Агентство «Аргентина» - Сербжинская Ирина (читаем книги .TXT) 📗
И баньши Мэргрид исчезла.
… Поздним утром Ява оставил машину возле большого торгового центра — далековато, конечно, можно было найти парковку и поближе, но как отказать себе в удовольствии лишний раз пройтись по шумным улицам, ведущим к заливу? Ньялсага утверждал, что у города имеется собственная аура, сине-зеленая, как морская волна. Ява чародеем не был, и ему не дано было видеть магической ауры, мерцающей над улицами и площадями, но в словах Ньялсаги он не сомневался.
Кругом кипела веселая жизнь: пахло кофе и морем, сверкали зеркальные двери отелей и дорогих магазинов, по широкой мостовой мчались огромные экскурсионные автобусы — не зря же именно этот район в путеводителях для туристов, пышно именовали «сердцем города»! Но у Явы на этот счет имелось собственное мнение. Он точно знал, что сердце города, его душу, его суть искать нужно вовсе не в деловых нарядных кварталах с небоскребами и зеркальными витринами. И если свернуть с широкого проспекта в любой переулок, ведущий к морю — вот тогда-то беспечному путешественнику и откроется совсем другой город.
На здешних улицах, узких и кривых, бродили люди, выглядевшие так, будто только что ступили на эту землю с кораблей, над которыми развевались флаги никогда не существующих государств. Здесь тянулись прилавки, заваленные самым фантастическим товаром, цветочницы предлагали экзотические растения, а из множества ресторанчиков и закусочных доносились запахи непривычной еды. В магазинчиках и лавках торговали всякой всячиной: редкими пряностями, пестрыми шалями, шарфами, расписными зонтиками. Старинные браслеты и кольца с бирюзой грудами лежали на медных подносах, рядом с пестрыми коробками восточных благовоний, яркие наряды в витринах невольно притягивали взгляд: то ярко-зеленые короткие пальто, то башмаки с бубенчиками, то шляпы, украшенные цветами и фруктами или накидки, затканные золотом и серебром. Крошечный магазинчик на углу торговал старинными музыкальными инструментами, а в подвальчике через дорогу можно было купить древние карты звездного неба.
Сотни раз приходилось бывать здесь Яве, но толком разобраться в сложном переплетении прибрежных улочек ему так и не удалось. Он точно помнил, что совсем недавно, вот на этом самом месте находилась чайная лавка и ее хозяин, старый китаец, как-то протянул проходившему мимо человеку крошечную чашечку чая. Бледно-зеленый напиток имел горьковатый привкус и сначала не очень-то понравился Яве, но позже он внезапно ощутил странное спокойствие, позволяющее на миг подняться над шумом и суетой прибрежных улиц и почти понять что-то очень важное.
Но когда он пришел сюда во второй раз, чайный магазинчик бесследно исчез, на его месте оказалась лавка, торгующая благовониями и бородатый толстый хозяин, сидевший за кассой, шумно клялся, что торгует здесь уже много лет, и ни о каком чайном магазине он и не слыхивал. Однако, через недельку-другую магазинчик вновь объявлялся на прежнем месте, а торговца благовониями никто не мог припомнить.
Рыбные лавки, магазины старинных часов, лотки с цветами и лавки со сладостями пропадали и снова появлялись — каждый раз на другом месте. Обнаруживались новые переулки, а знакомая улочка, по которой Ява столько раз сбегал к морю, внезапно заканчивалась тупиком или крошечным пятачком, где стояло несколько столиков, повар жарил на открытом огне рыбу и жонглер, развлекая посетителей, запускал в небо сверкающие кольца.
Словом, прибрежные улицы жили собственной загадочной жизнью, и Ява подозревал бы, что тут не обошлось без магии, если б не знал совершенно точно: никакой магии в этом мире не существовало.
Он миновал несколько узких улиц, заполненных обитателями квартала, любопытными зеваками и туристами, свернул под навес и пошел длинными переходами. По обеим сторонам тянулись освещенные витрины, в одной из них стояли крошечные круглые аквариумы с тропическими рыбками, сверкающими, как драгоценные камни.
В самом конце длинного перехода виднелась открытая настежь дверь со шторой из пестрых стеклянных бус, рядом с дверью была приколочена облупившаяся табличка: «Книжная лавка «Бродяга».
