Обратимость (СИ) - Дьюал Эшли (книги серии онлайн .txt) 📗

- Саша, перестань.

Но брат не слышит. Он подходит к Рите и сейчас, действительно, выглядит жутко устрашающе. Никогда я не видела его таким.

- Мы уходим.

- Если бы не я, - холодно начинает шатенка и делает еще один шаг навстречу Саше: их носы почти соприкасаются, - Аня бы уже умерла.

- Нам не нужна ваша помощь.

- Нужна. Или вы погибнете.

- Не погибнем, если будем держаться подальше от вас.

- Я уже перепробовала тысячи сценариев, - теперь заводится и Рита. Она стискивает в кулаки руки и выплевывает, - тщетно. Остается лишь держаться вместе, иначе мне опять придется прыгать во времени, опять придется начинать все сначала…

- Мне плевать на твои душевные терзания! Я сам смогу защитить свою сестру.

- Она не твоя сестра.

Я замираю. Саша тоже. Мы вдвоем смотрим на Риту и молчим, даже не зная, что сказать. Ее слова обезоруживают, бьют по самому больному. И я бы закричала, если бы нашла в себе силы. Но их нет. Перевожу взгляд на брата, вижу, как опускаются его плечи, чувствую его смятение. Что же надо ответить? Что же надо такое сказать, чтобы перечеркнуть слова Риты и сделать их бессмысленными? Наверно, даже самый лучший и рациональный ответ не сгладил бы напряжение в воздухе. Сорвавшись с места, Саша уходит.

Слышу, как захлопывается за ним входная дверь, и дергаюсь. Только не это.

- Без него, так без него, - легкомысленно отрезает Рита и возвращается к плите. Теперь она собирается избавиться от голубой, толстой веревки, стягивающей капусту, однако мне плевать. Вскинув подбородок, восклицаю:

- Ты не должна была разговаривать с ним подобным образом.

- Он сам напросился.

- Он напуган! – округлив глаза, злюсь я. – Ему впервой сталкиваться с такими проблемами! Неудивительно, что его трясет от ужаса, ведь жить в вашем мире действительно страшно!

- Всем страшно.

- Ты несправедлива. Мы только знакомимся с вашими законами, порядками. Только пытаемся привыкнуть к тому, что для вас чья-либо жизнь не дороже собственной.

- Не говори, что ты поняла это лишь сейчас.

- Но мы не в состоянии спокойно реагировать на чью-то смерть!

- Так учитесь, - кидая листы капусты в воду, чеканит Рита. – Учитесь, пока я жива. Видишь на моем лице хотя бы одну складочку? Хотя бы одну эмоцию? Нет. Ну, умер охранник, и что? Все умирают. И мы когда-нибудь умрем. Важно, чтобы это произошло как можно позже. Вот и все.

Рита, Рувер – кто же они? Неужели их сердца действительно холодные и пустые, как и слова, которыми они так талантливо играют? Или это лишь притворство? Я не знаю, что творится в глубине их душ, не знаю, о чем они думают и чем руководствуются. Но в чем я уверена, так это в том, что не хочу быть на них похожей. Сражаться с эмоциями, став абсолютно равнодушной – ни это ли называется гибелью души? Если тебя ничего не волнует кроме собственной жизни, зачем тогда существовать? Зачем дышать, ходить, бороться? Ради кого? Или же Рита врет, и на самом деле ее попытка казаться холодной лишь стремление избежать потерь? Но это же глупо. Мы становимся сильнее, когда мы не одни. Разве не так?

Я вдруг понимаю, что человек постоянно стоит перед выбором: рискнуть или сдаться. Наличие близких не всегда облегчает жизнь, наличие совести обычно ее лишь усложняет. Так что лучше – принять кого-то в свое сердце, прекрасно осознавая, что именно он сможет тебя когда-нибудь разрушить, или же отстраниться, но уберечь себя от пожизненных шрамов?

Рита и Рувер решили отстраниться. Что выберу я?

- Я иду за братом, - не дожидаясь ответа, разворачиваюсь и ухожу с кухни. Слышу, как шатенка бросает на стол деревянную лопатку, слышу ее грубые шаги за своей спиной, но не оборачиваюсь. Просто смотрю перед собой.

- Сколько можно убегать? – злится Рита.

- Я не убегаю.

- Тогда что ты делаешь?

- Иду к брату. Он моя семья, и он единственный, кто сейчас мне нужен.

