Северная граница - Крес Феликс В. (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
— Наши, — сказал один из тройников.
На фоне заходящего солнца фигуры были едва различимы. Еще мгновение назад она сомневалась, уж не алерцы ли это на вехфетах…
— А тебя никто не спрашивал, — отрезала она. — Два наряда ночью. Вернуться в строй.
Солдат отошел.
— Всем ждать.
Она сжала ногами бока лошади и мелкой рысью двинулась навстречу всадникам. Вскоре она узнала одного из своих разведчиков. Потом увидела лицо второго легионера и не смогла удержаться от вскрика:
— Рест!
Солдаты остановились прямо перед ней. Бока измученных коней тяжело вздымались и опадали. Шея десятника, служащего под началом Равата, была перевязана грязной, пропотевшей и окровавленной тряпкой. На щеке и возле самого рта на ободранной коже блестели свежие струпья. Он шепелявил. Тереза заметила, что у него недостает двух зубов.
— Я гнал изо всех сил, госпожа… — прохрипел он.
Она отцепила от седла флягу с водой и подала ему. Рест жадно приник к горлышку.
— Ну? — нетерпеливо спросила она.
Солдат отнял флягу от губ и перевел дыхание. Коротко, но с явным усилием он изложил ей все случившееся вплоть до того момента, как он расстался с сотником и остальным отрядом.
— А что дальше?
— Мы сражались, госпожа… Потеряли вьючных, потом начали падать верховые. Нас осталось двое… Ночью мы от них оторвались. И сейчас наткнулись на патруль. Я взял коня у солдата, и мы помчались за тобой, госпожа. А те — на заставу.
— Не знаешь, что с сотником?
— Нет, госпожа. Мы должны были встретиться в Трех Селениях. Не удалось.
— Не удалось… — язвительно повторила она. — Ну ладно. Хочешь вернуться на заставу?
— А ты тоже возвращаешься, госпожа?
— Это я тебя спрашиваю.
Солдат помолчал, словно пытаясь прочитать на ее лице то, чего она не сказала вслух.
— Я предпочел бы в Три Селения, госпожа…
— А справишься? — Она показала на окровавленную тряпку.
Он размотал повязку и отбросил в сторону. Шея выглядела еще хуже, чем лицо.
— Да что там… — сказал он. — Чуть зацепило. Это не в бою… В темноте, в лесу, когда убегали.
Чуть зацепило… Она представила себе низко висящий сук, вышибающий всадника из седла.
— Хорошо, Рест, — неожиданно мягко сказала она. — Присоединяйся к остальным. Командовать тебе, там только солдаты и тройники. Ты тоже присоединяйся, — кивнула она второму легионеру. — Пришлите сюда гонца.
— Есть, госпожа!
Солдаты рысью двинулись к стоящей в отдалении группе. Нахмурив брови, она смотрела прямо на красный шар солнца — долго, пока не заболели глаза. Потом отвела взгляд. Черные пятна плясали перед ней.
Вскоре появился гонец гарнизона. Наклонившись в седле, она протянула руку и похлопала великолепного жеребца по шее. После чего обратилась к курьеру.
— Видишь те березы? — показала она рукой. — Я буду там, на краю леса. Попроси коменданта, пусть даст всех конников, всех до единого. Они нужны мне этой же ночью, как можно скорее. Вьючных животных — обычное количество, но, кроме того, пусть даст несколько запасных лошадей, под седлом. Ясно?
— Так точно, госпожа.
— Подожди. Скажи коменданту, что я не стану зря губить людей. Равата я вытащу, если не придется платить за это слишком высокую цену. Повторишь мои слова в точности. Понял?
— Так точно, госпожа.
— Подожди. Еще скажешь, что я разведаю расположение алерцев и поеду прямо в Алькаву. Ясно?
— Так точно, госпожа.
— Повтори.
Он повторил все слово в слово.
— Отлично. Гони.
Она долго смотрела ему вслед.
7
Алерцы сдержали слово, но не совсем так, как хотелось бы Равату. Он долго размышлял над тем, какое направление избрать, покинув деревню: двигаться в сторону Алькавы, Эрвы или селений, где можно оставить изгнанников. Толпа крестьян начинала его обременять, и он хотел как можно скорее их пристроить… хоть куда-нибудь.
Оказалось, однако, что вопрос выбора пути придется отложить до следующего дня. Пока что дорогу выбирали алерцы… И Рават понял: речь идет не только о том, чтобы избавиться от неудобного «гарнизона» деревни. Серебряным воинам нужно, чтобы он двинулся вперед, через степь. Его направили туда, откуда вернулась истерзанная стая… Вероятнее всего, прямо навстречу приближающимся золотым.
