Эльфийские хроники (сборник) - Фетжен Жан-Луи (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT, .FB2) 📗
— В чем же тогда дело?
— А в том, что этот ребенок — послушник. Он жил среди монахов и наверняка много знает об их единственном Боге… Монахи — не такие, как все остальные люди. В них имеется ужасная сила, которая позволяет им отваживаться на немыслимые поступки. Те люди, которых убил Итилион, зашли в лес намного дальше всех других групп людей. Знаешь, почему?
— Потому что их Бог дал им для этого сил, да?
— Потому что они не верят в то, что мы существуем. Потому что они считают, что в этом мире существуют только они и что бояться им некого и нечего.
— Ну что ж, подождем до тех пор, пока они не натолкнутся на гоблинов…
— Обязательно натолкнутся. Причем произойдет это очень даже скоро.
Арианвен молча кивнула в знак согласия. На ее красивом лице снова появилось печальное выражение: она, видимо, подумала о том, какие тяжелые дни и суровые испытания ждут ее сородичей в ближайшем будущем.
— Дай мне время хотя бы на то, чтобы его расспросить, — попросил Гвидион. — Сила людей исходит от монахов, и если нам удастся понять, что именно дает им эта сила, нам будет легче с ними бороться.
— Ты, как всегда, прав… Ты отправишься завтра вместе с Морврином и проводишь его до края леса. Так что времени на расспросы у тебя будет предостаточно.
Королева откинула свои длинные черные волосы назад, закрепила плащ у себя на плечах при помощи серебряной застежки, надела капюшон плаща на голову и, слегка улыбнувшись своему старому другу, зашагала прочь. Вскоре, как и все остальные эльфы, она исчезла из вида, и Гвидион остался наедине с самим собой.
Это была нерадостная зима, очень даже нерадостная, и нерадостной была и та задача, которую он только что на себя возложил. Единственное, что его хоть чуть-чуть утешило, — так это мысль о том, что убивать подростка будет не лично он. Однако затем эта мысль показалась ему всего лишь проявлением малодушия, и от этого ему стало еще тоскливее.
Спустя довольно долгое время после того, как и Гвидион ушел прочь, от одной из верхних ветвей дуба отделился какой-то силуэт. Это был не кто иной, как Ллав Ллев Гифф. Он проворно соскользнул вниз по стволу, уселся на землю, прислонился к нему спиной и, затаив дыхание, стал прислушиваться и смотреть по сторонам, пытаясь выяснить, не заметил ли его кто-нибудь. Убедившись, что вокруг никого нет, он обхватил голову руками и сидел так до наступления сумерек.
Лес зашумел от инициированных королевой приготовлений к войне. Везде в своих невидимых жилищах — в густых зарослях, на ветвях деревьев, под землей, в пещерах — эльфы молча и с серьезным видом готовили луки и стрелы, точили длинные серебряные кинжалы, заплетали в косички косы и смазывали жиром кожаные кольчуги. Никто из них не знал, почему народ леса готовится к войне и на сколько времени они покинут свои родные места. В отличие от людей, карликов и — конечно же — монстров, которые жили только для того, чтобы убивать или быть убитыми, эльфы не испытывали никакого энтузиазма, когда у них возникала необходимость отправиться на войну, хотя миролюбивым народом они, конечно, не были. Их абсолютно хладнокровное поведение в бою даже снискало им репутацию жестоких существ, однако они лучше других обитателей земли осознавали, что не бывает битв без потерь и что каждый из них, беря в руки оружие, рискует расстаться с жизнью.
С наступлением ночи Ллав прошел по тропинкам, которые выполняли роль улиц в этом невидимом городе, и те немногие эльфы, которые повстречались ему на пути, не обратили на него ни малейшего внимания. Лучники, которых Динрис поставил перед входом в подземное жилище Гвидиона, были настолько заняты своими собственными приготовлениями к войне, что если они и заметили Ллава, то тоже не обратили на него внимания. Пробираясь ко входу в жилище, Ллав производил не больше шума, чем легкий ветерок.
