Под знаменем Льва (=Конан-Освободитель) - Картер Лин Спрэг (книги полностью .TXT) 📗
Зуландра вновь закусил губу, чтобы не выдать закипавший в нем гнев.
— Все ясно, — сказал он. — Но тот, кто хочет получить большую награду, не может позволить себе подобную ошибку. Направь ты верно клинок, не случилось бы потасовки и талисман был бы при тебе.
— Но, хозяин, откуда же мне было знать, что он не снимает кольчугу даже в своем шатре! И разве нельзя просто отколоть от зеркала еще один кусочек?
— Отколоть можно, конечно, но наложение заклятия требует столько времени, что война успеет закончиться. — Чародей потер острый подбородок. — А ты уверена, что Прокас мертв?
— Да, хозяин. Я проверила: сердце не билось.
— То же ты говорила и про киммерийца. Ты совершила большую ошибку, Альцина.
Танцовщица в отчаянии развела руками:
— Я всыпала ему столько яду, что на двоих хватило бы! Этот проклятый варвар живуч, как демон пустыни… — Альцина низко склонила голову.
Воздев руки, чародей поднялся, возвышаясь над дрожащей девушкой.
— О Сэт, отец мой! — воскликнул он. — Неужто же никто из моих слуг не в состоянии выполнить самое простое задание! — Тут гнев его и разочарование обратились против служанки: — А ты пойдешь на корм дворцовым псам!
— Господин, ты же сам не предупредил меня! Разве я могла сосчитать, сколько ему нужно яду! — Голос Альцины окреп, и в нем зазвучало негодование. — Ты спокойно сидишь себе во дворце, а верная твоя служанка рискует шкурой. И у тебя нет для нее даже доброго слова!
Зуландра сел и грустно улыбнулся:
— Видно, боги сейчас хохочут надо мной. Я сам приказал отправить на тот свет Прокаса и сам же отдал бы все, что угодно, только бы его вернуть, ибо только ему под силу остановить киммерийца. Я думал, что Аскаланте с помощью Громеля добьет мятежное войско. И так бы оно и было, если бы варвар издох. Теперь же нужно искать легиону нового командующего. А это непросто. Есть, например, граф Ульрик Раманский. Он толковый воин. Но стоит со своей армией на границе с Киммерией. Сменится две луны, прежде чем он попадет сюда. Есть еще герцог Нумитор. Он стоит ближе, на границе с пиктами, но…
Тихий стук прокатился, словно трель маленького колокольчика. В покое появился Хиау и сообщил:
— Прибыла голубиная почта из Мессантии. Вибиус Латро велел передать тебе, — и с поклоном вручил колдуну маленький кусочек пергамента.
Зуландра поднялся, подошел к огромной свече, развернул и прочел послание. Губы его сжались в тонкую линию, отчего лицо стало походить на сумрачную маску. Наконец колдун проговорил:
— Похоже, все боги моей родины перестали заботиться о благополучии избранного своего сына.
— Еще что-то случилось? — тоже вставая, спросила Альцина.
— Фадий пишет: принц Кассио прислал в Мессантию гонца с донесением о том, как Конан, уже полностью оправившийся от свалившей его было болезни, покинул Рабирийские горы, перешел Алиману и с поддержкой пуантенских повстанцев разбил Пограничный легион наголову. Старший капитан легиона Громель перешел на сторону киммерийца, а граф Аскаланте, должно быть, бежал, поскольку его никто не видел ни живым, ни мертвым… — Тут чародей смял пергамент, и взгляд его остановился на Альцине — в жизни не видела она такой ярости. — Иногда я с трудом удерживаюсь от желания загасить твою жалкую жизнь подобно свече, — прорычал он. — У меня есть тайное заклинание, которое обращает моих врагов в кучку пепла без дыма и огня.
Альцина отшатнулась, но от взгляда колдуна не так просто убежать. Он ожег ее словно пламенем из распахнувшейся печи. Магические волны проникали в самую глубину сердца. В страхе она закрыла глаза, а когда открыла — протянула руки, словно силясь защититься. И закричала.
На том месте, где прежде стоял волшебник, неожиданно возник огромный змей. Его наклоненная голова покачивалась прямо перед танцовщицей. Немигающие красные глаза излучали убийственный свет, из ноздрей шел дым. Голая отвратительная пасть распахнулась, обнажив острые, как кинжалы, клыки, и приблизилась. Альцина отступила, заслонила лицо руками, а когда осмелилась их убрать, то снова увидела Зуландру.
