Испытательный срок. (СИ) - Гусина Дарья (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
Тролль требовательно посмотрел мне в глаза. Я честно попыталась не обижаться и понять. Потом кивнула. Мы все здесь со своими бедами и секретами, и я в глазах Ниша не менее подозрительно выгляжу, чем, например, Узикэль или темная лошадка Михо.
— Переубеждать тебя не буду, — сказала я. — Смысла не вижу. Мы тут все сейчас друг на друга полагаемся. Я вот, между прочим, тоже понятия не имею, куда твой друг нас везет. И видишь, теориями заговора не бросаюсь.
— Тоже загадка, спросила бы меня, — тролль пожал плечами и объяснил, — Ирэм надеется попасть на Грозовой остров раньше, чем некромант нападет. А не говорит об этом, потому что слабо верит, что мы туда живыми доберемся. Да не бойся, — Ниш благодушно приобнял меня за плечи и привлек с себе с такой силой, что я стукнулась носом о серебряную заклепку на его куртке, — если доедем, до нас там никто не дотянется, а я Кусаку пошлю, чтобы Кендиил магов собирал. Поймают вашего старичка чокнутого. Ты главное помни, я за Ирэма, как за брата – горой. Вот только голову и задницу я ему прикрою, а сердце, — тролль вздохнул, — сердце … эта… в переносном смысле…не смогу, пробовал уже, не получилось.
— Вот с этим вопросом не ко мне, — сказала я сердито, отстраняясь.
И пошла к магу мимо дремлющего на мягкой лавке Михо и близнецов, натачивающих клинки. Ирэм сидел полуобернувшись и с недоумением переводил взгляд с тролля на меня. Ниш скалился и жрал кашу.
Я уселась на скамью.
— Наблюдай, — бросил мне маг.
Искры послушно втягивались в его веревки. Если бы все было так просто, как выглядело. Но я старательно наблюдала.
На третий день пути мы проехали мимо последней станции, с тоской проводив взглядом ярко освещенный двор.
— Нет, — Ирэм покачал головой, — слишком много воинов Кэльрэдина.
Лим высунулась за полог и, надув губки, смотрела, как исчезает за поворотом здание.
— Там у них телега сказочника, такая… с колокольчиками... — сказала она обижено. — Сто лет не слышала ни одной сказки.
— Лучше бы у них эль был. А сказку я тебе и так расскажу, — хохотнул тролль, укладываясь на одеяло рядом с жаровней. — Про развеселую вдову и приворотное Плетение. Вот слушай: жила была одна вдовушка. И захотелось ей мужской ласки немерено. Сплела она приворотный шнурок. А попался в него не мужик, а бруни. И был у бруни вот такой… — Ниш развел в стороны лапищи.
Лим, покраснев, запустила в него кожаной подушкой с лавки.
— … сундук, — с видом оскорбленной добродетели договорил тролль, уворачиваясь, — сундук у него был, в котором он от вдовы и спрятался. А вы что подумали?
Лим возмущенно фыркнула.
— Шутки шутками, — устало сказал Ирэм. — Но вам лучше и впрямь что-нибудь рассказать. Я боюсь заснуть и пропустить поворот.
— Пусть Даша расскажет сказку из своего мира, — оживилась Лим, — Даша, пожалуйста.
— Ну ладно, — неуверенно сказала я.
Что бы им рассказать? Пожалуй, начну с детской классики.
— Я знаю эту сказку! — воскликнула Лим, когда я дошла до перечисления домашних обязанностей Золушки. — Девушка вечно чистила жаровни и ходила грязная. Отец завещал ей три палочки корицы. Она накормила нечисть, а та навела морок на ее платье и телегу. Эари подарили ей туфельки с самоцветами. Король эльфов женился на ней, потому что таких туфелек больше ни у кого не было.
— Примерно так все и было, — признала я. — А про Спящую Красавицу вы знаете?
— Конечно, — сказал Огунд. — Черная колдунья оплела волшебной Нитью дворец принцессы, и там все заснули.
