Все Грани Мира - Авраменко Олег Евгеньевич (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗

На следующий день за завтраком я приказал Суальде собрать нам вещи в дорогу. Она не проявила никакого интереса к тому, куда мы собрались (идеальная служанка!), только спросила, когда отъезжаем и как долго будем отсутствовать. На первый вопрос я ответил, что сегодня вечером, а на второй — что не знаю, может быть, на несколько месяцев, а может, завтра утром вернёмся; тем самым я перестраховался на случай неудачи. Получив такой ответ, Суальда молча пошла выполнять распоряжение.

Потом я подписал эдикт, согласно которому на время своего отсутствия поручал управление графством государственному советнику Эрвину Ориарсу, дяде Шако (жаль что я не имею возможности ближе познакомить вас с этим очень достойным и мудрым человеком).

И ещё один эпизод моего последнего дня в Кэр-Магни. Я рассудил, что, отправляясь в длительное путешествие, будет нелишне взять с собой настоящее боевое оружие. Придворная шпага, которая висела у меня в спальне над камином и которую я иногда цеплял к своему поясу для пущей внушительности, явно не годилась для похода; поэтому в поисках более подходящего клинка спустился вместе с Шако в оружейную Кэр-Магни.

Там хранилось множество мечей, шпаг, сабель, кинжалов и прочего холодного оружия, зато не было ни одного пистолета, ружья или, на худой конец, мушкета. Да и быть не могло: как я уже знал из книг, на Гранях даже ученик деревенского ведуна способен играючи воспламенить на расстоянии порох и подорвать любую взрывчатку, что делало ношение огнестрельного оружия весьма рискованным занятием.

Почти сразу я облюбовал одноручный меч, который висел на стене между двумя обтянутыми дублёной кожей щитами. Его эфес и ножны были отделаны скромно, без излишней роскоши, но мастерски и со вкусом.

— Лучше не надо, господин граф, — предупредил Шако, поняв моё намерение. — Этот меч принадлежал Мэтру.

— А теперь он принадлежит мне, — сухо ответил я и взялся за рукоять…

Вернее, только прикоснулся к ней. В тот же миг меня будто пронзило электрическим током высокого напряжения; я весь вздрогнул и резко отдёрнул руку.

— Ну вот! — сказал парень. — Я же вам говорил. Этот меч принадлежал Мэтру. Только он мог держать его в руках.

— И больше никто?

— Ну, однажды я видел, как этот меч брал великий инквизитор. Но перед тем он что-то с ним делал — по-моему, творил охранное заклятие. А тот командор, что сообщил нам о смерти Мэтра, хотел забрать меч с собой, ссылаясь на распоряжение регента, но не смог даже снять его со стены. Он промучился добрых два часа, ругался всякими нехорошими словами, а затем ушёл несолоно хлебавши.

Но я был упрям и без боя отступать не хотел. Перепробовал все известные мне охранные чары, даже против сглаза, — однако меч, несмотря ни на что, наотрез отказывался признавать меня своим хозяином.

В конце концов я признал своё поражение и выбрал себе другой меч — лёгкий эсток [10] с удобной рукоятью и тонким серебряным клинком (особые магические примеси делали этот мягкий металл твёрдым и крепким, как сталь). По своему внешнему виду он ничем не уступал мечу Мэтра, однако не вызывал у меня того необъяснимого благоговейного восторга и страстного желания им обладать.

Также я взял пару кинжалов для себя и жены, полдюжины метательных ножей и арбалет с запасом стрел — мало ли что может случиться в пути…

Перед самым отъездом я предпринял последнюю попытку уговорить Инну пересесть в мужское седло, но, как и во всех предыдущих случаях, потерпел полное фиаско. Моя жена на признавала брюк не под каким соусом — якобы из эстетических соображений. Почему-то она вбила себе в голову, что плохо смотрится в них, и мне никак не удавалось убедить её в обратном. На Земле излюбленным нарядом Инны была короткая юбчонка с чёрными колготками, а на Ланс-Оэли она пристрастилась к роскошным длинным платьям с многослойными юбками и даже в пути не хотела расставаться со столь полюбившимся ей образом феодальной принцессы. Когда же я попробовал настоять на чисто утилитарном аспекте смены одежды, выдвинув в качестве главного аргумента соображения быстроты и удобства, Инна рассердилась и напрямик заявила, что ни за какие коврижки не наденет брюки и уж тем более не сядет в мужское седло — дескать, она привыкла раздвигать ноги в другой ситуации. На этом вопрос был исчерпан. Мне пришлось смириться с тем, что из-за нелепой прихоти жены, строившей из себя важную даму, наше путешествие грозит затянуться.