— Не бойся, девочка, я никогда не выбрасываю орудие, если оно может еще пригодиться, — произнес колдун, и на лице его мелькнула холодная улыбка.
Альцина, еще дрожа от страха, все же решилась спросить:
— Скажи, хозяин, неужели ты и впрямь принял образ змея? Или ты просто заставил меня поверить в это?
Чародей не ответил.
— Я напомнил тебе, кто тут хозяин, а кто слуга, — только и сказал он.
Альцина быстро переменила тему. Она ткнула пальцем в сторону смятого пергамента и спросила:
— А как Фадий узнал об этом донесении?
— Милон Аргосийский устроил по случаю большое празднество. Причина ни для кого не была секретом. Да, и вот еще что: Милон выставил из страны этого горе-посла Квесадо. В последний раз его видели в сопровождении аргосийской стражи на дороге в Аквилонию. Надо будет сказать Вибиусу, что Квесадо только теперь и остается, что попроситься в мусорщики. Больше он ни на что не годен. Зато наш безумный король, может быть, больше не будет совать нос в государственные дела. Пусть бы предавался своим утехам. Ступай, Альцина, мне нужно подумать. В этой партии награда — корона. Ступай! Хиау напоит тебя, накормит, даст служанку, и ты, наконец, примешь ванну.
Освободительная армия, подобно серебристой реке длиной в лигу, двигалась вперед по лесам, полям и лугам прямиком к воротам Каларии. Впереди на вороном жеребце ехал Конан-киммериец. Над городскими башнями реяли флаги, и среди них не было больше черного орла короля Нумедидеса. Горожане толпились в городских воротах, запрудили узкие улицы, высыпали под высокие крепостные стены. Душа варвара при виде толпы горожан дрогнула. Никогда киммериец не доверял людям цивилизованного мира.
Обернувшись к ехавшему на полшага сзади на белоснежной кобыле Троцеро, Конан бросил:
— А ты уверен, что нет ловушки?
— Голову на отсечение! — весело отозвался граф. — Я слишком хорошо знаю своих людей.
Конан какое-то время всматривался в толпу. Потом решился.
— Что ж, если так, — вздохнул он, — тогда нечего въезжать в город как завоевателям.
Он развязал ремешки шлема, повесил его на луку седла. Спешился, бряцая оружием, и направился к воротам пешком, держа коня в поводу.
Так Освободитель вошел в Каларию. Склоняя в приветствии голову в ответ на восторженные крики, спокойно шел он вдоль живого коридора. А Просперо, ехавший следом, нагнал Троцеро, придвинулся ближе и тихо шепнул:
— А мы-то, дураки, ломали позавчера голову: кто сядет на трон после Нумедидеса?
Граф Троцеро в ответ сухо улыбнулся и пожал закованными в броню плечами. В этот момент он въезжал в ворота и высоко поднял руку, приветствуя своих верных и преданных подданных.
Зуландра низко склонился над развернутой картой, концы которой придерживали четыре брусочка драгоценного металла. Повернувшись к Альцине, наконец отдохнувшей и переодевшейся в длинное развевающееся платье желтого атласа, великолепно подходившее и к ее роскошной фигуре, и к пышной гриве черных волос, колдун сказал:
— Шпион Вибиуса Латро донес, что сейчас Конан вместе с войском отдыхает после сражения. Скоро они двинутся на север, сначала к реке Хорот, потом — на Тарантию. Единственное место, где можно их остановить, — колдун ткнул пальцем в карту, — это Имировы Хребты. Вот здесь, в Пуантене, у них на пути. А единственная сила, которая в состоянии это сделать, — Королевский полк герцога Нумитора, что охраняет сейчас крепость Тандару в Вестермарке Боссонском.
Альцина тоже взглянула на карту:
— Тогда надо приказать герцогу немедленно двинуться на юго-восток, оставив в крепости лишь небольшой отряд.
Колдун сухо рассмеялся.
— Из тебя вышел бы неплохой полководец, крошка, — заметил он. — Гонец с этим приказом уже в пути. Но посмотри, — и Зуландра измерил пальцами расстояние, — Конан успеет сюда за три дня, и у герцога просто не будет времени, чтобы добраться до Хребтов. Так что придется и мне вмешаться — задержать киммерийца.