Этот юный ученик друида на некоторое время затаил дыхание и стал дожидаться, пока его глаза не привыкнут к темноте подземного жилища наставника. Малюсенький фитиль все еще горел в чаше, наполненной липкой жидкостью, и от него на стены жилища падали трясущиеся тени. Ллаву на мгновение показалось, что он находится в желудке какого-то гигантского существа, проглотившего его живьем… Это подземное жилище было достаточно маленьким для того, чтобы Ллав мог с абсолютной уверенностью констатировать: даже если за покрытыми сплетенными друг с другом ивовыми ветвями стенами и находилось какое-то другое — замаскированное — помещение, Гвидиона здесь нет. Ллав с облегчением вздохнул: он хотя и потратил всю вторую половину дня на то, чтобы придумать, что же он скажет в оправдание своего появления здесь, ему сейчас ничего такого говорить попросту не придется.
Легким пинком он попытался разбудить Махеоласа, который спал, свернувшись калачиком. Махеолас что-то пробурчал спросонья и, открыв и снова закрыв глаза, перевернулся на другой бок. Он так и не проснулся: должно быть, на него сильно действовали те травы, которые друид жег при помощи малюсенького фитиля.
— Вставай! — сказал Ллав приглушенным голосом, снова — уже посильнее — пнув Махеоласа.
— Что такое? Кто здесь?
Ученик друида опустился на корточки и стал разглядывать пленника, а тот снова заснул. Тогда Ллав сильно схватил его за руку, приподнял его, заставляя сесть, и затем звонко шлепнул его по щеке.
— Вставай!
— Ллав? Что случилось?
— Посмотри на меня… Они собираются тебя убить.
Послушник покачал головой и затем высвободил свою руку. В темноте, лишь чуть-чуть освещенной малюсеньким красноватым пламенем фитиля, лицо эльфа было похоже на лицо демонов, нарисованных на стенах часовни в монастыре. Увидев, что Ллав вытащил из ножен нож, Махеолас вскрикнул и отпрянул назад.
— Возьми это! Они придут за тобой и поведут тебя к границе леса. Пока ты находишься в лесу, тебе бояться нечего. А потом… Потом я буду там.
Махеолас нерешительно взял оружие, а затем, подняв глаза, встретился взглядом с Ллавом, смотревшим на него в упор. Когда послушник хотел спросить его, почему он так поступает, Ллав бросил пригоршню земли на пламя фитиля и исчез.
То, чего стал опасаться Нуада после того, как Бреса выбрали королем Племен богини Дану, произошло гораздо быстрее, чем он мог предположить. При содействии Бреса, отец которого был принцем фоморов, фоморы подчинили себе Племена богини Дану.
Битва при Маг Туиред положила конец притязаниям племени Фир Болг, однако новый враг поработил их исподтишка при помощи короля, которого они сами же себе и выбрали.
Боги стали слугами фоморов. Дагда стал строителем крепостей, а Оме-богатыря фоморы вообще заставили снабжать их дровами.
Скупость, переменчивость и недостаточная склонность Бреса к поощрению искусств вскоре привели к упадку. При дворе не звучали больше стихи и не устраивались пиры, все ходили грустные и апатичные, отягощенные взваленной на них работой. Как-то раз поэт из Племен богини Дану, явившись в дом Бреса, был там так плохо принят, что потом сочинил такое сатирическое стихотворение:
Начиная с этого дня, Туата Де Дананн стали бунтовать, да так, что их королю, чтобы спасти свою жизнь, пришлось уплыть по морю.
Нуада и другие боги стали советоваться друг с другом, как теперь следует поступить, потому что не было никакого сомнения в том, что Брес вернется во главе огромного войска требовать свой трон.
И тут к их двери явился с многочисленным отрядом один молодой воин.
