Агентство «Аргентина» - Сербжинская Ирина (читаем книги .TXT) 📗
— Аппарат?! Еще чего, не выдумывай. Сиди здесь и читай, да побыстрей, пока хозяин не обнаружил пропажу!
Ява вздохнул.
— Ладно… но ты бы хоть ксерокс освоил, что ли… хорошая штука и очень помогает в работе.
Он положил пергамент на стол и придвинул свечу поближе.
— Листок бумаги и ручка найдутся?
Цолери поставил перед ним бронзовую чернильницу, положил гусиное перо и принялся рыться в ящике стола в поисках чистой бумаги.
— Отлично… — скептически пробормотал Ява, при виде грубо выделанного толстого листа, протянутого ему Цолери.
— Вот вы, молодые, все торопитесь, — проговорил хозяин «Бродяги», хмуря брови. — А зачем, спрашивается? Куда спешить, если впереди вечность? Так что, не торопись, пиши пером да чернилами, как положено — глядишь, поспокойней на душе будет!
— Тоже верно, — согласился Ява, откинув крышку чернильницы. — Успокоиться не мешает. Я вот сегодня утром как пообщался с директором одного из филиалов нашего банка, так потом полдня успокаивался!
— Писал пером? — с одобрением спросил Цолери.
— Нет, изучал каталог средневековых пыток. Коллеги из Испании привезли. Хороший каталог и иллюстрации качественные. Очень успокаивает!
Цолери улыбнулся, что бывало с ним нечасто.
— Хочешь кофе? — спросил он. Ява кивнул: кофе Цолери угощал очень редко, в знак особой милости.
Пока хозяин «Бродяги» молол зерна ручной старинной мельничкой и варил кофе на спиртовке (спиртовка была огромной уступкой цивилизации), Ява просмотрел манускрипт, одновременно пытаясь припомнить, когда в последний раз ему доводилось писать пером.
Из книжной лавки донеслись чьи-то голоса.
Цолери поставил перед Явой медную джезву и две кофейные чашки.
— Наливай, — сказал он. — Я сейчас вернусь.
Стоило ему выйти, как на стол тут же спланировал Дэберхем: ворон прошелся перед Явой, потом заглянул в книгу, которую читал Цолери.
— Валил бы ты отсюда, приятель, — посоветовал Ява. — А то увидит хозяин, опять запустит чем-нибудь.
Ворон насмешливо каркнул и перелетел на спинку кресла Цолери.
— Ну, как знаешь, — вздохнул Ява.
Однако, как только на пороге появился Цолери, ворон съежился, будто растворяясь в воздухе, а через секунду маленький юркий хорек скользнул на пол и шмыгнул за книжных шкаф.
— Хамское животное! — напутствовал хорька Цолери и пробормотал сквозь зубы замысловатое ругательство на неизвестном языке. — Чтоб ты сгинул!
Раздраженно бормоча что-то, он уселся в кресло и отхлебнул кофе. Ява протянул ему пергамент.
— Записывай, буду переводить, — проворчал Цолери, пододвигая поближе джезву с кофе.
В нагрудном кармане плаща у Явы находилась прекрасная дорогая ручка с золотым пером, но пользоваться ею при Цолери он не посмел.
— Готов?
Ява обреченно вздохнул, взял гусиное перо и обмакнул в чернильницу.
— Готов.
….Алина явилась в школу, как обычно, с утра пораньше. Настроение у Алины-барракуды было прекрасным: гости вот уже который день не объявлялись, стало быть, можно жить вполне нормальной жизнью. К пятому уроку она успела переделать кучу дел. Вначале провела долгую задушевную беседу с восьмым классам, в ярких красках поведав, какие ужасы поджидают на каникулах того, кто получит в четверти «двойку»: дополнительные занятия, семинары, проверочные работы и ежедневная генеральная уборка кабинета географии. Восьмиклассники хорохорились и бодрились, но Алина видела, что семена упали на благодатную почву и совсем скоро взойдут, заколосится и дадут отличный урожай в виде «пятерок» по контрольным. Запугав двоечников, как следует, она появилась в одном из старших классов, где отыскала нерадивых учеников, осмелившихся опоздать вчера на факультативные занятия по экономической географии на целых десять минут. Девятиклассники спрятались в кабинете медсестры, пытаясь симулировать внезапное заболевание, но провести Алину-барракуду им, конечно же, не удалось.