- Останься. – Удивленно оборачиваюсь. Шатенка выглядит совсем разбитой и испуганной. Неужели она вдруг поняла, что повела себя опрометчиво? В конце концов, не все такие же сильные и бесстрастные, как она.

- Ты сказала, что мы должны держаться вместе, а затем практически вытолкнула Сашу за порог. Тебе либо вообще неизвестно, что такое страх, паника или волнение, либо ты просто плюешь на данные чувства, если они не твои собственные.

- Он ведь кричал на тебя!

- Он делал это, потому что был напуган. – Открываю дверь.

- Куда ты?

- К Саше.

- И когда вы вернетесь?

- Не знаю.

- Аня, - шатенка подскакивает ко мне и сводит широкие брови, - мы сейчас все напуганы, но это не значит, что надо совершать необдуманные поступки. Ты уйдешь – и что дальше? Вдруг вы наткнетесь на венаторов? Вдруг они устроят засаду?

- Мы справимся.

- Не справитесь!

- Надо было думать раньше, Рита! Ты ведь знала, что я не смогу отпустить Сашу, знала, что это собьет меня с толку! Так зачем же тогда ты сделала ему так больно? Зачем сказала, что я не его сестра?

Шатенка молчит. Она отводит взгляд в сторону и прикусывает губу. Все не решается признаться. Но этого и не требуется. Я и так знаю ответ.

- Свяжусь с тобой, как только будет возможность.

Распахиваю до упора дверь и ухожу. Ухожу, потому что не могу находиться рядом с людьми, для которых чувства – лишь дефект, лишь слабость. Может, любовь и привязанность, действительно, ранят сильнее оружия. Но отказаться от них - не значит стать неуязвимым. Отказаться от них, значит сдаться и признать свое поражение. А еще это значит быть одиноким. И, насколько мне известно, одиночество еще никогда не придавало сил, и еще никогда не спасало жизни.

Когда я выбегаю на улицу, Сашина Хонда стоит на месте, около детской площадки. Из трубы вырывается серая, темная пыль, окна выглядят слегка запотевшими и мутными. Обрадовавшись, несусь к машине и уверенно открываю переднюю, пассажирскую дверь.

- Я знал, что ты придешь, - отрезает брат, когда я забираюсь в салон. Он оборачивается и одаряет меня своей вальяжной, очаровательной улыбкой. А я в очередной раз вспоминаю, что нас не связывают кровные узы. Это так странно, ведь мы чем-то похожи: глазами, веснушками, цветом волос. Глупости, конечно, но все же. – Прости, я просто больше не мог там находиться. Эта девушка…

- Знаю. – Киваю и пристегиваюсь. – Не объясняй. Мне понятны все твои чувства. Рядом с ними мы становимся совсем другими.

- Сумасшествие просто. А эти люди…, в черной одежде. Они ведь стреляли. Господи, они ведь пытались нас убить!

Смотрю на вытянутое лицо брата, на его широкие, удивленные глаза, на веснушки, прямой нос, губы, шею, и думаю о том, что не найду человека ближе. Глупо искать поддержку у кого-то чужого, когда есть тот, кто всегда был рядом. И всегда будет. И тогда я предлагаю Саше отправиться домой, а сама рассказываю все, что знаю: про клан Аспид, про силу Риты и Рувера, про свои способности, тайны - в частности, про позапрошлую весну. Про то, как решила забыть о смерти Андрея, как пообещала себе окунуться с головой в учебу. Про отца. Про записную книжку, фамилии, предположение на этот счет «немецкой речки». И замираю. Жду вердикта. А Саша, как назло, молчит. Он припарковывается около нашего дома, глушит двигатель и нервно сжимает пальцами переносицу. Мне становится не по себе. Вдруг он вновь оттолкнет меня?

- Эта книжка, - неуверенно отрезает брат, - в ней имена всех сверхлюдей?

Удивительно, что он решил спросить именно об этом.

- Не думаю, что всех. Наверно, только тех, кого встретил папа.

- А этот клан Аспид, - он рисует в воздухе какую-то непонятную фигуру, похожую на английскую букву «с», и пожимает плечами, - он собирается ее найти?

- Скорее всего.

- Так, может, стоит договориться?

- В смысле?

- Этим венаторам нужен список. Так? Он у нас есть. Так же и у них есть то, что необходимо нам.

- Обмен, - понимающе протягиваю я и задумчиво прикусываю губу. – Ты хочешь обменять жизнь папы на записную книжку?