Не стреляй в ангела - Чернышев Олекса (читать хорошую книгу полностью txt) 📗

Вдруг, Роза пошевелилась и ее крючковатые пальцы крепко вцепились мне в шею. От неожиданности я отпрянул, но хватка Розы не ослабла, и она поволоклась за мной. В ее глазах, в носу и во рту кишели гусеницы, а ее руки были холодны как лед, так что я ни секунды не сомневался в том, что она мертва. Но Роза двигалась, а сила, с которой она сжимала мое горло, сделала бы честь любому борцу сумо.

Я с трудом разжал ее пальцы, крепко обхватив узкие жилистые запястья. Роза пыталась укусить меня своим беззубым ртом, и я в ужасе оттолкнул ее прочь. Она отлетела в сторону, но резво вскочила на ноги и вновь бросилась на меня. Я быстро вытащил из-за спины Ордогот и отвел его для удара. Когда Роза оказалась на достаточном расстоянии, меч рассек ее надвое в том месте, где талию стягивал тугой пояс.

Я с отвращением вытер лезвие о траву. Ноги Розы продолжали конвульсивно дергаться, словно все еще жили своей отдельной жизнью, а верхняя часть тела настойчиво ползла в мою сторону, цепляясь руками за грунт. Из ее гортани раздавался нечленораздельный звериный рев.

Я был психически подавлен, не понимая как такое возможно, и медленно побрел в сторону леса, который начинал мне нравиться больше людского общества. Я углубился в заросли и шел так некоторое время, пока тропа не вывела меня на просторную поляну.

Глава 4

Я сел на траву, закрыл глаза, расслабив мышцы тела, и мое «Я» раздвоилось. Часть меня находилась в теле, а другая часть поднялась вверх, воспаряя все выше и выше. Это простое упражнение у меня получилось несравненно легче чем до гибели псевдо-Томаса. По всей видимости, вуквин передал мне достаточно разнообразные силы, и вполне возможно, что мне открылось далеко не все полученное.

Сейчас я мог перемещать часть своего магического «Я» намного дальше. Я поднялся настолько высоко, что на кромке горизонта заметил очертания Дальней деревни. Точнее говоря, это было какое-то селение с хорошо заметным мощным замком посередине, и оно находилось именно там, где по описанию Мартина должна была быть Дальняя деревня. Я не мешкая отправился туда.

Сама Дальняя деревня ни чем существенно не отличалась от той, в которой я недавно провел ночь. Такие же мазанки, покосившиеся и убогие. Я отчетливо увидел замок Грима, построенный из необожженного кирпича и опоясанный высоким забором. Было странно, как такое огромное сооружение не разваливается словно карточный домик. Видно и в самом деле стены величественных построек скреплялись колдовскими чарами.

По площади оживленно прохаживались группы охотников с луками за плечами. Тут и там я замечал небольшие отряды стражников, вооруженных короткими мечами. Помимо этого, каждый из них держал в левой руке небольшой круглый щит, а у некоторых из стражников были длинные копья с острыми массивными наконечниками. Я удивился большому количеству людей, так как порядком отвык от шумного общества.

Я проник за кирпичную стену замка, просто просочившись сквозь нее, и оказался на широком пространстве двора. Около сотни воинов занимались фехтованием на мечах. Они яростно долбили грубые манекены из твердого дерева, повинуясь отрывистым командам своих командиров. Еще несколько сот воинов неподвижно застыли, рассевшись в шахматном порядке прямо на земле и сложив ноги в позе лотоса. Наверно они проделывали упражнения по тренировке управлением магическими полями. У меня создалось впечатление, что жизнь в Дальней деревне бьет ключем, и все ее жители находятся при деле, занимаясь чем-то важным для себя и поселения в целом.

Сгусток моего сознания проник в ближайшее помещение, и я оказался в длинном и узком коридоре. Я направился вдоль него, следуя за небольшой группой людей, которые несли в корзинах всевозможные продукты. Это была прислуга, занимающаяся снабжением привилегированных особ замка.

