Мертвая хватка (СИ) - Самира Виктория (читаемые книги читать TXT) 📗
Арина некрасиво сморщилась. Признавать правоту оппонента не хотелось. Но он был прав.
Триединая империя, Альварские предгорья
Горнодобывающий поселок Белый Камень
После урока Сафира еще минуту мялась, не зная, нужно ли так рисковать. Но ее снедало то, что где-то там, в другом мире называли «незакрытым гештальтом», и она понимала: хуже не будет. Сейчас, когда уже прошел самый массовый отсев, преподаватели познакомились с учениками, ученики вызубрили правила и все перестали коситься друг на друга, настало время задавать вопросы. Тем более, что магистр Гиллан как раз никуда не спешил. Наоборот, он как будто мысли читал и смиренно дожидался, что одна любопытная девица перестанет трястись от собственных сомнений и, наконец, подойдет. Сама.
— Вы что-то хотели, госпожа Севан? — Гиллан благодушно улыбнулся.
— Да, магистр. Я давно хочу спросить вас…
— Почему я не выгнал тебя на первом занятии за неуместный вопрос? — преподаватель внезапно перешел на «ты», — это хочешь узнать?
— Откуда вам известно? — Сафира почувствовала, что предательски краснеет.
— Очевидно, — пожал плечами магистр. — Твоя подруга Лейла часто подходит ко мне после уроков, чтобы задавать тысячи вопросов о нашем мире. По ней заметно, что она хочет добиться здесь того, что было невозможно там, при вашей… демократии. Хочет знать все, что ей может пригодиться здесь. А тебя что-то сильно пугает. Я ведь прав. Присаживайся, ты же не торопишься.
Он не задавал вопросы, он утверждал. Сафира, как загипнотизированная, подчинилась.
— У вас было… полное право меня выгнать. И вместо учебы я бы попала в горы, мыть посуду или…
Что «или», думать вообще не хотелось.
— Именно так, — подтвердил ее мысль Гиллан.
— Но вы этого не сделали. Обо мне иногда шепчутся.
— Обо мне тоже, — магистр подпер кулаком толстую щеку. — Почему тебе я сделал такую поблажку, не влюбился ли часом. Тебя это нервирует. Не укладывается в систему понятий. Потому что ты невнимательно меня слушаешь, дорогая, а я говорил. В империи все основано на Искусстве. Вспоминай содержание первого урока, на экзамене я это буду требовать.
— Искусство — система метафизических законов…
— Не то, — оборвал Гиллан, — главного не видишь. Сути. Мы не пользуемся привычной вам системой оценки действий. И судим не только о том, что говорят, но и что чувствуют. Среди людей — примерно десять процентов эмпатов, способных считывать эмоции. И примерно каждый тысячный — менталист. Мы умеем понимать, что кроется за словами. Те, кого я отчислил, проявляли агрессию, непослушание, желание доминировать, дискредитировать мой авторитет. Тобой же двигал страх. Он и сейчас тобой движет, — магистр снял очки, и волосы на голове у Сафиры зашевелились. За полутемными стеклами скрывались тускло светящиеся голубые радужки. — Я умею читать истинные эмоции. Так же, как Арина. Считай, что я вижу всех вас насквозь. Я эмпат. Нет, мысли я не читаю, это к менталистам. И то, не ко всем. Но страх я отчетливо вижу, с первого дня твоего пребывания здесь. Так чего боишься?
— Я не знаю, — опустила голову Сафира. Ее накрывало одновременно стыдом, пониманием, что все это время Гиллан видел все то, что не отражалось на бесстрастных лицах, но все, что роилось в головах учеников. Все, что они считали надежно утаенным. Боже, какой позор!
— Страх неопределенности. Непонимание, что тебя ждет. Сначала ты пыталась скрыть его за напускной агрессией. Твое подсознание требовало сбежать. И нашло верный путь: ты поняла, за что я подвергаю наказанию. Страх гнал тебя в понятные условия, в которых уже все было определено. Судьба незавидная, зато ясная. Забиться в горы, а потом жаловаться на жизнь и мечтать когда-нибудь оттуда выбраться.
