Магия отступника - Хобб Робин (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
— Невар? — спросила она.
Мальчик-солдат мрачно покосился на нее и наклонился ближе к пню.
— Лисана? — взмолился он, но никто из нас не обратил на него внимания.
Я понял, что должен сказать. Только правда могла ее успокоить, и я не стал ей врать.
— Эпини, Эпини, дорогая моя. Да, это я. Я здесь. Мне так жаль. Я сделал то, что должен был сделать. Я магией принудил Спинка и Эмзил поверить в мою смерть. Я заставил толпу считать, что они получили свое и забили меня до смерти. И тогда я ушел. Только так я мог бежать, только так мог отделить свою жизнь от ваших.
— Но…
Ее глаза широко распахнулись от удивления, она перевела взгляд на мальчика-солдата в моем теле, а потом снова на меня.
Я говорил торопливо, не позволяя ей себя перебить, поскольку хорошо знал Эпини. Стоит ей открыть рот, и мне уже не удастся вставить ни слова.
— Магия не позволит мне остаться. Неужели ты не понимаешь? Она загнала меня в угол и не дала выбора. Если бы я попробовал остаться, толпа забила бы меня. Эмзил, возможно, выжила бы после изнасилования, но я в этом сомневаюсь. И мы с тобой знаем, что Спинк вынудил бы их убить его, потому что не смог бы просто смотреть. Магия хотела сделать возвращение в Геттис невозможным для меня, хотела заставить меня бежать в лес и исполнить ее волю. Она победила.
Эпини дышала тяжело: день стоял жаркий, а она изрядно устала. Ее плечи поднимались и опускались, и, пока я говорил, новые слезы хлынули по ее грязным щекам. Я думал, она плачет из-за меня, но ошибся.
— Мы с тобой знаем, что Спинк не позволил бы им забить тебя до смерти без того, чтобы ввязаться в драку. Это против его природы. И все же, Невар, ты заставил его поверить, что он это допустил, а сам отделался несколькими синяками. Эмзил, должно быть, тоже так считает, она настаивает, что он пожертвовал тобой, чтобы спасти ее. Они оба несчастны. Прошлой ночью Спинк впервые решил, что ему нужен тоник Геттиса. Ром и опиум. Он сумел уснуть, но наутро ему лучше не стало. Поэтому он принял половинную дозу и отправился на службу. Он был не вполне в себе. Эмзил до беспамятства напоила зельем детей и напилась сама: они все еще спали, когда я уходила. Я не знаю, что с ними станется. Спинк так долго справлялся с тоской и ужасом, насланными магией. Теперь, когда он дважды сдался, я боюсь, его защитные стены рухнут. Не думаю…
Эпини смолкла, словно ее собственные страхи были слишком ужасными, чтобы говорить о них вслух.
— Неужели ты не понимаешь, Невар? — всхлипнув, сердито спросила она прежде, чем я успел заговорить. — То, что ты для нас выбрал, никому не поможет! Магия все равно уничтожит нас, только это займет больше времени. — Она перевела взгляд на Лисану. — Так что я повторю: «сделка», предложенная тобой, была обманом. Я сделала то, о чем просила ты, о чем просила магия, а взамен у меня забирают все.
— Я не управляю магией, — сдержанно ответила Лисана. — Она поступает так, как лучше для народа.
Ее слова прозвучали холодно, но мне показалось, что ее тронуло сказанное Эпини.
— Ты ее видишь? Можешь с ней говорить? — ожесточенно спросил мальчик-солдат.
— Она вон там, — хмуро посмотрела на него Эпини. — Ты ее не видишь?
— Как я уже сказала, я не могу повлиять на волю магии, — пояснила ей Лисана. — Мальчик-солдат не видит меня, а я могу говорить только с той его гранью, которая является Неваром. Возможно, таково наше наказание за провал. Или простое последствие разделения души. Одна половина часто обретает возможности за счет другой. — Она замешкалась, а потом добавила, понизив голос: — Я и не предполагала, что он так долго останется разделенным надвое. Думаю, целым он бы добился успеха.
— Я ее не вижу. Я ее не слышу. Я не могу к ней прикоснуться… — В голосе мальчика-солдата звучала нескрываемая тоска, и Оликея, стоявшая за его спиной, выглядела оскорбленной.
Я знал, в чем дело, хотя и не вполне понимал.