Все перечисленные мной классические сказки были известны моим попутчикам. Сюжет в них сводился к противостоянию белой и черной магии. Кое-какие отличия все же имелись. Красавица, чтобы разрушить морок, наведенный на обаятельное Чудовище, отправилась в лес к нечисти и выпросила у тех ор-пудар. За каждую крошку порошка она расплачивалась семью каплями крови, так что когда набралось нужное количество золотой пыли, девушка почти полностью себя обескровила и умерла бы, если бы возлюбленный не пожертвовал несколькими щепотками ор-пудара. Что-то у него там не до конца расколдовалось: то ли рог остался, то ли хвост, но это не помешало влюбленным жить долго и счастливо. Белоснежка, которую здесь звали Белая Искорка, сбежав от мачехи, попала к семерым боглам, которые жили в брошенном людьми доме и охотно дали девушке свое шебо. Злая мачеха выманила Искорку за околицу и угостила ее наливным яблочком, посыпав его (кто бы сомневался, да, Альд?) маган-травой вместо корицы. Расколдовал девушку очередной охотник. Про охотников сказок было очень много, похоже, немагический народ здесь уважают не меньше, чем магический.
— Сдаюсь, — сказала я, когда весь мой запас сказочных историй был исчерпан. — О, придумала! Букашка знает много сказок!
Буккан спал в обнимку с Мальей на коленях у Огунда и был безжалостно растолкан. Поняв, чего мы от него хотим, жабеныш немного заважничал, заставил себя поуговаривать, но потом прокашлялся и начал:
— Давным-давно жила в одной деревеньке у непроходимых лесов семья хуми: отец да дочь. Отец рубил лес, дочь горох растила, оба нечисть почитали, и было у них все ладно да хорошо. Вот только хозяйки в семье не было, умерла она, когда дочь еще малышкой была. Отец девочки долго горевал, не женился, да был он еще крепок и хорош собой, вот и положила на него глаз соседка, самая что ни на есть колдунья.
Под мороком лесоруб руки соседки просил, под мороком брачное Плетение завязывал. Началась для семьи лесоруба совсем другая жизнь. Все деньги, что хозяин зарабатывал, шли на украшения да развлечения мачехи. Бывало так, что в доме и крупинки специй не находилось, чтобы договор с лесным народцем продлить. Дальше – хуже. Стали лабиринтники, ферьеры, иратхи в сараи наведываться, кур таскать, да и покрупнее что – коз, свиней.
Наступило время лесосплава. Лесоруб прежде чем в лес уйти, наказал жене купить на ярмарке корицы и отнести в лес с поклоном и извинениями. Отправилась мачеха на ярмарку, вот только приглянулись ей бусы самоцветные, потратила она все деньги, мужем выданные. Пришла женщина домой, а за околицей лесные твари воют, гулум требуют. Думала мачеха, думала и вот что придумала: решила она падчерицу в лес отправить и тем от лесного народца откупиться. Придумала да душой развеселилась: и твари сыты будут, и сама она от девки избавиться, уж больно строптивой и красивой росла падчерица. Заплела мачеха черный узел, поворожила, ждет, когда морок найдет и девушка сама в лес отправится. А падчерица ходит по дому, песню напевает, по хозяйству управляется и в ус не дует. Заплела мачеха второй узел, подкралась, под ноги девушке кинула. Да только падчерица подолом махнула – узел и развязался.
Решила мачеха схитрить, на пол пала, за живот держится. Говорит девушке:
— На сносях я да с хворью. Если хворь не вывести, не будет у тебя братика или сестрички.
Падчерица была девушкой доброй, но неопытной. Смягчилась она сердцем и спросила:
— Может, я, матушка, смогу помочь вашей беде?
Мачеха глазки долу опустила и говорит голоском жалобным:
— Сможешь, доченька. Отправляйся в лес и принеси мне щепочку от эльфийского дуба золотого. Я отвар приготовлю – хворь и выйдет.
Делать нечего. Собралась девушка. Долго искала она по сундукам и ларям хоть крошечку специй, но не нашла ничего, так и пошла. А за окном тьма все гуще, вой все пуще. Зашла девушка в глубь леса, в самую чащу, нечисть на нее налетела, зубами щелкает, гулум ждет. Поклонилась им гостья до земли и сказала:
— Простите неразумную, жители лесные, с пустыми руками я к вам пришла. Не ешьте меня, деву младую да глупую. Матушка моя захворала. Пустите в лес, мне бы только одну щепочку от эльфийского дуба.
Повезло девушке, не были лесные жители голодны. Но и отпускать добычу не хотели. Принялись лесные твари ворожить, чтобы на нее морок навести да у себя навеки в рабстве оставить. Ворожили-ворожили, дева даже притомилась и на пенек присела. Видит лесной народ: их магия на гостью не действует. Повели они девушку к Нию. Открыл Хозяин глаза, поглядел на деву и молвил:
