Царь-дедушка (СИ) - Герасимов Алексей (бесплатные книги полный формат .txt) 📗

Опс. Косяк.

-- Увы, неотложные государственные дела этому воспрепятствовали. -- сокрушенно вздохнул я.

Вот они, пригодились навыки, полученные в театральной студии, куда меня маменька в старших классах запихала!

-- Да ты присаживайся, присаживайся, отец мой, не стой как истукан. Я же прекрасно знаю, сколько сил отнимает служба. Изволь-ка откушать поплотнее, дабы упадок сил не произошел.

-- Плоть бренна, дух превыше всего. -- ответил первосвященник, но в кресло сел.

Жезл, разумеется, слуге отдал.

-- Ну, вместилище духа тоже запускать нельзя, а то отдашь душу Смерти раньше времени, а сие грех. К тому же я сделал князю Папаку внушение, и такого конфуза с мясом, как вчера на пиру, как видишь, преосвященный, не повторилось -- чай не оскоромишься.

-- Громолетов пост не из строгих. -- чуть смягчился Йожадату. -- Мирянам его нарушать разрешается, большой вины за дворцовым распорядителем нет. Нехорошо, конечно, но уж всяко лучше того непотребства, что нынче творится в Аарте.

-- А что в ней такое происходит? -- полюбопытствовал я, и впился зубами в гусиную ногу.

-- Пьяная вакханалия. -- скорбно ответил примас и придвинул к себе тарелку. -- Штарпен из Когтистых Свиней с самого утра выкатил на площади бочки с дармовым вином, так чернь уже на радостях перепилась, а к вечерней службе, боюсь, до храмов мало кто доползет.

Вообще-то в Ашшории ежедневное посещение богослужений дело вовсе не обязательное, но напоминать об этом первосвященнику так вот, в лоб, как-то не хочется.

-- Ну, один день за все царствование -- не страшно, пускай их повеселятся. -- ответил я. -- Вот на завтра я повелел культурную программу организовать, открыл бани и одеон для всех желающих.

Сделав паузу я умильно посмотрел на своих гостей и жестко добавил:

-- Вы уж расстарайтесь, чтобы диспуты в этот день были пожарче, подберите лучших философов и богословов и отправьте купаться.

Золотой Язык удивленно вскинул брови и поспешил заверить, что сам лично собирался поплескаться, и друзей с собой теперь тоже позовет.

-- Мы редко сходимся во мнениях с достопочтенным Щумой, но тут должен констатировать полное с ним сердечное единение. -- сказал Йожадату. -- Теологические споры в банях доставят богам радость.

-- А мирянам -- веселье. -- добавил я. -- Ну и просветлению поспособствуют, куда ж без этого. Ты, однако, преосвященный, писал, что имеешь до меня важное и неотложное дело.

Примас покосился на Щуму, я сделал вид, что занят едой, и Йожадату, со вздохом, пришлось начать:

-- Да, государь. Со скорбью сообщаю, что речь идет об оскорблении богов, которое царем Кагеном, да пребудет он одесную Солнца, запрещено. -- поминая моего братца священник возвел очи горе.

-- Ай-я-яй. -- я покачал головой, изображая скорбь. -- Это кто же посмел?

-- Сын местного жреца-расплетыги. -- Йожадату поморщился, затем покосился на Щуму и с некоторым, как мне показалось, злорадством, добавил. -- Прозывается Яван Звезды Сосчитавший.

-- Философ? -- я с интересом поглядел на наставника царевичей.

-- В городской гильдии не числится. -- отозвался тот. -- Состоял когда-то, считался лучшим знатоком небесного свода, но три года назад уехал в Шехаму, приобщиться к мудрости покойного ныне Коперы Неколесного, и более не возвращался.

-- Из Шехамы оный Яван, -- обличительным тоном произнес примас, -- перебрался в Лесогорье, где начал проповедовать мерзостные вещи, отрицать всех богов, кроме Тата Созидателя, и саму Святую Троицу. Объездил всю провинцию, а также Дамуриану, Зорию и Шадду со своим ядовитым учением. Государь наш Каген, когда весть об этом гнуснейшем проповеднике мерзопакостнейшей из ересей дошла до Аарты, увы, уже был хвор и боясь подорвать его здоровье еще и этим расстройством я смолчал. Но после кончины его, когда Совет князей выполнял обязанности местоблюстителей трона, владетельные приговорили сего негодяя арестовать и доставить на церковный суд. Увы, боюсь и в блистательной столице нашлись у него приспешники.

