Время меча - Нестеренко Юрий Леонидович (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Дело не только в этом, — сказал четвертый. — Слух о затее Элины был пущен не случайно. Мы ведь так и не смогли найти Урмаранда, — говоривший хотел печально вздохнуть, но это потушило бы свечу. — Однако, когда этот слух достигнет его ушей, мальчишка, весьма возможно, решит последовать за Элиной.
— Для чего? — удивился третий.
— Чтобы помочь ей. Чтобы защитить ее.
— Урмаранды и Айзендорги — враги.
— Брат, ты забываешь, что психология — неотъемлемая часть Мастерства,
— с укором, в котором сквозило сознание собственного превосходства, изрек четвертый. — Я уже говорил, что натурами, подобными Редриху, легко управлять, дергая за ниточки страстей. Не сомневаюсь, что он увлечен Элиной. Долгое время главными чувствами, которые вели Редриха по жизни — а подобных субъектов ведут именно чувства — были ненависть и ущемленная гордость. Он презирал женщин — может быть, потому, что красавицы из высшего общества были для него столь же недоступны, как и прочие привилегии, положенные ему по рождению и утраченные в результате переворота, а довольствоваться чем-то меньшим он не желал. Так или иначе, это оказалось нам на руку, ибо сделало его пригодным для роли Отпирающего. Однако Редрих — не Артен, за его отказом от любви стоит не разум, а чувства. И если кто и мог изменить направление этих чувств, то только Элина. Она высокого рода, она заслужила его уважение мастерством бойца, и она, единственная из роллендальцев — а может быть, вообще единственная из людей за долгое время — несмотря на фамильную вражду, отнеслась к нему с сочувствием, которое он, как это свойственно некрасивым и несчастным людям, вполне мог принять за пролог к чему-то большему. Несомненно, его гордость восстает против подобных чувств. Он будет убеждать себя, что отправляется вслед за Элиной лишь затем, чтобы отдать ей долг — защитить ее жизнь, как она некогда защитила его. Пусть; для нас главное, что он за ней последует, и она выведет нас на него.
— И в результате оба Отпирающих окажутся в одной ловушке, — скептически изрек первый.
— Это вряд ли. Никто не знает, что Редрих — Отпирающий, включая его самого. Другое дело — обычные опасности. Но и Редрих, и Элина уже доказали, что способны справиться с ними.
— И все же рисковать вторым Отпирающим, когда первый захвачен…
— Что делать, брат. Думаешь, мне легко далось это решение? Для меня подвергать опасности Элину еще тяжелее, чем рисковать Редрихом. Я знал ее еще маленькой девочкой, и я… привязан к ней. Однако ситуация не терпит промедления. Если за нападением на экспедицию на самом деле стоит Отрицающий…
— Все мы люди, у всех нас могут быть привязанности, — подал голос пятый. — Но общее благо может требовать жертв. Помня, что стоит на кону…
— Вы, Северные, повторяете это на каждой нашей встрече, — брюзгливо заметил второй.
— Потому что мы действительно ни на секунду не должны забывать об этом, — с достоинством ответил пятый.
Элина без приключений пересекла восточную границу Тарвилонского королевства и въехала на территорию Пралецкого княжества, лежавшего к югу от Тарпанских гор. Князь Пралецкий формально признавал себя вассалом тарвилонской короны, но фактически его страна была самостоятельной. Здесь уже говорили на ином языке, нежели в Тарвилоне и Тирлонде, однако многие, в первую очередь хозяева постоялых дворов и торговцы, понимали западную речь. Земли княжества были менее густо населены, чем тарвилонские, и некоторые дороги, в особенности нырявшие в чащу леса, считались не вполне безопасными даже днем.
Путешествие Элины, однако, пока что протекало без затруднений. Самой большой неприятностью для нее были удивленные взгляды, которые ей приходилось ловить на собственной персоне. Этих взглядов было бы еще больше, если бы смотревшие невнимательно не принимали ее за юношу. Девушка в мужской одежде и при мече казалась многим чем-то вроде говорящей собаки. Элину, разумеется, это злило, но она ничего не могла поделать. Когда она отвечала взглядом на взгляд, пялившиеся, особенно если это были простолюдины, поспешно отводили глаза; у одного из дворян графиня поинтересовалась, не выросла ли у нее вторая голова, раз он разглядывает ее с таким изумлением — и тот смущенно рассыпался в извинениях — однако через некоторое время кто-нибудь еще осознавал ее половую принадлежность, и все повторялось. В конце концов это привело и к более серьезным неприятностям.