Мы шли довольно долго, то поднимаясь, то спускаясь по высоким ступеням, пока наконец не оказались в просторном помещении с огромной кухонной плитой. Вокруг жаровен суетились повара, то переорачивая с боку на бок скворчащее мясо, то что-то помешивая в котлах здоровенными ложками. Я заметил в стене несколько дверей и проник сквозь одну из них, попав в следующий коридор.

Я долго по нему петлял, на этот раз уже ни за кем не следуя, стараясь запомнить расположение дверей и проходов, откладывая в памяти своеобразную схему. Сделать это было непросто, так как корридоры и комнаты располагались в таком хитросплетении, что мне стало казаться, буд-то при проектировании замка архитектор намеренно старался запутать незванного гостя. В некоторых проходах я заметил сложно устроенные ловушки, наподобие волчих ям с кольями на дне, и плиты пола, при надавливании на которых на человека сверху падала тяжелая каменная глыба. Были тут и другие неприятные сюрпризы — хозяин замка хорошо подготовился к приходу незванных гостей.

Постепенно я спускался все ниже, пока перед моим мысленным взором не предстали комнаты, выглядевшие как средневековые казематы. Это оказалось подземелье, в котором Грим содержал своих пленников. По корридорам прогуливались стражники — по несколько человек на каждый охраняемый участок. Вдоль маршрутов охранников располагались камеры с узкими массивными дверьми, в которых были проделаны смотровые окна. Несколько камер пустовало, а в остальных я обнаружил пленников. Среди них были представители всех полов и возрастов. Большинство заключенных было изуродовано так, что на них было страшно смотреть, некоторых же еще не успела коснуться рука полача, и они терпеливо ждали своей очереди, не имея возможности бежать. Я почувствовал сильный и почти нестерпимый запах гнили и плесени.

Я методично стал обшаривать каждую комнату, каждый закуток, пытаясь найти Мартина, но его нигде не было. Я вглядывался в безучастные лица пленников, на которые спадали грязные, давно не мытые волосы. Их вид был ужасен, и это заставляло душу восставать против такого облика человека, низведенного до полуживого состояния, потерявшего всяческую надежду не только на свободу и счастье, но и на жизнь.

Мою бесплотную субстанцию никто не мог видеть, и это мне позволяло рассматривать все в мельчайших подробностях, заставая людей за такими занятиями, которые далеко на каждый согласился бы проделывать публично. Но у меня не возникло и намека на угрызения совести. Все наблюдаемое мной лишь усиливало ощущение мерзости и отвращения к тому, кто это все организовал, да и к человеку как разумному существу, который безропотно позволял так с собой поступать, молчаливо соглашаясь на жизнь растения, лишенного света и тепла.

Наконец, я с большим трудом узнал того, кого так долго искал: на земляном полу в луже испражнений лежал Мартин. Сначала мне показалось, что он мертв, но присмотревшись внимательней, я заметил слабое прерывистое дыхание. Лицо Мартина было покрыто рубцами и кровоподтеками, как буд-то его головой забивали гвозди. Его руки и ноги были согнуты так, как конечности не складываются даже у рисованных мультипликационных героев. Я понял, что у Мартина не осталось ни одной целой кости.

Я посмотрел на него, ощутив как в моем мозгу происходит борьба противоречивых чувств. Мартин не был мне дорог настолько, чтобы соваться в руки жестокому колдуну. Я вовсе не был уверен, что смогу справиться с Гримом, а как Грим поступает со своими пленниками, я уже видел.

Честно говоря, мне было жаль Мертина, несмотря на то, что он сам был далеко не всегда справедлив к себе подобным. Например, он вдохновенно рассказывал о своих набегах на другие деревни, во время которых он и его друзья без долгих колебаний захватывали ценности и женщин. Мартин сам был бандитом, как и все в этом свихнувшемся мире. Наверняка и он во время грабежей помог расстаться с жизнью не одному мужчине. Он и сам вполне заслуживал смерти. Но люди так устроены, что гибель какого-то абстрактного, далекого человека их почти, да что говорить, совсем не задевает, в то время как даже кошка, случайно угодившая под колеса автомобиля, может вызвать целый шквал эмоций.