Сага о бескрылых (СИ) - Валин Юрий Павлович (книги TXT, FB2) 📗
— Нет, не получается, — сказал Грузчик. — Голова не похожа.
Лоуд вернулась в кривоногий облик и с досадой оправдалась:
— Я его только издали видела. Вот и получается приблизительно.
— Не в этом дело. Лицо похоже, но голова иная. Сразу в глаза бросается.
— Опять волосы? Говорю же, не могу я их повторить. Сложно.
— Надо сделать. Тысячника зацепим — дальше само пойдет, — пробормотал Укс. — А с волосами по-простому управимся.
— Как?
— Нож подточу, да обстригу.
Лоуд фыркнула. Временами хитроумен Грузчик, порой наивен как дева, в пьяной таверне неосмотрительно нагнувшаяся.
— Кого ты стричь будешь? Все мои облики? Так их двадцать три. