Клятва на стали - Хьюлик Дуглас (список книг .txt) 📗
– Понятно, – ответил я, на сей раз без малейшего намека на улыбку.
Кристиана долго и пытливо смотрела мне в глаза, затем кивнула.
– Он в Эль-Куаддисе.
– В джанийской столице? – Я моргнул.
– Тебе известен другой?
– Какого черта он делает в Джане? – Я вбросил кинжал и рапиру в ножны.
Кристиана развернулась и пошла прочь, шурша подолом по надраенному камню пола.
– Понятия не имею, но надеюсь, ты сам у него спросишь, когда попадешь туда.
– В Джан? – повторил я.
До границы были недели пути, а до Эль-Куаддиса – еще больше. Одно дело залечь на дно, но исчезнуть на месяцы? Более чем достаточно времени, чтобы все пошло прахом.
– О, чуть не забыла. – Кристиана задержалась у стола. – При дворе поговаривают, что отношения с Деспотией ухудшились. Не удивлюсь, если скоро отзовут посла. Ангелы свидетели, что с ним обходились довольно дурно при тамошнем дворе. В конце концов, он дипломат, и представь себе…
– Кристиана, – перебил ее я.
– Что?
– Ты подразумеваешь под ухудшением отношений…
– Войну?
– Да.
– Лично я сомневаюсь, но как знать? – Она пожала плечами. – Я только хочу сказать, что у имперца могут возникнуть трудности с пересечением границы, не говоря о посещении Эль-Куаддиса. Но ты же умный мальчик, и я уверена, что ты справишься. Не делай ничего подозрительного, и все обойдется.
– Разумеется.
Во мне не было ничего подозрительного – ни в самом, ни в деяниях.
– И вот еще, Дрот. – Кристиана продолжила путь к выходу.
– Да?
– Будь любезен перед отъездом переслать деньги за окно и новый экземпляр «Чар дочери Первосвященника». Не хочу, чтобы это повисло на мне.
Я поделился моими соображениями на сей счет, пока сестра пересекала порог. Ответом стал звонкий смех, донесшийся из коридора.
Я наскоро прикинул, нет ли этой пьесы в собрании труппы Тобина и разрешат ли мне сделать копию. И не сочтет ли Балдезар переписку занятием ниже своего достоинства.
Позади меня деликатно кашлянули. Йосеф напоминал мне, что пора уходить, пока меня не вышвырнули.
Я покинул дом через черный ход. Само собой разумеется.
10
– Нет, – отрезал Джелем. – Категорически нет. Это невозможно.
– Да почему, черт возьми?
Мы сидели за столиком. Обдумывая мои слова, Джелем надолго приложился к латунному мундштуку шланга, соединенного с общим кальяном. Поначалу с нами сидело еще двое, но вскоре после моего прихода Джелем сказал им пару слов, и они пошли искать новое место. Остальные завсегдатаи внимали сказителю, который сидел в своем тесном алькове и для пущего эффекта то и дело ударял в пол латунным клинком.
Мы находились в уличном кафе в кордоне Раффа-Наир, джанийском районе Илдрекки. Помещение было наполнено серо-голубой дымкой, которая приглушала солнечный свет, вливавшийся через арочный фасад. Внутри стояло с десяток низких столиков, окруженных истертыми напольными подушками. Каждый был оборудован кальяном с тремя-пятью кишками без мундштуков. Посетители брали мундштук напрокат или приносили свой, как Джелем, и оплачивали дым по своему вкусу. Еще здесь был широчайший выбор вин, чая, кофе и сиканджубина, а также выпечки и блюд, которые ели руками и до которых были так охочи джанийцы на исходе ночи и на заре нового дня.
Джелем, в отличие от меня, выглядел свежим. Его полотняный бешмет и штаны были накрахмалены, на шерстяной безрукавке – ни пятнышка, щеки поверх бороды и горло чисто выбриты. Нет, это не означало, что он не бодрствовал всю ночь, однако судить об этом по виду не удавалось. Он воплощал джанийское самодовольство.
Что бесконечно бесило меня.
– В настоящее время возвращение в Джан для меня… неблагоразумный поступок, – молвил он наконец.
– Рискованный?
Джелем поднес ко рту мундштук.
– Смертельно опасный? – не унимался я.
Вода забулькала, и Джелем втянул дым. Мрачное выражение стерлось, но не вполне.
– Что-то между, – ответил он после паузы.
– Возможно, я сумею…
– Нет, ты вряд ли сумеешь, – перебил Джелем. – Но я ценю предложение. Это джанийские дела: политика, семья, магия – очень запутанные. Не думаю, чтобы ими обременился имперец, – не говоря о том, чтобы понять.
– Тем не менее, – настаивал я, – может быть, ты малость просветишь меня, раз уж я все равно там окажусь. – Я взял еще печенья. – Видишь ли, мне неохота накосячить и натворить бед похуже, будучи простым имперцем и не разбираясь в местных порядках.
Джелем фыркнул. Я знал его много лет. Для меня он всегда был джанийским Ртом, временным пропуском в Закур, сборщиком сведений и чертовски хорошим игроком. Иногда он бывал даже другом. Но все это время он ни разу не то что не открыл – не намекнул на причины, по которым жил среди исконных врагов своей родины. О да, конечно, слухи ползли – убийство, придворные интриги, тайная связь с наложницей деспота, – но все они плохо сочетались с хладнокровным, сметливым и наглым сукиным сыном, который сидел напротив меня и торговал своей магией и с имперцами, и с джанийцами. Его соотечественники тоже не собирались прояснять эту тему.
Поэтому его упоминание «политики, семьи и магии» явилось диссертацией в сравнении с тем, что мне было известно, а также причиной, по которой я поднажал.
Джелем выпустил краем рта клуб серого дыма.
– Похуже? – повторил он. – Нет, даже с твоими исключительными талантами я сомневаюсь, что ты отдавишь достаточно ног, чтобы сделать мне хуже. Куда ты нацелился в Деспотии?
– В Эль-Куаддис.
– Эль-Куаддис? – Он кашлянул. – Беру свои слова назад: ног наберется достаточно.
– Тем больше поводов тебе отправиться со мной и постараться, чтобы я не наступил.
Мне пригодился бы местный житель, а Рот уровня Джелема мог сыграть решающую роль, обернись дела скверно.
Джелем не клюнул.
– Почему Джан? – спросил он. – А главное, почему сейчас?
Я думал об этом, когда покинул сестру и выступил на ночную охоту в поисках Джелема, – о байках, которые мог наплести; о полуправде, которую мог обронить, и о вещах, о которых мог без потерь умолчать. После этого я решил, что для успеха перечисленного будет мало. Из множества людей в имперской столице, не считая сестры, Джелем знал о нас с Деганом больше, чем любая другая душа. Поэтому я просто ответил:
– Там Деган.
Мундштук не то чтобы выскользнул из его пальцев, но почти. Джелем умело скрыл это тем, что отложил шланг и взялся за чашку с сиканджубином.
– Деган. Вот как. Интересно. Есть мысли почему?
– Отчасти я затем и отправляюсь, чтобы выяснить.
– А еще зачем?
– Мне хвалили тамошние воды.
– Да, разумеется, – откликнулся Джелем. – Мы славимся нашими «водами» в пустыне.
После этого мы какое-то время пили в молчании; каждого подмывало вызнать, что известно другому, и не раскрыться самому из страха лишиться того или иного мнимого преимущества. Наконец, по завершении второго раунда тишины под кофе, сиканджубин и новый поднос со сластями, Джелем откинулся и отставил чашку.
– Я не могу пойти, – молвил он. – Родные будут рады свидеться, но дело кончится кинжалом под ребра. Но у меня остались союзники, которых можно уговорить помочь. Я пошлю весточку. Если повезет, они сумеют посодействовать тебе, как только окажешься в Старом Городе.
– Во что же обойдется эта помощь? – спросил я.
– Моя? Передашь посылку. Что касается моих друзей в Джане, то это вам решать.
– Что за посылка?
– Небольшая.
– Что в ней?
– Всякая мелочь.
– Какого рода мелочь?
– Письма. Ходатайства. Ничего, о чем тебе следует беспокоиться.
Я побарабанил пальцем по краю чашки, созерцая рябь на поверхности кофе.
– Когда я слышу, что мне незачем о чем-то беспокоиться, то это, как правило, оборачивается именно беспокойством. – Я поднял глаза и встретился взглядом с джанийцем. – Что в письмах?
– Извини, но запамятовал: зачем, говоришь, тебе понадобился Деган? – Джелем улыбнулся со всем обаянием змеи.
