Ось МираМедынское золото - Логинов Святослав Владимирович (лучшие бесплатные книги .TXT, .FB2) 📗
Когда я открыл глаза, то обнаружил, что Тюпа уже принёс четыре кувшина с мёдом и отправился за пятым.
«Эх, Тюпа!..» – я вздохнул и поставил кипятиться воду для сбитня.
Чем хорош сбитень? Греет не хуже глинтвейна, а голову проясняет. Глинтвейн перед серьёзной работой пить не станешь, а сбитень – сколько угодно. Так что уже через пару часов мы стояли возле Оси, оглядывая колдовские просторы.
Нет, наша Земля по–прежнему оставалась шаром, который, вращаясь, плыл по эфирным волнам. В материальном мире не изменилось ничего, а когда люди оправятся от потрясения, они сочтут, что жизнь вернулась на круги своя и можно жить по–старому. Но взгляд, проницающий тонкие материи, видел иное. Сливаясь с истинной Землёй, сиял в просторах мироздания её магический дубликат. Там была плоская земля, в основе которой Великая Черепаха. Старательные кобольды обихаживают её, и им совершенно нет дела до того, что творится в вышине.
А в вышине, где в реальности кончалась колоземица и начиналась пустота, в магическом мире вздымались твердейшие сферы: тёмная с проблесками звёзд и безмятежно голубая, исполненная света и солнца. Покров неба уже не полоскался наволочкой на ветру, он был накрепко пришит к краю Земли гибким телом Уробороса. Ось Мира упиралась в Покров, и магия, расплескавшись в небесах, щедрым дождём орошала иссохшую землю.
– Стройненько, – словно нехотя признала Анрат. – Самой приятно поглядеть. И вспомнить будет что. Гонка была славная, я уж думала, не сбегу от проклятой змеюки.
– Куда ей, – возразил я. – Мне даже не пришлось придерживать Уробороса. Пёр во всю мочь, а не догнал.
Анрат довольно усмехнулась, и я не стал уточнять, сколько силы отдал ей, когда она начала ослабевать во время полёта. Вместо этого я сказал:
– А ты заметила, что впервые маги сошлись не для того, чтобы воевать, а чтобы создать нечто великое?
– Что сошлись – я заметила, – проворчала Анрат. – А вот всё остальное… Ты говоришь, нечто великое? Большущее – да, а великое – сомневаюсь. Стройно получилось, да не прочно. Смётано, да не пришито. Сам по себе Уроборос зубы не разожмёт, но ведь его можно к этому понудить. И тогда всё начнётся сначала. Кроме того, ты забыл вот про эту штуку, – Анрат кивнула на молот Тора, ненужно валяющийся у ледяной стены. – Мы оба про него забыли, а между тем это не тот предмет, который можно швырять где попало. Всего один удар, и всё наше замечательное делание пойдёт прахом. Великая Черепаха, пусть даже ей и вернулся истинный облик, не выдержит четвёртого удара.
– Значит, надо бить не по земле.
Анрат уставилась на меня изумлённым взором.
– Земля не вынесет удара, – пояснил я, – а бить по небу молот Тора не умеет. Но ведь есть ещё Уроборос.
– Ты хочешь уничтожить змея?
– Нет, конечно. Если покончить с Уроборосом, рассыплется всё, нами собранное. Я собираюсь заклепать змею челюсти, чтобы он никогда не смог разжать зубов, кто бы ни понуждал его к этому.
– Это всё равно будет четвёртый удар, знаменующий конец мира.
– Значит, бить надо не из нашего мира, а оттуда, – я ткнул пальцем в никуда, но Анрат, кажется, поняла.
Она уселась на промороженный камень, сжала голову руками, став очень похожей на сморщенную обезьянку. Внешность обманчива, в эту минуту ведьма наверняка просчитывала будущее – каким оно может стать, если исполнится мой план.
– Да, это будет прочно, – проскрипела она. – Даже слишком прочно. Земля станет жёсткой, Покров небес – непроницаем, а бока Уробороса – несокрушимы. Именно так и случится. Есть лишь единственное «но». Заклепав челюсти Уроборосу, ты поставишь перед людьми непреодолимую преграду. А непреодолимых преград быть не должно. Пятьсот лет мне снится единственный сон: будто бы я, взлетев в зенит, не срываю Покров небес, а продолжаю подниматься всё выше и выше, в неведомую бесконечность. А теперь мы будем биться в небеса, как мотыльки в запертое окно.
