Абарат (пер. Л. Бочаровой) - Баркер Клайв (книги txt) 📗
— Ты, похоже, совсем продрогла?
Судя по виду женщины, участливо обратившейся к Кэнди с этим вопросом, в числе ее дальних предков были морские прыгуны или подобные им существа. От края ее нижней челюсти к шее тянулись красноватые полоски — рудиментарные жабры, нежную кожу покрывал едва различимый симметричный сетчатый рисунок — следы чешуи, утраченной в одном из прежних поколений, а глаза отливали холодноватым серебряным блеском.
— Вообще-то да, — кивнула Кэнди.
— Пошли со мной. Я Изарис.
— А меня зовут Кэнди Квокенбуш. Я здесь впервые.
— Это сразу видно, — усмехнулась Изарис. — Сегодня у нас и впрямь прохладно, да еще вода просачивается сквозь камни. Когда-нибудь весь этот остров рассыплется на куски и рухнет в море.
— Жаль, если такое случится.
— Было бы о чем жалеть, — с горечью возразила Изарис. — Ты-то здесь не живешь, где тебе судить об этом гиблом месте!
Следуя за своей собеседницей, Кэнди подошла ко входу в один из домов, сооруженных из рыбачьих парусников. У порога она замедлила шаг. В душе у нее шевельнулось сомнение. С чего бы этой Изарис вот так запросто приглашать ее, незнакомку, в свое жилище? Нет ли у нее на уме чего недоброго?
Изарис, похоже, поняла причину ее колебаний и безо всякой обиды предложила:
— Если боишься, ступай себе мимо. Я просто подумала, что тебе не помешало бы обсушиться и погреться у очага, вот и все.
Прежде чем Кэнди успела ответить, издалека, со стороны набережной, послышались оглушительный треск и грохот.
— Причал! — воскликнула Кэнди, невольно оборачиваясь.
Судя по всему, деревянные мостки не выдержали веса толпы, которая на них теснилась. Мимо домика Изарис промчалось немало любопытных, жаждущих насладиться зрелищем катастрофы, что неизбежно должно было привести к еще худшим последствиям для причала и набережной. Изарис не выказала ни малейшего намерения последовать за остальными. Она равнодушно пожала плечами и снова обратилась к Кэнди:
— Ну так войдешь?
— Да-да, большое спасибо.
Кэнди благодарно улыбнулась и прошла в лачугу вслед за гостеприимной хозяйкой.
В маленьком очаге, как и обещала Изарис, горел огонь. Она подбросила туда несколько охапок стеблей, по виду напоминавших сушеные водоросли, которые запылали дружно и ярко, и Кэнди окутала волна блаженного тепла.
— Замечательно! — сказала девушка и протянула к огню озябшие ладони. — Как раз то, что мне сейчас больше всего нужно.
На полу у очага забавлялась с нехитрыми игрушками девочка лет двух, черты лица которой в сравнении с материнскими безошибочно указывали, что она была на целое поколение ближе к людям и дальше от своих морских дедов или, вернее, прапрапрадедов.
— А это наша Майза. Майза, это Кэнди. А ну-ка, скажи тете «здрасьте».
— З-з-з... страсть! — прощебетала Майза.
Отдав таким образом долг вежливости, девочка вернулась к своим игрушкам — немудреным раскрашенным деревяшкам. Один из красных брусков, по-видимому, являл собой игрушечную лодку — грубое подобие той, из бортов которой были сооружены стены этого убогого жилища.
Изарис тем временем склонилась над колыбелью, в которой спал еще один малыш.
— Его зовут Назаре, — сказала она, обернувшись к Кэнди. — Он все хворает, бедняжка, с тех самых пор, как мы сюда перебрались. Родился-то он в море. Боюсь, без морского воздуха ему не выздороветь.
Она еще ниже наклонилась над своим сыном и нежно произнесла:
— Ты ведь этого хочешь, да, радость моя? Убраться отсюда поскорей.
— Вы и сами мечтаете туда переселиться? — полуутвердительно произнесла Кэнди.
— О, еще бы! Только об этом и думаю! Мне все тут ненавистно, все!
— Но что-то же удерживает вас здесь? Изарис тяжело вздохнула. Плечи ее поникли.