— Я сохранил эту часть. Сохранил ту часть себя, которая позволяет мне видеть и разговаривать с древесной женщиной в этом мире. Потому что… — Я замешкался в поисках объяснения и предположил: — Потому что эта часть всегда принадлежала в основном мне. Когда мальчик-солдат был с тобой, он находился в твоем мире. И мне приходилось тянуться туда, чтобы говорить с тобой из своего.
— Ты думаешь? — переспросила меня Лисана с неподдельным интересом.
Эпини обессиленно опустилась на мох и убрала пряди волос со взмокшего лица.
— Какая разница? Все пошло прахом. В этой жизни ни для кого из нас больше ничего не осталось. Неважно, кого ты любишь и в каком мире, Невар. Ни ты, ни тот, кто сейчас владеет твоим телом, не обретете радости и покоя. А я должна вернуться домой, где медленно рушится мое счастье.
— Эпини, — проговорил я быстро — прежде чем успею передумать, прежде чем Лисана успеет меня перебить. — Иди домой к Спинку. Расскажи ему правду. Я применил к нему магию. Он не совершил ничего трусливого. Я использовал его, чтобы Эмзил оказалась в безопасности.
— И он, разумеется, мне поверит, — ответила Эпини, и сквозь печаль в ее голосе явственно пробилась ирония. — И не решит, что я сошла с ума…
— Он поверит тебе, если ты предоставишь ему доказательства. — Я на миг задумался. — Попроси его отправиться на кладбище и поговорить с Кеси. Пусть спросит, не приснился ли тому странный сон утром после моей смерти. И не валялась ли моя сабля на полу, когда он проснулся. Если он не солжет, Спинк получит свои доказательства. — Я замешкался, но добавил: — Если потребуется, попроси его поговорить с разведчиком Тайбером. Он видел меня тем утром, когда я бежал. Я бы предпочел, чтобы ему не напоминали о нашей встрече, но, если у Спинка останутся сомнения, пусть спросит Тайбера.
Эпини по-прежнему тяжело дышала, так что ее плечи вздымались и опускались.
— А Эмзил? — потребовала она ответа. — Как насчет Эмзил?
— Думаю, ей лучше считать, что я мертв.
— Почему это? — возмутилась Эпини.
Я замешкался. Даже мне самому эта причина казалась порожденной тщеславием.
— Потому что она упряма. Я думаю, она может отправиться меня спасать, если вдруг решит, что я от всего отказался ради ее безопасности. Если она узнает, как сильно я люблю ее, она может рискнуть собой.
Эпини потерла глаза ладонями. Сажа и слезы смешались, покрыв ее лицо грязной маской.
— Возможно, я знаю ее в чем-то лучше, чем ты. Кроме всего прочего, она здравомыслящая женщина и ценит детей превыше всего остального в своей жизни.
Она смолкла, и я понурился. Она сказала вполне достаточно, чтобы я понял.
— Но я считаю, — добавила Эпини, — ей будет очень важно узнать, что ее любили так сильно — хотя бы единожды в жизни.
Я обдумал ее слова. Мне вспомнилось, как много значило для меня то, что прошептала мне Эмзил в ночь, когда я бежал из Геттиса. Эпини была права. О таком стоит знать, даже если ему не суждено осуществиться.
— Тогда можешь сказать и ей тоже, — уступил я. — И можешь ей сказать, что я любил ее. И все еще люблю, хотя и вынужден покинуть.
Эпини сдавленно фыркнула.
— Не только могу, но и скажу, Невар. Я не забыла, как глупо и неловко себя чувствовала, когда выяснила, сколько времени вы со Спинком скрывали от меня то, что ты в Геттисе. С Эмзил я так не поступлю!
— Я сожалею, — от всей души признал я.
Она повернулась к мальчику-солдату. Тот смотрел на нее пристально, пугающе пустым взглядом. Ему хотелось обвинить кого-нибудь в собственной неспособности увидеть древесную женщину, но он никак не мог решить, кого именно. Меня потрясло то, насколько неприятным может казаться мое собственное лицо. Злость глубже прорезала его морщины, заставив меня задуматься, не часто ли я выглядел так, сам того не подозревая. Эпини перевела глаза с него на Лисану.
— Он знает, что происходит? Что ты позволила мне поговорить с настоящим Неваром?
— Он никогда не был глуп, — пояснила Лисана с некоторой гордостью в голосе, — но, как и Невар, страдает от незавершенности. Это возможно, когда душа разделена: одна часть ее становится вспыльчивой, а другая — нерешительной. Одна часть склонна к театральным сценам, в то время как другая не показывает почти никаких чувств. Одна действует не задумываясь, другая думает, бездействуя.
