Волчьи дети Амэ и Юки - Хосода Мамору (прочитать книгу .txt) 📗
Понурившись, Юки отвела взгляд. Тому была причина: пару дней назад она случайно услышала разговор одноклассниц.
— Кстати, вы знаете?
— О чём?
— Я подслушала, о чём шептались предки.
— И?
— Они говорили, мама Сохэя-куна скоро выйдет замуж.
— Да ладно?
— Почему?
— Так она ж красавица.
— Значит, у Сохэя-куна будет новый папа.
— Здорово же.
— Как сказать…
— А?
— Сам Сохэй-кун ведь об этом не знает.
— Не может быть!
— Почему?
— Это большой секрет, никому не рассказывайте, ладно?
Секрет… Почему Сохэю нельзя рассказывать о таком важном событии? О чём думает его строгая мать? Юки не понимала. А главное, как так получилось, что в первую очередь обо всём узнали люди, которые к делу вообще отношения не имеют? Что же это за штука такая — секрет?
— Бам!
Резкий звук привёл её в чувство. Сетка подрагивала. Сохэй забил очередной мяч и радостно улыбался.
Юки стало невыносимо грустно. Она закинула ранец на плечо и быстро вышла из спортзала.
На стене в полуночном мраке спальни дрожали тени деревьев. Амэ проснулся и приподнялся. Затем медленно встал и беззвучно отодвинул москитную сетку. Он уже собирался задвинуть за собой перегородку, но вдруг замер и обернулся. Амэ увидел за москитной сеткой спящую мать. Рядом с подушкой лежала недочитанная книга. Он долго смотрел на неё.
Наконец Амэ тихо вышел на крыльцо. Его ног коснулся лунный свет. Амэ молча стоял на месте, не двигаясь ни вперёд, ни назад.
Он сам не знал, сколько так простоял. Уже начало светать. Наконец мальчик сел на крыльцо и уставился в небо, на фоне которого покачивались деревья. Занимался рассвет.
Прошло несколько часов. На опустевшем крыльце раздавался лишь голос диктора:
— По прогнозам синоптиков, сегодня утром из-за антициклона на всей территории префектуры будет ясно, однако затем фронт сместится в сторону моря, так что с вечера на ночь ожидается непогода.
Из двери выбежала собравшаяся в школу Юки.
— Жара-а.
Она подёргала ворот тёмно-синего платья, села и начала натягивать туфли. И тут…
— Юки.
— М-м-м?..
Девочка обернулась и увидела Амэ.
С той памятной драки брат с сестрой старались не мешать друг другу и держали дистанцию, а разговаривали лишь в особых случаях. Они не поссорились, нет, просто научились уважать друг друга и не лезть в чужую жизнь.
Но сегодня Амэ заговорил с сестрой.
— Останься сегодня дома.
— Чего?
— Останься дома с мамой.
Юки поднялась и посмотрела на брата.
— Зачем?
Но не успел Амэ хоть что-то ответить, как из дома выглянула Хана.
— На автобус опоздаешь.
— Ага, пока! — Юки улыбнулась и шепнула брату: — Сам посиди.
И умчалась. Ранец весело подпрыгивал за её спиной.
Амэ молча проводил сестру взглядом, посмотрел на небо. Дул приятный тёплый ветерок.
Хана с тревогой смотрела на сына.
— Амэ…
Тот лишь смотрел вверх и не отвечал.
— Амэ! — громко повторила она, тот вздрогнул.
Хана продолжала строго смотреть на него. Затем попыталась улыбнуться, как вдруг…
— Зайди в дом.
По зеленеющим июльским рисовым полям прокатился беспокойный ветерок. Низко, почти у самых цветов, летали ласточки. Школьные занавески надувались, словно паруса. Солнце скрылось за тучами.
Хотя шёл урок, но Юки всё поняла и посмотрела в окно. У самого горизонта клубились чёрные тучи. Надвигалась буря.
Тем временем ветер докатился и до дома Ханы. Радио не выключали с самого утра.
— Зависший над Японским морем фронт циклона сдвинулся на юг, что привело к резкой перемене погоды на всей территории префектуры, — предупреждал диктор. — В ближайшее время здесь ожидаются сильные дожди с грозами, возможны ливни. Уровень осадков составит до 70 мм/ч на равнине и свыше 100 мм/ч в долинах.
