Достойный наследник - Розенберг Джоэл (читать книги TXT) 📗
– Нет. Не думаю, чтобы мне удалось хотя бы поцарапать тебя. Но…
– Так, может, ты думаешь, что будет лучше, если умрете вы оба – и Верним, и ты? Кто выиграет от этого, Томен, кто выиграет? – Глядя юноше прямо в глаза, Карл ногой ударил его в пах. Томен согнулся, задыхаясь. Карл схватил его и развернул.
– Хивар, в драке нужды нет, – сказал он, опуская стонущего молодого барона на землю. – Он не пострадал.
Долгое молчание, потом – голос из темноты:
– Да уж, лучше вам ему не вредить.
– Говорю же: он в порядке. Правда, на лошади ему какое-то время ездить будет трудно, но в остальном – нормально. – Карл кивнул Гартэ. – Постереги барона. Свяжи его: отпустим, когда проедет повозка. Он вернется с нами. Я позабочусь о его безопасности, Хивар. Слово.
– Ладно, – донеслось из тумана. – А я?
– А ты, старина, убирайся отсюда. Ты никогда здесь не был, и ничего этого тоже не было.
Гаравар согласно кивнул. Томен, пересилив боль, выдавил:
– Почему?
– Никогда не грози мне, Томен, – сказал Карл, – это невежливо.
Потому что, подумал он, ответственность за повешение Вернима – на мне. Ты еще не готов к этому. Ты хотел очистить свою совесть, подставившись под мой клинок. Я очищу ее за меньшую цену.
Это мой долг, Томен – перед тобой, твоим отцом и братом.
– Потому что я – император, – проговорил Карл Куллинан. – И чем крепче ты это усвоишь, малыш, – тем лучше.
Глава 8: БЛАГИМИ НАМЕРЕНИЯМИ…
Я герой, но с ногами труса. Я герой от пояса вверх.
Если бы не погода, атака, которой командовал Уолтер Словотский, прошла бы как по маслу.
В коммандо Уолтера (он настоял на верном употреблении этого слова: оно обозначало отряд в целом, а не каждого члена отряда в отдельности) вошло всего десятеро; десять против семнадцати всадников работоргового резерва – шансы не велики.
Но кое-что эти шансы уравнивало. Эйя, по словам Лу, была лучшим в Приюте стрелком; Брен Адахан худо управлялся с пистолетом, зато мечником был – куда там Уолтеру! – да и с арбалетом тоже был неплох; к тому же он – самое главное – был опытным бойцом; он успел пролить кровь еще в Холтун-Бимской войне.
Шестеро из оставшихся были рекомендованы Даэррином, причем новичками оказались лишь двое, и один из них был лекарь, который, помимо оружия, прихватил еще бинты и бутыль с бальзамом.
Десятым Даэррин назвал было Джейсона, но Уолтер не согласился. Маленькая хитрость: куда лучше отправить Джейсона с отрядом, который должен перехватить вражью разведку – дело это выглядело почти что синекурой.
Нет, десятым у него был не Джейсон. Десятым у него был Ахира. Всю свою жизнь они были друзьями – и большую часть этой жизни напарниками. И в битве, и в дни мира то, что Ахира рядом, давало Уолтеру уверенность в победе. Как бетонная стена при игре в баскетбол: мяч отскочит. Точка.
И все же, учитывая, что задачей было положить семнадцать работорговцев и не потерять ни одного приютского бойца, все надо было проделать в одно касание. Их пистолеты уменьшат перевес врага; веревка в руках Уолтера сведет его почти к нулю.
А еще есть такая вещь, как внезапность.
Именно поэтому тактикой занимался Уолтер, а не Ахира.
Кроме того, Ахира был его тактическим резервом. Давным-давно, в лагере подготовки офицеров запаса, Уолтеру объяснили, насколько необходимо иметь этот резерв; это было тем единственно дельным, что Уолтер вынес из своей двухнедельной военной службы.
Капля дождя угодила ему прямехонько в левый глаз, он быстро смахнул ее – но глаз все равно болел.
Помощи от погоды ждать не приходится: перезаряжать на дожде трудно.
Как и раньше, основной караван прошел и скрылся за поворотом, а о замыкающих не было ни слуху ни духу. Вдоль тропы дул ветер: предвестие скорой грозы.