В одиннадцать вечера мы покинули Кэр-Магни и ехали на запад до тех пор, пока усадьба и лес не исчезли за горизонтом; теперь уже ничто не заслоняло нам небосвод. Мы остановили лошадей, спешились и, сняв поклажу, превратили их в котов. Я взял Леопольда на руки и повернулся в противоположном направлении к тому, в котором смотрела Инна. Мы запрокинули головы, стараясь охватить взглядом как можно больший участок неба.

— Ты готов, Влад?

— Да.

Мы установили между собой тесный мысленный контакт. Теперь я видел не только своими глазами, но и глазами жены.

„Начали!“ — сказала Инна.

Часть своего внимания я сосредоточил на колдовском камне, вправленном в мой перстень, «вытащил» оттуда точное изображение небосвода Агриса на долготе и широте, соответствовавших нашим, наложил его на видимый участок неба Ланс-Оэли и соединил звёзды-аналоги тонкими прямыми линиями красного цвета.

Тем временем Инна осторожно прикоснулась к сознанию Леопольда и принялась внушать ему, чтo он должен делать. Мы уже знали, как пользоваться «колодцем», но одного знания было мало. Способность управлять силами столь высокого порядка у нас ещё не пробудилась; единственная наша надежда была на внедрённую в подсознание кота программу…

— Вперёд! — воскликнула Инна и мысленно, и вслух.

Как и в прошлый раз, мир померк в наших глазах, и мы потеряли ощущение пространства и времени. Мы словно провалились в бездну и полетели вниз. Всё наше естество пронизывал ледяной холод небытия. Ни двинуться, ни откликнуться мы не могли и с умопомрачительной скоростью неслись в Неизвестность.

Правда на сей раз мы были готовы к этому и сумели продержаться всю дорогу в сознании. Наконец истекли бесконечно долгие минуты мрака и безмолвия, и наш полёт прекратился. «Посадка» получилась на удивление мягкой — мы просто почувствовали твёрдую землю под своими ногами, и нам даже не пришлось прикладывать усилий, чтобы удержать равновесие. Тут же мы услышали испуганное мяуканье Лауры и плаксивые упрёки Леопольда, который распекал нас за очередные, по его выражению, «штучки». Мы снова могли открыть глаза — и открыли их…

И увидели над собой звёздное небо Агриса.

С грехом пополам ориентируясь по карте, мы через полтора часа, уже когда начало светать, добрались до первого человеческого поселения на нашем пути — маленького городка, на окраине которого находился постоялый двор с трактиром. Это было как раз то, что нужно: после «колодца» мы оба смертельно устали и очень хотели спать.

Хозяин постоялого двора оказался вежливым и предупредительным человеком. Его предупредительность ещё больше возросла, когда я без каких-либо слов превратил лошадей в котов и назвал наши имена для записи в книге постояльцев: граф и графиня Ланс-Оэли — мы не видели причин путешествовать инкогнито.

Ни малейших проблем с общением у нас не возникло. Жители королевства Лион разговаривали на языке, имеющем в основе своей французский, точнее, старофранцузский, со значительной примесью слов и фонем скандинавского происхождения. Этот язык назывался галлийским и был широко распространён во всём Лемосском архипелаге — окраинной обитаемой области, в состав которой входил Агрис. Отправляясь в путешествие, мы с Инной рассчитывали обойтись в дороге коруальским и латынью, а также моим неплохим знанием родственного галлийскому французского языка. Однако при въезде в городок, когда я обратился с вопросом к первому встреченному нами раннему прохожему, мы обнаружили, что не только понимаем всё сказанное нам по-галлийски, но и сами можем свободно изъясняться на этом языке. Особых эмоций это открытие не вызвало, мы уже устали удивляться всему происходящему с нами и без долгих обсуждений списали всё на очередные штучки Леопольда. У нас были все основания так считать — ведь именно после нашего первого путешествия по «колодцу» мы заговорили по-коруальски и по-латыни…