Дань псам (ЛП) - Эриксон Стивен (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Мул с Магом прогрохотали по колоннаде и выбили вторую пару дверей, выскочив в унылую аллею, где нашли укрытие многие беженцы, рассеявшиеся при виде ужасных выходцев, а особенно при виде тучи спешащих за ними бхок’аралов.
А теперь со скоростью сгорающих мошек понесемся через город, назад к волу, который едва бредет, изнемогая от утомления и сердцебиения — его загнала бешеная телега или кто там прицепился сзади, а впереди он видит приближающуюся груду развалин какого-то громадного здания…
Даже вообразить трудно степень разрушений, устроенных в городе Гончими Тени. Едва развалив ворота, Барен метнулся на запад, преследуя Бледа: белый как кость зверь оторвался от стаи, явно замыслив совершить что-то неподобающее в другой части устрашенного Даруджистана.
Блед не знал, что его уход заметили. Навстречу ему попались более десятка стражников, вышедших на середину улицы. Чудовищный зверь прыгнул в середину группы, обнажив острые клыки. Доспехи вминались, конечности отрывались, оружие взлетало в воздух. Крики вознеслись над водоворотом истребления.
Едва Блед сплющил челюстями голову последнего стражника, Барен налетел на него словно лавина. Грохот столкновения казался громом — или звоном колоколов, которым уподобились мощные грудные клетки; Блед отлетел в сторону, да и нападавший ударился о стену соседнего большого здания.
Двери, прочные и широкие, вмяло внутрь. Осколки камня поразили троих людей, имевших несчастье стоять в передней комнате. Обрамлявшие дверь громадные каменные блоки осыпались, ударяясь друг о дружку словно игральные кости, и раздавили одного из раненых — он даже вскрикнуть не успел. Двое других, покрытые кровью и ссадинами, были прижаты к стене массивным столом. Через несколько мгновений они умерли — внутренние органы и кости превратились буквально в месиво.
Сцепившиеся псы, рыча и кусаясь, разбили столешницу; нижняя часть стола полетела в потолок, уже начавший проседать. Балки и колонны жутко затрещали, и весь дом обрушился, отчего новые вопли прорезали пыль. Но быстро заглохли.
Задняя стена упала под ударом зверей, за ней показался коридор с рядами зарешеченных дверей, а также еще двое стражников — они пытались сбежать в дальний конец, но потолок рушился и здесь, замки ломались, железные прутья выпадали из каменных креплений. Заключенные исчезли под грудами расщепленных деревяшек, штукатурки и кирпича.
Блед попятился под очередным натиском Барена — и ввалился в одну из камер. Заключенный присел, потом отпрыгнул в сторону, а Гончие сцепились снова, снеся заднюю стенку и выкатившись на улицу, уже заваленную грудами камня, ибо обрушилась вся тюрьма.
Одинокий заключенный встал на ноги и хотел побежать следом за Псами…
… но не успел, потолок камеры упал ему на голову.
На улице Бледу удалось сомкнуть челюсти на плече Барена; резкий рывок послал зверя кувыркаться в воздухе. Он врезался в стену, повалившуюся под солидным весом Барена.
В первой камере кусок оштукатуренного потолка поднялся, под ним была спина заключенного. Он, покрытый кровью, синяками и порезами, все-таки сумел выбраться наружу.
Блед расслышал его кряхтенье и стоны, уловил шорох — и развернулся, сверкая глазами.
А Баратол замер, не успев освободить ноги, глядя в адские очи и понимая: это последнее зрелище его жизни.
Блед подобрал ноги, готовясь напасть. Запачканные, порванные губы поползли, обнажая длинные клыки… он прыгнул…
Но какая-то фигура оказалась на пути, ударила в плечо так сильно, что животное кувыркнулось в полете.
Баратол упал на спину — или скорее, на бок, как сумел — и тотчас же забрызганная алым голова Гончей врезалась в россыпь камней. За головой последовало тело.
Встав с земли, Чаур поглядел на Баратола, радостно улыбаясь кровавым ртом и поднимая взятую в кузнице громадную секиру — любимое оружие Баратола. Когда Блед вылез из завала, Чаур бросил секиру в сторону Баратола, а сам подхватил каменную глыбу.
Баратол завопил, отчаянно пытаясь сбросить с ног кусок стены, а белый Пес с рычанием развернулся к Чауру. В глазах плескалась раскаленная ярость.