Уолтер бесшумно обогнул поворот и подождал, пока работорговцы не отойдут так далеко, что не услышат, как он тихо окликнет Эйю и Брена.
От дальних вспышек молний и раскатов громов у него по спине ползли мурашки.
– Эй, парочка, – прошептал он, выходя на тропу и похлопывая по мотку свитой из кожи веревки. – За дело.
Первые капли дождя пробили кроны; Брен Адахан припал на колено подле дерева и легко выпрямился – с Эйей, стоящей у него на сложенных чашкой ладонях. Уолтер бросил ей конец веревки.
Девушке понадобилась лишь пара минут, чтобы обвязать ствол веревкой; она легко спрыгнула на тропку, и они с Бреном повторили то же самое по другую ее сторону.
– Готово, – сказал Словотский. – Теперь надо просто…
Впереди раздались выстрелы.
Слишком рано!
Паника затопила Уолтера ледяной волной; дождь усилился, твердые капли бились о его грудь. Нырнув под лесной полог, он услышал чей-то резкий шепот:
– Все по местам; не стрелять, – и понял, что шепот этот – его.
С дороги снова донеслись выстрелы – отдаленный треск, заставивший его схватиться сперва за пистолеты, потом – за ножи, и – последним движением – за переброшенную через плечо перевязь с мечом. Лучше уж проверить все и сразу.
Уолтеру были видны лишь четверо его людей. Другие четверо – командовал ими Ахира – спрятались поодаль. Получились две линии огня.
Если это сработает.
Дождь усилился, ледяные струи пробивали листву.
Звон копыт по твердой земле. Работорговцы мчались галопом, по четверо в ряд.
Прижавшись голой спиной к стволу, Уолтер вытащил из-за пояса пистолет, взвел его и поднял на уровень груди. Боги, сделайте так, чтобы дождь не попал внутрь.
Первая четверка врезалась в веревку почти одновременно. Натянутая кожа подкинула их в воздух, будто кегли.
Только у кеглей нет позвонков, которые ломаются с жутким хрустом. Кегли не падают наземь, не стонут, не извиваются в предсмертных корчах.
Два коня споткнулись и упали, один сбросил седока, другой перекатился через своего бывшего всадника. Тот завопил.
Из следующей четверки работорговцев один умудрился поднырнуть под веревку, но пистолетная пуля угодила ему в плечо и вышвырнула из седла.
Уолтер Словотский поднялся, навел первый пистолет на приближающегося врага и выстрелил, как только поймал длиннобородого работорговца на мушку.
Он, должно быть, насыпал много пороха; отдача едва не сшибла Уолтера с ног. Он промахнулся; ему никогда не удавалось сообразить, куда полетит пуля.
Но вспышка и звук выстрела сделали его мишенью для атакующих врагов – они останавливали коней, кто обнажив меч, кто уперев в бедро сулицу, кто вскинув небольшой роговой лук с уже наложенной стрелой.
Работорговец, в которого он стрелял, опустил копье и погнал коня на Словотского.
Странно, подумал Уолтер, с какой ясностью видишь все в такие моменты: брызги грязи из-под копыт, трепетание конских ноздрей, жилу, бьющуюся на шее бородача, – один удар, второй, третий…
И тут выстрел вырвал бородача из седла, превратив лицо в кровавое месиво; он рухнул на землю и корчился теперь в мокрой грязи. Уолтер развернул оставшийся пистолет и взвел курок. Прошло не больше десяти секунд с тех пор, как работорговцы врезались в веревку, – а восьмерых из них уже нет.
Пока он поднимал пистолет, залп вышиб из седел еще троих – и того, кого наметил себе Уолтер, тоже.
Он сменил мишень, но промахнулся: пуля попала не во врага, а в его вставшего на дыбы коня. Конь завизжал.
Что-то просвистело мимо уха Словотского, ожгло щеку, добавив на ней влаги.
Другой работорговец, светловолосый мальчишка Джейсоновых лет, дрожащими пальцами натягивал арбалет – но Уолтер, не глядя, нащупал один из ножей, вытащил его и метнул, и тут же, едва первый нож нашел цель, метнул второй.
А потом позади работорговцев под дождь на тропу выскочил Ахира – в похожем на котелок стальном шлеме, новой кольчуге и металлической, до колен, юбке.