Йожадату вперился в Щуму взглядом, на что тот флегматично пожал плечами и отправил в рот очередную ложку с едой.

-- Так или иначе, но когда наместнику Лесогорья пришло повеление взять Явана под стражу, того в провинции уже не оказалось. Нынче же я прознал, что он ведет проповедь на границе Хлеборечья и Ежиного Удела, в городке Араш-Алиме. Прошу, государь, подтвердить волю совета и повелеть взять ересиарха под стражу для церковного суда.

Вот только инквизиции и закона о защите чувств только верующих мне и не хватало! Я в своем мире на бедославных во всю голову насмотрелся, еще в Ашшории эту похабень разводить -- да ну нафиг!

-- Ай-я-я-я-яй, преосвященный, как же ты меня такой новостью расстроил, прямо весь аппетит аж пропал от сего прискорбного известия. Нешто такие дела творятся в нашей возлюбленной Солнцем стране?

-- Увы мне, боюсь что так. -- ответил главножрец.

-- Однако, насколько я помню Явана, он никогда не был особо религиозен. -- заметил Щума. -- Может ли быть так, просветленный Йожадату, что он лишь развивает некую философскую теорию, и прознатчики твои ошибаются?

-- Утверждать, что Небесная Дюжина не является носителями божественного достоинства, это философия, скажешь ты? -- фыркнул примас.

-- Ну полно, полно, не спорьте. -- примирительно произнес я. -- Надобно выслушать мнение и обвиняемого тоже, а не выносить суждение лишь на основе доносов и домыслов.

Повернувшись к стоящему у входа на террасу караулу я поманил к себе одного из Блистательных -- Дафадамина, что давеча встретил меня у потайной калитки.

-- Голубчик, а нету ли у тебя близких товарищей-витязей в городском гарнизоне? -- спросил я Блистательного.

-- Имеются, государь. Четверо. -- ответил гвардеец.

--Тогда вот что. Нынче, как сменишься с караула, бери их под свою команду, и отправляйся в Араш-Алим. Там найдешь философа Явана Звезды Сосчитавшего и доставишь во дворец.

-- Что если станет сопротивляться? -- уточнил Дафадамин.

-- А я ему письмо напишу, что видеть его -- моя царская воля. Вместе со всеми прочими бумагами и деньгами на дорогу получишь у меня, я в кабинете буду. Ну а кто царскую волю не желает исполнять, сам понимаешь... Латмуру только доложиться не забудь.

Блистательный молча кивнул.

-- Лично рассмотрю дело этого охальника. -- повернувшись к Йожадату произнес я.

-- Не привлечет ли столь высокий суд ненужного внимания к Явановой ереси? -- нахмурился примас.

-- А и пускай его. Мы оный вздор публично разоблачим, а самого расплетыгина сына приведем к покаянию. Ну, или покараем примерно, коли будет упорствовать в своем прискорбном заблуждении. -- не стал спорить я. -- Зато, согласись преосвященный -- ни одна сволочь не посмеет сказать, что жрецы-де тайком неугодного засудили, просто потому, что его рожа первосвященнику не понравилась.

Делавший в этот момент глоток из кубка Золотой Язык замер, словно каменный истукан, затем аккуратно опустил сосуд на стол и с едва слышным сипением втянул воздух в легкие.

-- Опять же, вот ты говорил, что у Явана, якобы, есть приспешники и в самой Аарте, на достопочтимого Щуму ведь, поди, намекал. А ежели ересь в ряды твоих сподвижников пробралась? Если Явану кто из Конклава споспешествует? Есть у тебя гарантия, что это не так? Нету. И можно ли в такой ситуации церковному -- не твоему личному, заметь, а коллегиальному, -- суду доверять? А в себе я уверен -- до сего дня и не слыхал об этой ереси, а, значит, и разделять ее никак не могу.

-- Склоняюсь пред вашей мудростью государь. -- ответил Йожадату. -- Но... Не может ли случиться так, что Яван Звезды Сосчитавший обладает и выдающимся даром ритора?

-- В жизни за ним такого не водилось. -- усмехнулся Щума. -- Нуднее философа я и не знаю.

-- Ты не видел его несколько лет, достопочтенный. -- примас ответил наставнику царевичей язвительной улыбкой. -- Это долгий срок и он мог измениться.

Мндя, глядя на эту парочку зримо себе представляешь, что такое «система сдержек и противовесов ветвей власти». Ну, если у нас и в остальных сферах такое же змеиное гнездо... Боги, как Каген с этим кублом уживался?