Сафиру бросило в холодный пот. Гиллан точно врал по поводу неумения читать мысли. Он методично препарировал ее голову, как бездушный патологоанатом препарирует мертвое тело. Ковырялся в ее церебральных внутренностях, вытаскивал на свет, рассматривал, оценивал. Ее тело внезапно стало неподъемно-тяжелым. Настолько, что не было сил оторваться от стула и сбежать как можно дальше от этого страшного человека, который вскрыл ее черепную коробку с нескрываемым наслаждением.
— Как вы это делаете? — прошептала Сафира.
— Природная способность. Или ты думала, что куратором вашей группы поставят обычного человека? Так вот, отвечая на твой вопрос. Мы отсеивали не тех, кто задает нам неудобные вопросы. Не тех, кто спрашивает с целью познать наш мир лучше, стать его частью. Мы выбирали тех, кто будет бунтовать против нашей системы. Сложившейся, понятной. Работающей.
— Я… я ведь тоже?
— Ты тоже что? Назвала монархию диктатурой? Ты в этом много понимаешь? — Гиллан участливо заглянул Сафире в глаза. — Боишься. Тебе слишком часто диктовали условия, пользуясь безграничной властью и авторитетом. Я снова прав. Кстати, это уже не способности, это опыт. Давно работаю. Ну вот что. Поясню свое решение, чтобы ты больше не трепала себе нервы. Кроме страха и депрессии я вижу в тебе потенциал. И Арина его видит. У тебя есть стержень, и твой характер — это не характер бунтаря. Ты язвительна, не обучена этикету, не следишь за тем, что говоришь. Но это тоже опыт, который придет, если будешь учиться. Говорить то, что нужно, а не только то, что взбрело в голову. Мы видим в себе стремление к порядку, который в империи ценится. Системность. Терпение. Целеустремленность. Твои растерянность и трусость — не истинные качества личности, это временное состояние, в которое ты себя загнала, как крыса в угол. И оттуда кусаешься. Перестань, этот мир не враждебен тебе. Начни узнавать его, общаться не только со своим парнем, подругой и тетей, но и с нами. Чем больше знаешь, тем меньше страха. Помни, что наше государство не разбрасывается людьми, из которых может выйти толк.
— Толк выйдет, бестолочь останется…
— Ты опять меня не слушаешь, — погрозил пальцем Гиллан. — Я тебе только что сказал, придержи язык. Не везде надо показывать, что ты умеешь красиво играть словами. Империи не нужны ни бунтари, ни послушные марионетки. Нужны люди, которые умеют быть системными. Упорными. Делать свою работу, несмотря ни на что. Это хорошее качество, которое в тебе есть. Потенциал, ради которого я простил тебе ту выходку. Ты необычная, впрочем, вы, богемные, всегда были своеобразными. Но это тоже ценность. Такие, как ты, вдохновляют лучших. И ты сумеешь найти себя в империи. Если захочешь, конечно. Даже я бессилен против женской глупости и желания все испортить. Могу только надеяться, что ты меня не разочаруешь.
— Я чувствую себя здесь совсем чужой! — Сафира не выдержала и расплакалась. — Свалилась с неба, и меня все должны принять, как свою, с распростертыми объятьями. Что, если я правда боюсь?
— Глупо, — возразил магистр. — Но я тебя понимаю. Завтра с этим страхом будет покончено, раз и навсегда.
*****
На следующее утро обещанное стало реальностью. Всю группу погрузили в небольшой автобус и повезли «на экскурсию». Ехали недолго, разглядывая по дороге не самые живописные пейзажи предгорья. И в итоге добрались до холмистой пустоши, густо заросшей травой. Кое-где к небу пробивались упорные деревца.
Посреди пустоши расположился небольшой исторический комплекс, который можно было смело назвать музеем под открытым небом. Древние постройки и более современное здание, а где-то чуть поодаль виднелись совершенно неопознаваемые развалины, и прямо на земле лежал сломанный, позеленевший от времени колокол.
— Прибыли, выгружаемся, — сообщил Гиллан.
— Что это? — удивленно загалдели ученики.
— Наша история, — магистр повел группу внутрь комплекса. — И то, что поможет всем вам осознать: вы не чужие в этом мире. Вы такие же, как и мы. Именно сюда пятьсот лет назад прибыли наши далекие предки. Люди. Из другого мира. Их тоже было не больше двух тысяч человек, они говорили на непонятном языке. И были кочевниками. Это как раз то место, куда их перенесло.