Пытаясь обуздать душившую его ярость, Рават в то же время, будучи солдатом, вынужден был признать, что это хороший ход. Вступив в бой с Золотым Племенем, он ослабит силы врага, что сыграет на руку серебряным. Кроме того (а возможно, это и было первопричиной), золотым бестиям знакомы мундиры легионеров. Присутствие армектанского войска, пусть и состоящего из нескольких раненых солдат, может заставить Золотое Племя повернуть назад.
Эскортируемые крупными алерскими силами, они тащились до самого захода солнца. Волы с трудом тянули тяжелые повозки, на которых уложили раненых. Но не только повозки замедляли передвижение. Ничто не могло помешать крестьянам забрать из деревни столько скарба, сколько можно было унести. Сотник даже пожалел о том, что запретил гнать с собой коров и свиней. Те, по крайней мере, шли бы сами… Бесчисленные черепки, какие-то мешки, ящики, наполненные неизвестно чем, — все это ходить не умело. А потому ехало на крестьянских спинах… Уже перед заходом Рават начал совершенно всерьез подумывать о том, что эти шатающиеся от усталости люди скорее бросят в степи собственных детей, только бы и дальше тащить свою рухлядь. Оглядываясь назад, он видел широкую полосу истоптанной травы, выдавленные в земле следы колес и множество потерянных пожитков.
В течение последних нескольких дней он переживал самое кошмарное в своей жизни приключение и теперь мечтал лишь об одном: послушаться, наконец, мудрого Амбегена и приложить все усилия к тому, чтобы получить право самостоятельно командовать заставой. Впрочем, какие там усилия… Ему всего-то нужно послать рапорт, а потом спокойно ждать, когда освободится соответствующая должность. Коменданту Восточных Округов всегда не хватает опытных людей. Рават получит свою заставу и будет сидеть там… сидеть… сидеть… Пусть кто-нибудь другой носится по полям и прыгает через голову, пытаясь сколотить отряд из всякого сброда… Пусть кто-нибудь другой объясняет крестьянам, что, когда речь идет о твоей жизни, тащить с собой деревянную миску и лохань нет никакого смысла. Все это веселье Рават оставит другим. А сам засядет на заставе. Зимой, когда набеги алерцев становятся реже, он привезет себе жену. Они будут вместе два, а то и три месяца. Жизнь у них как-то не складывалась… Может, когда он наконец отслужит свое и в звании надсотника станет комендантом городского гарнизона где-нибудь в центральном Армекте или в Дартане… Может быть, тогда? Нельзя вечно бежать от самого себя. Рават постепенно начинал понимать это.
Он посмотрел на небо. Солнце заходит… Рават позвал Астата и показал на край леса.
— Останавливаемся на ночлег! — крикнул он.
Потом бесстрастно посмотрел на алерцев. Те, похоже, не знали, как реагировать на то, что сопровождаемая ими группа углубляется в лес. Как быстро все меняется, подумал Рават. Еще день или два назад, увидь он толпу крестьян и солдат, эскортируемую алерской стаей, решил бы, что свихнулся.
Алерцы развернули вехфетов и двинулись прочь. Часть стаи ушла на северо-восток. Наверняка на разведку…
Неуклюже и шумно крестьяне устраивались на ночлег неподалеку от края леса. Рават подозвал Дольтара, который лучше всех умел договариваться с крестьянами (топорник сам был родом из похожей деревни), и поручил ему навести порядок. Но честно говоря, у Равата возникло странное чувство бесполезности любых действий. Ничем хорошим это не закончится. Бессмыслица какая-то… Пройдет ночь, наступит рассвет. Поход по степи продолжится со скоростью пять, может, шесть миль в сутки. Если бы Рават стоял во главе одной лишь конницы — свежего отряда, только что вышедшего с заставы, — еще можно было бы задуматься о том, как добраться степью и лесом до Эрвы или Алькавы… Но вокруг кишели серебряные отряды, и отнюдь не все из них знали о договоре, который он заключил, покидая деревню. Мало того, где-то поблизости бродят золотые… Будучи солдатом, он больше опасался Серебряных Племен. Но в данной ситуации Золотое Племя столь же опасно, если не опаснее. Темнота не защищала; золотые алерцы обладали необычайным чутьем, умели выслеживать добычу, подобно псам. Для золотых выследить ночью смердящую толпу крестьян — пустячное дело.