– Это не так. Люди даже не заметят поставленной нами преграды. Я говорю именно о людях, а не о магах или волшебниках. Тысячелетиями мир принадлежал колдунам, а люди, которых мы полупрезрительно называли простыми, оставались жалким довеском к великим магам. Те годы, что я провёл на истельнском троне, научили меня по–другому смотреть на людей. Прежде чародей мог всё, человек – ничего. Теперь людям будет доступно такое, что никогда не достигнут волшебники. Люди смогут полететь к звёздам. Маги тоже смогут, но для этого им нужно будет отказаться от колдовства и лишиться всех своих привилегий. Мне кажется, это справедливо. В мире нет зла, а если вдуматься, то нет и добра. Но справедливость должна быть.
– Люди не умеют летать.
– Они научатся. В этом я уверен.
– А как же ты? Туда ты пройдёшь, а обратно? Не забывай, свод небес станет непроницаем.
– Значит, я останусь там. Магические способности меня покинут, но, надеюсь, молот Тора позволит пронзить пространство, и я буду первым, кто достигнет миров, лишённых магии.
– Слушай, сколько тебе лет? Ведь тебе нет ещё и полутысячи…
– Триста восемьдесят, – зачем–то ответил я.
– Вот видишь, совсем мальчишка. Туда пойду я.
Я покачал головой.
– Стучать молотом – мужская работа. Вряд ли тебе приходилось вкалывать в забое или заниматься кузнечным делом. Мне – приходилось. Поэтому туда пойду я. Не потому, что я хочу отодвинуть тебя плечом, просто я справлюсь с этим лучше. Не забывай, что у молота Тора тоже есть предел. Пятого удара он не сможет нанести.
– Я всё равно пойду с тобой.
– Зачем?
– Потому что здесь мне больше нечего делать. Я взлетала в зенит и опускалась на дно моря. Я держала в руках два великих артефакта из четырёх. Я пришила небо к земле. Мне уже почти девятьсот лет. Впереди только дряхлость и необходимость прятаться в какой–нибудь норе. А мне хочется ещё чего–нибудь небывалого.
– Хорошо, – сказал я. – Мы пойдём вместе.
* * *
Все амулеты и волшебные вещицы, которых у меня почти не осталось, а у Анрат было больше, чем нужно, мы бросили на Земле. Там, куда мы летим, они не понадобятся. Я дал указание Тюпе, чтобы он поддерживал порядок в моём последнем убежище и принял как хозяина того, кто придёт мне на смену. Что сделала со своим святилищем Анрат, я узнавать не стал. Зато я ещё раз потревожил Растона.
Старик сидел в кресле, словно и не вставал с него последние дни. Взор был устремлён к закату.
– Я всё знаю, – сказал Растон, почувствовав моё присутствие. – Ваши разговоры с Анрат попали в Основной Свод, и в моей книге они есть.
– Я правильно поступаю? – спросил я, хотя и знал ответ.
– Это решать тебе. Единственное, на твоём месте я бы взял с собой ведьмочку помоложе. Я хорошо помню Анрат, восемьсот лет назад она была прехорошенькой. А теперь я бы так не сказал. Впрочем, повторюсь, не мне решать.
На прощание мы улыбнулись друг другу, хотя, кажется, Растон не увидел моей улыбки.
Мы не стали лишний раз тревожить Ось, внося в неё молот Тора, а добрались к границе мира, используя обычные пути магов. Теперь я знал, как их можно использовать, даже находясь на острове Медовом. Другие не знают, и это хорошо. Всё–таки даже сейчас это место не должно быть проходным двором.
Уроборос лежал в пучине, наслаждаясь сытостью. Ни мы, ни молот Тоора больше его не интересовали.
Мы пронзили Покров небес, спустившихся в море, и оказались за пределами мира. Я не мог бы описать, что там было и как оно выглядело, люди ещё не придумали слов для таких описаний.
Анрат протянула мне молот.
– Эх, даже удачи не пожелать! Вот она, ведьмина судьбина.
Взяв молот на изготовку, я приблизился к Уроборосу.
Легко было говорить, что я знаю кузнечное ремесло и справлюсь со своей задачей. А на самом деле… Ударишь слишком сильно, череп змея треснет, узорчатая кость разлетится на мелкие кусочки, и передо мной останется разлагающаяся туша. Мир вновь расползётся на части и в конечном счёте погибнет. Ударишь слабо – челюсти не будут заклёпаны, разъярённый змей бросит свой хвост, кинется на меня, а затем примется рушить всё, до чего сможет дотянуться. В этом случае мир погибнет очень быстро.