— У Руфуса, моего мужа, был парусник, и мы на нем рыбачили возле Внешних островов, там рыба ходит такими большими косяками — только успевай вытаскивать. Но парусник стал совсем старым, рассохся, вот мы и высадились здесь, чтобы продать его на слом, а себе купить новый. Было это в конце сезона лова, так что мы поднакопили немного денег. На новую лодку как раз должно было хватить. Но тут вдруг оказалось, что их нет в продаже. И когда мы наконец поняли, что никто здесь больше не строит парусников, деньги наши почти кончились. Теперь муж мой устанавливает и чинит туалеты для богачей из башен, а я бы и рада работать, да детей не на кого бросить.
Не прерывая своего рассказа, Изарис раздвинула ветхие занавески, делившие комнату на две части, присела на корточки перед сундуком и выудила оттуда платье самого что ни на есть простого фасона, которое протянула Кэнди со словами:
— Надень-ка вот это, иначе простынешь насмерть в своем мокром тряпье.
Кэнди поблагодарила Изарис и переоделась в ее платье. Ей было стыдно за свои недавние подозрения в адрес доброй женщины, которая так щедро делилась с ней тем немногим, что имела.
— Смотри-ка, оно тебе впору, — улыбнулась Изарис, глядя, как Кэнди затягивает на талии веревочный пояс.
Платье было коричневым, с вплетенными в ткань серебристо-синими переливчатыми нитями.
— А какие деньги здесь в ходу? — спросила Кэнди. Понятное дело, Изарис удивилась такому вопросу. Она секунду помолчала, приподняв брови, но потом с готовностью ответила:
— Земы. И патерземы, то есть стоземовые купюры.
— Понятно.
— А почему ты об этом спросила?
Кэнди запустила руку в карман своих мокрых джинсов.
— Потому что у меня с собой только доллары, да и тех немного.
— Доллары? — Изарис от изумления приоткрыла рот.
— Ну да. Всего несколько.
В подтверждение своих слов Кэнди вытащила смятые бумажки из кармана и, тщательно их расправив, разложила у очага. Над банкнотами тотчас же поднялось облачко пара.
Изарис как зачарованная смотрела на зеленые бумажки. С того мгновения, как Кэнди выудила их из кармана, женщина не сводила с них изумленных, недоверчивых глаз. Похоже, она приняла случившееся за самое настоящее чудо.
— Где ты их взяла? — выдохнула она, не без труда заставив себя перевести взгляд с купюр на Кэнди. — Погоди, — прошептала она через мгновение. — Возможно ли?..
— Что?
— Неужто ты... явилась сюда из Иноземья?
Кэнди кивнула:
— Да. Страна, откуда я родом, называется Америка.
— Америка... — повторила Изарис с таким благоговением, словно читала молитву. — У тебя есть доллары, и ты родом из Америки.
Вздохнув, она покачала головой, будто никак не могла поверить.
Кэнди присела на корточки у очага и собрала почти высохшие банкноты.
— Хотите, — сказала она, — я их вам подарю?
Изарис медленно качнула головой. Лицо ее приняло теперь выражение суеверного восторга с примесью страха.
— Нет, что ты, я не посмею их взять. Доллары — это для ангелов, а жалкие скизмуты вроде меня не должны к ним прикасаться.
— Глупости, — нахмурилась Кэнди. — Они мои, и я имею право их вам подарить, а вы — принять. И никакой я не ангел. Ничего общего с ними не имею. А скизмуты — это кто такие?
— Мой народ. Вернее, мои далекие предки. Кровь сильно разбавлена, и началось это давным-давно. Последним настоящим скизмутом был мой прапрадед.
Лицо Изарис стало печальным. Это выражение глубокой меланхолии очень шло ее полурыбьему лицу.
— Вы говорите об этом с такой грустью...
— Это потому, что я все время мечтаю вернуться в пучину и остаться там навсегда, подальше от всего этого...
Изарис перевела взгляд на окно, в котором не было ни рам, ни стекол. Мимо тесными рядами, словно на параде, сновали прохожие. Кэнди от души посочувствовала Изарис и ее семейству, принужденным влачить жалкое существование в этой убогой хижине, скупо освещенной сумеречным светом, который проникал внутрь с улицы.
— Вы имеете в виду море?
— О да. Маму Изабеллу. У скизмутов множество городов на морском дне. Это прекрасные города, выстроенные из белого камня.
— Вы их когда-нибудь видели?
— Что ты, нет, конечно! Дети, родившиеся от смешанных браков с людьми, уже во втором поколении не могут дышать под водой, и плавать им тяжело. Окажись я глубоко под водой, я бы утонула, как любой из людей. Как ты.
