комнате, подавали новые блюда, наполняли бокалы, уносили грязные тарелки, заменяя их на чистые. Ароматы еды окружили меня, желудок принялся бурно протестовать, и голод с новой силой напомнил о себе. Я несколько мгновений стоял, сглатывая слюну. Скудный завтрак, который я съел сегодня утром, оказался не в силах приглушить муки трехдневного голода. Мне казалось, я мог бы в одиночку опустошить любой из столов.

Гости беседовали между собой и, переходя от одного стола к другому, брали тут фрукт, там конфету или пирог. Я знал, что не могу положиться на собственную решимость держать себя в руках. Поэтому я нашел свободный стул около чистого прибора, рядом с которым никого не было, и сел. Мне показалось, что прошло несколько лет, прежде чем меня заметил слуга.

— Могу я вам что-нибудь принести, сэр, или вы предпочитаете выбрать сами?

Я сглотнул и тяжело вздохнул. Внутри у меня все болело.

— Будь любезен, принеси маленькую порцию мяса, кусок хлеба и, пожалуй, бокал вина.

Он вскинулся, словно я окатил его холодной водой.

— И все, сэр? — заботливо спросил он. — Или остальное мне выбрать для вас самому?

Он оглядел мое грузное тело, словно не верил своим ушам.

— Мясо, хлеб и бокал вина. Этого будет достаточно, — заверил я его.

— О, если вы уверены… только мясо, хлеб и вино?

— Я уверен. Спасибо.

Он поспешно умчался, и я увидел, как он подозвал другого слугу, видимо подчиненного, махнул в мою сторону рукой и передал ему заказ. Тот покосился на меня, удивленно расширил глаза, затем ухмыльнулся, отвесил преувеличенный поклон и убежал. Я вдруг понял, что вцепился руками в край столешницы, и сложил их на коленях. Еда. Я дрожал от вожделения. Острота моего обоняния и страстность, с которой я мечтал о еде, пугали меня самого. Впервые я задумался, можно ли назвать естественным мой аппетит. Несмотря на пост, одежда на мне все равно становилась все теснее. Как я могу не есть и все равно толстеть? Неожиданно мне в голову закралось пугающее подозрение. Магия. Не последствия ли это вторжения в мою жизнь древесного стража? Я вспомнил, каким видел свое другое «я» в ее мире. У него был огромный живот и жирные ноги. Неужели, когда я вернул его, я получил вместе с ним и эти его особенности?

Невозможно. Я не верил в магию. Я не верил в магию отчаянно, так же как раненый солдат не верит в ампутацию.

«Забери ее, забери, — молил я доброго бога. — Если это магия, забери ее, спаси меня от нее».

Танцующее Веретено вращалось для меня. Я летал на нем и видел, как оно остановилось. Разве я не верил в то, что это произошло? Я вспомнил седло, вдруг переставшее держаться на спине Гордеца. Но современный разумный человек во мне спрашивал, не обманываю ли я себя. Может быть, подпруга ослабла из-за моего огромного веса. Если остановка Веретена означала конец магии равнин, разве не перестали бы держаться седла всех всадников каваллы?

Я подумал, что стоит спросить сержанта Дюрила, не было ли у него проблем с подпругой. Затем вздохнул, осознав, что сейчас мне не хватит смелости искать его и задавать вопросы. Я разочаровал его, и в каком-то смысле рухнувшие ожидания моего старого наставника казались мне более серьезным провалом, чем неудовольствие отца. И где же моя еда? Голод снова занял все мои мысли, прогнав остальное на задний план.