Ночь Серебра (СИ) - Кононова Татьяна Андреевна (читать книги полностью .txt) 📗
— Дедушка! Милый! Дорогой мой дедушка!
Улыбаясь, старик погладил девушку по голове дрожащей рукой, расцеловал её побледневшие щёки, и она прижалась губами к его морщинистой руке, сама не веря своей радости.
— Выросла-то как… — вздохнул Любим Евсеич, когда она, наконец, отстранилась и взглянула на него со слезами на глазах. — Где же моя маленькая шалунья-Славка? А на батюшку своего похожа стала… Ой, как похожа… И надобно ж было богам над вами так-то пошутить неладно…
— Ты знаешь его? — изумилась Славка и смахнула непрошеные счастливые слёзы. — Знаешь?
— Лучше бы не знал, — старый ведун покачал седой головою. — Проходите в избу, внучата, я чай, умаялись с дороги-то. Да и потолковать с вами надобно, со всеми вами…
Всемир, Велена и Ярико, по очереди поклонившись хозяину лесной избушки, поднялись на крыльцо и вошли в дом, а Славка, улыбаясь сквозь слёзы, всё никак не могла поверить, никак не хотела отходить от дедушки.
— Мы думали, что ты… что ты умер, — вздохнула она, когда старик снова обнял её, как когда-то обнимал, ещё маленькую. — Отчего не воротился? И ни весточки от тебя, ни словечка, ничего…
— Боязно мне было за вас, — отмолвил Любим Евсеич с грустью. — Думал, пошлёшь весточку — так сразу и откроешься. А ежели бы меня отыскали, то и к Ярико бы дорогу нашли, и к тебе… Ну, пойдём, — улыбнулся он, ласково потрепав Славку по щеке, как маленькую. — Пойдём, обо всём расскажу вам да по порядку…
В доме старого ведуна было тепло и уютно, в маленьком камине Ярико уже успел развести огонь, который слегка разбавил тонкую пелену полумрака. Велена с позволения хозяина отыскала где-то нитки с иголкой и осторожно, боясь ненароком задеть кожу, зашивала рубаху Всемира прямо на нём. Славка скинула лапти, забралась с ногами на сдвинутые и покрытые плотной холстиной скамейки и подсела поближе к огню, протянула к нему руки, блаженно прикрыла глаза. На её бледном заострённом личике плясали рыжеватые отблески пламени.
— Угощать вас, внучата, боюсь, нечем, — ведун огляделся, и на глаза ему попался котелок, прикрытый тканью, свёрнутой в несколько раз. — Вот разве что зайчатины малость самую осталось, да хлебушко свежий, давешний.
— Давай сюда, дедушка, — засмеялся Ярико. — Мы её тут того… подогреем…
— Ты здесь прямо как свой, — заметила Славка с улыбкою.
— А то! — юноша принял котелок из рук Любима Евсеича и, обхватив посудину с обеих сторон рушником, подержал её подле огня. — Я тут у дедушки уж гостем был. Это ведь его голове светлой кланяться надо, я бы немого колдуна сроду не придумал.
По избе разнёсся умопомрачительный аромат жареного мяса и отвара из ромашки и земляники. Славка втянула носом воздух, и у неё от голода даже голова закружилась. Ежели вспомнить, то она не ела уж больше целого дня, но она сдержалась, постеснялась просить добавки. Мать сказывала, кто много ест — тот похож на зверя дикого. Вспомнив эту глупое и оттого смешное сравнение, Славка только отлила себе в глиняную плошку немного ромашкового настоя и отползла подальше к стене, скрестила ноги, с наслаждением расслабилась, откинувшись на тёплые, гладко обструганные брёвна. Во всём уютном устройстве маленькой лесной избушки чувствовалась рука дедушки: вот и брёвна он сам рубил для стен, и доски для пола выстругивал, и всю мебель, небогатую, но ладную да крепкую, тоже сам сделал. Пригревшись у разгоревшегося очага, Славка смотрела на всех словно со стороны: Ярико от нечего делать дразнил Феникса, Велена пыталась отгрызть крепкую белую нитку, а та то и дело выскальзывала, Всемир смеялся над нею и всё старался щёлкнуть её по вздёрнутому веснушчатому носику, но никак не мог достать, а дедушка Любим нторопливо пил травяной настой и из-под седых бровей с тихой улыбкой глядел на уставших с дороги "внучат".
— Дедушка! — вдруг встрепенулась Славка, вспомнив о его словах, сказанных на крыльце. — Расскажи об отце…
16. Повелитель
— Ты уверена, что так уж хочешь о нём услышать? — вздохнул старик. Славка даже подалась вперёд, едва не пролив травяной отвар на платье.