Элина к тому времени пересекла уже бОльшую часть княжества. Под вечер она въехала в очередной городок и остановилась на постоялом дворе. Хозяин явно уделял недостаточно внимания пропитанию проезжающих, и Элина отправилась поужинать в город. В скором времени она отыскала небольшой трактир. Трактирщик как раз принял заказ от очередного клиента и отправился в погреб за дорогим вином, попросив Элину подождать. Графиня осталась стоять у прилавка, с любопытством, как и всегда на новом месте, осматриваясь вокруг.
Какой-то долговязый парень, сально ухмыляясь, поднялся из-за своего столика и направился к ней. Он был не то чтобы сильно пьян — так, слегка под хмельком; однако мысль о том, что девушка может оказать ему серьезное сопротивление, похоже, просто не приходила ему в голову. Вероятно, он бы все же поостерегся, зная, что перед ним графиня; однако простая дорожная одежда Элины ничего не говорила о ее происхождении, а мечи, которые на западе были атрибутом дворян и солдат, здесь, на границе с менее цивилизованными землями, носили многие. Да и трактир был не самый респектабельный.
— Привет, куколка, — заявил он, облокачиваясь на прилавок рядом с Элиной. Он говорил на языке Тарвилона — должно быть, слышал, как девушка обращалась к трактирщику. — Знаешь, если ты вырядилась так, чтобы кружить головы парням, то ты своего добилась.
— Советую вам, сударь, отправиться домой проспаться, — ответила Элина, намеренно сохраняя принятое в аристократической среде обращение на «вы». — Тогда головокружение пройдет само собой, и, может быть, вашу голову даже случайно посетит какая-нибудь умная мысль.
— Спать — это не такая плохая идея, — сказал парень. — Но дело в том, что я не привык спать один.
— Это не проблема, — заверила его Элина, — за умеренную плату вам подыщут место в любом свинарнике.
Глаза парня сверкнули злобой, но он снова растянул губы в улыбке.
— Не серди меня, крошка, а то отшлепаю. Ну, давай мириться, — он потянулся к ней губами и сделал попытку обнять. Элина брезгливо отстранилась.
— Держите свои слюнявые губы при себе, или мне придется укоротить их моим мечом, — предупредила она, кладя руку на рукоять.
— Нуу, не хочешь же ты сказать, что на самом деле умеешь обращаться с этой шту…
Договорить он не успел. Свистнул вылетающий из ножен металл, сверкнуло лезвие — и в следующий миг несостоявшийся герой-любовник стоял на цыпочках, прижавшись к стене, и изо всех сил тянулся вверх, потому что острие меча упиралось ему под кадык. Элина чуть увеличила нажим, и из-под острия показалась капля крови. Из уст парня вырывалось только нечленораздельное блеяние.
— Вам следует брать уроки красноречия, — сочувственно сказала Элина, не ослабляя нажим. — Боюсь, впрочем, что они вам не помогут. Ну тогда хотя бы вежливости, и первый из них вам только что преподала бесплатно графиня Айзендорг.
— Ва… ваша милость, — наконец обрел дар речи тянувшийся в струнку парень. — Простите, ваше милость… я дурак…
— Вы делаете успехи. Первая здравая мысль.
— По… пожалуйста, пощадите… я… я шутил…
— С вашим чувством юмора, сударь, следует работать могильщиком.
В это время посетители трактира, которые, конечно, с самого начала наблюдали за поединком и встречали одобрительным смехом каждую реплику Элины, принялись хохотать особенно громко. Графиня сначала отнесла это на счет своего остроумия, но затем, скосив глаза вниз, увидела, что на штанах ее оскорбителя расплывается мокрое пятно. Будь Элина только графиней, она не стала бы заострять на этом внимание, но детство, проведенное среди солдат, дало о себе знать.