Барен выкарабкался из мусора дальше по улице, но подоспеть вовремя никак не мог. Не повезло Чауру.
Дергая ногами, забыв о телесной боли, Баратол сражался с завалом.
Чаур метнул камень, как только зверь бросился в атаку.
Угодив прямо в нос.
Мучительный визг… инерция вынесла Пса на Чаура, послав того лететь вдоль улицы. Он ударился о стену, упал на грязную мостовую и больше не шевелился.
Баратол вытащил ноги, оставляя след крови и кусков кожи. Перекатился на живот, схватил секиру и тяжело поднялся на ноги.
Голова Бледа повернулась.
Баратол встал посередине улицы.
Белый Пес оглянулся, зарычал и сбежал. Через мгновение мимо кузнеца промчался Барен.
Баратол зашатался на неверных ногах. С трудом сделал вдох, другой… поглядел туда, где лежало неподвижное тело. Всхлипнув, заставил себя брести в том направлении.
Потоп заливал странные места в мозге, именовавшие себя Чауром, и одно за другим эти места тонули. Одна за другой гасли искры, не разгораясь вновь. Его обычная бессознательность становилась чем-то более глубоким — защитным забвением, спрятавшим от Чаура тот факт, что он умирал.
Лицо его стало торжественным — только уголок рта опустился — и, когда Баратол перекатил тело на спину, зрачки оказались предельно расширенными.
Рыдающий кузнец положил голову и плечи дурачка на колени. Все остальное — весь мир, взрывы, крики, грохот битвы — все ушло. Не сразу Баратол понял, что еще кто-то вылез из развалин тюрьмы. Раздалось стаккато проклятий на малазанском языке, а также на фаларском, добрийском и дару. Кузнец поднял голову, заморгал.
— Дергун… прошу… нужна помощь. Ему плохо.
Бывший Сжигатель был покрыт пылью, но иначе не поврежден. — Я потерял клятый меч. Я потерял клятый арбалет. Я потерял клятые жульки. Я потерял…
— Дергун! Дыханье Худа, прошу помощи — нужно найти целителя. Высший Денал — такой должен быть в городе. ДОЛЖЕН!
— Ну, есть же Колотун… но он… дерьмо! он же помер. Забыл. Не могу поверить. Забыл.
Дергунчик склонился и поглядел на Чаура. Потряс головой: — Ему конец, Баратол. Череп пробит, кровь в мозгу — всегда видать, ежели лицо обмякло…
— Я знаю, чтоб тебя. Нужен целитель! Думай, Дергун — должен быть хоть кто-то.
— Может, но не близко — нам полгорода пройти. Баратол, с этими Гончими…
— Плевать на Гончих! — Кузнец встал, держа Чаура в руках.
Дергунчик выпялился: — Ты не сможешь нести…
— Так помогай!
— Попытаюсь! Дай подумать.
В этот миг они услышали стук подков, треск деревянных колес о мостовую. Оба повернулись к началу улицы.
Взгляните на вола. Он слишком устал, чтобы бежать. Даже телега сзади еле ковыляет от утомления. Слизь застыла на губах, свесившись блестящим полотном под копыта. Болезненная ясность паники угасает, глаза снова потускнели; когда два человека подошли и положили в телегу третье тело… ну, это же его привычная работа, подумал вол. Наконец мир вернул себе целостность. Есть задание, есть предначертанный путь. Он спасительнее материнского молочка.
Усталый, но довольный зверь зашагал за двумя людьми.
Двое родичей встали на крыше, глядя на город. Пожары озарили ночное небо. Целая секция района Гадроби пылала, выбрасывая в воздух гейзеры горящего газа. Вскоре атмосфера странно сгустилась, надавила — пожары приутихли, по крайней мене не распространялись, да и взрывы звучали реже. И все же никто не спешил бороться с огнем — что, если подумать, совсем неудивительно.
Во дворе Усердный Лок суетился над павшими дворовыми охранниками, которых несли на одеялах. Чудесное дело: оба выжили в столкновении с ассасинами, хотя оставался большой риск, что они не вынесут лечебных назначений кастеляна. Скорч и Лефф назначили себя на обход стен имения, улица за улицей, аллея за аллеей, круг за кругом — арбалеты на изготовку, головы кружатся от возбуждения.