— Я искала его много лет, — ответила она, и в серых глазах её плясали отблески пламени. — Я хочу хотя бы знать, как его зовут!
Дедушка Любим снова вздохнул, поскрёб в затылке и, наконец, словно собрался с мыслями.
— Ольгерд, — тихо промолвил он.
Славка даже не сразу почувствовала, что обжигающе горячий отвар проливается на платье и на колени. Её рот в изумлении чуть приоткрылся, серые глаза, и без того огромные, распахнулись ещё шире, да так она и застыла. На щеках её, немного разрумянившихся в тепле, снова расцвели бледные пятна. Она качнулась чуть назад, подхватила наконец глиняную плошку, медленно, дрожащими руками поставила её на стол.
— Это правда? — так же тихо спросил Ярико, глядя то на побледневшую Славку, то на старика. Дедушка Любим несколько раз кивнул и опустил взор. Всемир и Велена тоже притихли, не веря услышанному.
— К чему же мне вам лгать, — пожал плечами хозяин. — Я знал его не один солнцеворот, и поначалу доверял ему. Когда мы отыскали его в лесу, раненого, голодного, почти без памяти, и выходили, он нам едва ли не руки целовать готов был. И так любил мою Весну…
— Тогда отчего ушёл? — прошептала Славка, поражённая услышанным, всё ещё не веря.
— Сына, видишь ли, хотел, — хмыкнул дедушка Любим. — Всё ему подавай, как он желает… То-то и бросил Весну…
— Не верю! — воскликнула девушка. — Да нешто можно своего ребёнка не любить?
— Ты мала ещё, Славка, — вздохнул Ярико, приобняв её за плечи. — Жизни не видала. Мы, впрочем, тоже… Но я знаю побольше твоего. Не всякий отец, да и вообще не всякий человек способен полюбить искренне, всем сердцем. Некоторые считают, что любовь заслужить надобно, некоторые просто не могут проявлять чувства. Ольгерд, да и весь род его, начиная с прадеда Белогора, проклят. Белогор изгнал повелителя Тьмы, Свартрейна, в преисподнюю, а тот, едва огненное кольцо сомкнулось, швырнул проклятие ему в лицо. Теперь Свартрейн набирает силу, кто-то помогает ему, но кто — это нам неведомо. Нужно снова закрыть врата в Навь. Это желание я и собирался загадать в Ночь Серебра… Но в пророчестве сказано ещё и о тебе, а за минувшие дни я узнал многое. У тебя дар есть, но ты управлять не умеешь, тебе учиться надобно…
Ярико умолк, перевёл дух. Много говорить он не любил, да вот уж приходилось.
— Чему учиться? — переспросила Славка. Как-то уж больно много вопросов за один-то вечер!
— Вот завтрешним утром и узнаешь, — подмигнул старик девушке вместо ответа. — Ступайте спать, внучата. Места у меня тут немного, да что уж, в тесноте, да не в обиде.
Впервые за много дней Славка легла в почти настоящую постель и даже умылась перед сном. И пускай эту постель представляли собою две лавки, сдвинутые вместе и покрытые тёплым одеялом, она с наслаждением вытянула ноги и свесила одну руку с краю. Ярико отчего-то побоялся оставлять её в горнице одну и улёгся прямо тут же, на полу, но ему удалось сразу уснуть, едва его голова коснулась подушки. Славка же ворочались ещё долго, и из головы всё никак не выходил дедушкин рассказ об отце. Ольгерд…
* * *
Астра поморщилась и сунула осколок стекла за пояс, предварительно обтерев его широким рукавом, точно от какой пыли. Глупые разговоры ни о чём! Девчонка жива! Жрец Перуна оказался тем самым настырным мальчишкой! И как же это она ранее не догадалась! Теперь, когда они все вместе, справиться с ними будет труднее… Куда труднее, нежели она могла себе представить. О том, что девчонка всё-таки осталась жива, надобно будет князю доложить. Но это позже, решила про себя Астра, тряхнув рыжими кудрями, а сейчас не до них совсем, дело есть.
Вытащив из коротких ножен изогнутый кинжал, Астра полюбовалась на него с минуту, а потом, будто решившись, резко приподняла рукав и, полоснув ледяным лезвием по венам, тонким, чуть заметно проглядывающим сквозь светлую, мертвенно бледную кожу, с силой сжала кулак. Тёмная кровь закапала на землю ей под ноги, и она слегка отступила, продолжая держать руку вытянутой на расстоянии. Там, где она только что стояла, траву посеребрил тонкий слой инея, и на него одна за другой упали несколько капель её крови. Астра скривилась от боли и зажала длинный ровный порез тёмной тканью плаща. На ней тут же расползлось влажное пятно.