Услышав такие новости, Хана сразу же прекратила накрывать на стол и вышла во двор, чтобы снять так и норовящее улететь бельё.
Амэ подошёл к окну и посмотрел на мать. Радио продолжало вещать:
— Объявлено штормовое предупреждение на всей территории префектуры. Остерегайтесь оползней и подтоплений. Далее следует список объявленных предупреждений на одиннадцать часов. На северо-западе ливни, грозы и бури. На юго-западе…
Ветер крепчал.
Хана вместе с сыном готовилась к буре. Он доставал из сарая навесные ставни и передавал матери, а та крепила их на перила веранды. Громко шелестела на ветру трава. На пути из сарая Амэ остановился и посмотрел в небо. И тут…
— А-а-а! — Сильный порыв ветра сбил Хану с ног.
Амэ молча смотрел на неё.
Кап, кап, кап...
Капли то тут, то там падали на асфальт.
Кап-кап-кап-кап-кап…
Они шумно ударялись о листья лотосов и одна за одной собирались в капли покрупнее.
Вшшшшшшшшш…
И пошёл настоящий ливень. С противоположной стороны шлюза взлетела запоздалая цапля. Небо затянули чёрные тучи.
Мигающие флуоресцентные лампы бросали на детские лица тусклые отсветы. Старое здание стонало от бури. В класс вернулся учитель Танабэ, взял мел и размашисто написал на доске: «Самообучение».
— Судя по всему, дальше будет сильный ливень, так что все послеобеденные занятия отменили.
— О-о! Ура-а!
Школьники сразу встрепенулись, но Танабэ быстро успокоил их.
— Сейчас мы звоним вашим родителям, чтобы вас забрали. Вы будете ждать их в спортзале, разбившись на группы по районам.
Школьные коридоры наполнились детьми всех возрастов. Они, в отличие от встревоженных учителей, просто светились от счастья и проходили через эвакуационный выход, улыбаясь до ушей. Лишь Сохэй остался в классе, словно о нём все забыли.
Он сидел и молча смотрел в окно.
Дождь нещадно барабанил в окна дома Ханы. Вода стекала с крыши ручьями, двор уже превратился в одну большую лужу. Деревья качались на ветру. Из-за ставней и наглухо запертой двери в доме уже днём воцарился ночной мрак.
Хана молча складывала бельё в гостиной в робко подрагивающем свете лампы. Амэ тихо сидел за обеденным столом. Никто не нарушал молчания.
С того самого дня, как Амэ вернулся насквозь промокшим, Хана до дрожи боялась, что он куда-нибудь сбежит. Она постоянно молилась, чтобы сын не уходил и оставался рядом.
Амэ словно внимал немым просьбам и не покидал дома. Он никогда не пропадал с глаз матери и только целыми днями смотрел в окно.
Разумеется, Хану такое поведение сына ничуть не радовало. Она прекрасно понимала, что Амэ жертвует обретённым миром ради её желаний. Понимала, но ничего не могла с собой поделать. Хану разрывали противоречивые чувства. И она продолжала молчать. И тут…
Туду-ду-дух!
От грома содрогнулся весь дом. Хана вздрогнула и съёжилась. В следующий миг погасла лампа и гостиную окутала тьма. Только через кухонное окно пробивался скудный свет.
— Пробки выбило?
Хана посмотрела на потолок, встала и на ощупь пошла к щитку. По пути она задела ногой сложенные полотенца, и те рассыпались по полу.
Амэ остался один. Он сидел во тьме и упорно смотрел в стол. В его глазах отражался свет из окна. Вдали снова пророкотал гром.
И тогда Амэ медленно поднял взгляд. В его глазах светилась уверенность человека, хорошо обдумавшего принятое решение. Во тьме раздался его тихий голос:
— Я должен пойти.
Рис на террасах трепетал от бури. Каналы вдоль шоссе переполнились, и вода текла прямо по асфальту. Рваные защитные сетки цветников полоскались на ветру. Чернеющими громадами по небу пролетали тучи. Их гнал чудовищной силы ветер, поднявшийся после смещения антициклона.
— Хорошо. Сейчас приеду.
Хана положила чёрную телефонную трубку, пошла в печную и взяла дождевики.