Ява вошел, и колокольчик над дверью звякнул, приветствуя посетителя.
В книжной лавке царила тишина, нарушаемая лишь шорохом страниц. Сюда не доносился ни шум улиц, ни голоса людей, здесь было царство книг: старых, солидных, с потертыми корешками и пожелтевшими страницами. Букинисты, охотники за редкостями, часами просиживали в потертых кожаных креслах, изучая сокровища лавки, рассматривая старинные гравюры в альбомах, замирая над страницами бесценных фолиантов. Лампы с выцветшими красными абажурами освещали дубовые полки, плотно заставленные книгами, старинные шкафы, низкие столики, заваленные гравюрами. На стенах висели потемневшие от времени картины и неведомые злобные чудовища, изображенные на них, зорко стерегли каждое человеческое движение.
Ява прошел вдоль книжных полок — к одной из них была прислонена маленькая лесенка, на тот случай, если кому-нибудь из покупателей потребуется книга с самого верхнего ряда — и усмехнулся, краем глаза отметив какое-то быстрое движение в стороне.
Юркий маленький зверек скользнул вверх по стойке стеллажа, пробежал по тесно поставленным рядам книг и пропал за стопкой пергаментов. Мелькнул длинный хвост, острая мордочка с белой полосой посередине и вот уже таинственный обитатель книжной лавки показался собственной персоной: хорек с гладкой коричневой шерсткой и круглыми смышлеными глазами.
— Привет, Дэберхем, — сказал Ява. — Цолери у себя?
Хорек пренебрежительно фыркнул.
— Ну да, где ему еще быть, как не в своем логове, — согласился Ява и направился дальше: в самом дальнем углу лавки, за книжными стеллажами находилась комната, где обитал хозяин «Бродяги».
Дверь, как всегда, была открыта, но входить без приглашения Ява не рисковал, поэтому остановился на пороге.
«Логово» было небольшой полутемной комнатой. Посередине стоял старый письменный стол и кресло, книжный шкаф, битком набитый такими редкостями, что любой букинист продал бы душу за возможность покопаться в его недрах. Правда, о существовании шкафа с сокровищами коллекционеры и не подозревали: в «логово» дозволялось входить немногим. На каменных плитах пола лежали потертые ковры, на стенах висели гобелены, старинные карты да деревянные маски, изображающих свирепых чудовищ.
Окна были плотно закрытые бамбуковыми жалюзи, и в комнате всегда царил полумрак, однако, ни ламп, ни светильников здесь не имелось: хозяин «Бродяги» не признавал электрического света, а для освещения использовал толстые восковые свечи.
Сейчас обитатель «логова» — человек, с лицом, на котором, казалось, навеки застыло хмурое и сосредоточенное выражение — сидел за столом, изучая какую-то книгу. Долговязый, с широкими костистыми плечами, он напоминал Яве храмового рыцаря — если бы, конечно, рыцарю вздумалось одеться в клетчатую просторную рубаху, кожаный жилет, потертые джинсы и тяжелые армейские ботинки. Темные с проседью волосы, Цолери убирал в хвост.
Заслышав шаги, он поднял голову.
— Ява? Входи.
— Привет, Цолери. Вот, решил заглянуть, — сообщил Ява, переступая порог и дожидаясь, пока глаза привыкнут к полутьме. — Хотел, конечно, сначала тебе позвонить, предупредить, но…
Цолери хмыкнул. Он упорно игнорировал блага цивилизации и принципиально не пользовался телефоном, предпочитая передавать сообщения через Дэберхема.
— Мобильник здорово облегчил бы твою жизнь, — в очередной раз Ява сделал заведомо безнадежную попытку убедить хозяина «Бродяги» купить, наконец, телефон.
— Она у меня и так не тяжелая.
Цолери был немногословен и, если это было возможно, предпочитал обходиться вообще без слов.
Он отодвинул книгу и зажег еще пару свечей: в «логове» стало светлее.
— Отправили баньши?
Ява кивнул, невольно пускаясь в размышления о своем загадочном собеседнике.
Мало того, что тот не выносил электрического освещения и не любил дневного света, Цолери, вдобавок ко всему, терпеть не мог зеркал. Однако, как утверждал Ньялсага, вампиром он не был и этому заявлению Ява верил. Не являлся он и магом, хотя имел удивительный дар чуять, когда в этот мир проникал кто-то посторонний.