Словом, трудилась она, не покладая рук, и к обеду у Алины оставалось только одно-единственное дело: воспитательная работа с пятиклассником Соловьевым. Но тут требовался особый подход, поэтому она решила не торопиться, а сначала попить в учительской чаю с булочкой и вареньем, и обдумать все хорошенько.
В разгар мыслительного процесса в учительскую заглянул девятиклассник и, поглядывая на учительницу географии затравленными глазами, робким шепотом сообщил, что директор школы просит ее зайти к нему в кабинет незамедлительно.
Алина-барракуда отодвинула вазочку с вареньем, вздохнула — воспитательная работа снова откладывалась на неопределенное время — и поднялась из-за стола.
…Завидев ее на пороге, директор тут же налил чаю и открыл большую коробку шоколадных конфет.
Многоопытная Алина насторожилась.
За радушным приемом ей сразу же увиделся подвох: не иначе, как директор попросит сейчас взять еще один класс или провести внеплановую олимпиаду по географии! От всего этого Алина-барракуда решила твердо отказаться: хватит с нее и того, что, подменяя заболевшую коллегу, она добровольно взяла на себя классное руководство у пятиклассников. Временно, конечно, но все же!
Однако директор был стреляный воробей, тертый калач и сложное искусство — управлять учительским коллективом, почти полностью состоящим из женщин — постиг в совершенстве.
— Алиночка, положение отчаянное, — он снял круглые очки и принялся протирать стекла бумажной салфеткой.
— Опять? — нисколько не удивившись, спросила Алина, алчно рассматривая коробку с шоколадом.
— Опять. Ты сейчас временно замещаешь классного руководителя 5 «Б», потому я тебя и попросил зайти.
— Замещаю, — согласилась Алина-барракуда, выбирая в коробке конфету побольше. — Соловьева вот сейчас собираюсь воспитывать. Надо за него серьезно браться, ведь малолетний хулиган растет! Все мои замечания от него отлетают, как от стенки горох! Пора его на педсовет вызвать, пропесочить, как следует!
— Да-да, — поспешно отозвался директор, надел очки и промокнул салфеткой загорелую лысину. — Вот о Соловьеве-то я и хотел с тобой посоветоваться. Мне сейчас, понимаешь, из больницы позвонили…
Алина замерла, не донеся конфету до рта.
— Он уже и в больнице успел что-то натворить?!
— Нет, нет, — директор пододвинул ей стакан с чаем. — Бабушка его туда угодила. Она человек пожилой, сама понимаешь. А родителей у Соловьева нет.
— Есть, — отозвалась Алина, не замечая сгущавшихся над ней туч. — Они где-то в Африке работают, железную дорогу строят. Сбежали от ребенка, — она покачала головой, жуя конфету. — А впрочем, от такого ребеночка и я бы сбежала!
— Да, но ведь из Африки мы их вызвать не можем? — задал резонный вопрос директор.
Алина пожала плечами.
— И что?
— А то, что бабушка в больнице будет целую неделю, а Соловьева на это время девать совершенно некуда.
— Родственники? — коротко спросила Алина-барракуда, приступая к конфете с ликером.
— Нету, — коротко ответил директор.
Она задумалась. Директор тоже умолк, поглядывая на нее из-под очков. В этот момент он был очень похож на кота, подстерегающего у норы мышь, но Алина, глядя в чашку с чаем, ничего не замечала.
— В общем, так, Алиночка, — решительно сказал директор, не дождавшись ответа. — Придется тебе, как временно исполняющему обязанности классного руководителя, пятиклассника Соловьева в детский приют оформить.
— Куда?!
Алина поставила чашку на стол и уставилась на директора. Тот развел руками.
— Куда ж его девать? Дома его одного на неделю оставить невозможно. Кто его кормить будет, следить за ним? А у нас в городе, знаешь, прекрасный приют для малолетних правонарушителей имеется. Там все, как полагается: и милиция, и охрана, и решетки на окнах. Таким, как Соловьев там самое место! Ты позвони, Алиночка, договорись, а потом и отвези. Машину я выделю.
— Ну, в приют — это уж как-то…
Директор сцепил пальцы на животе и заговорил рассудительным голосом:
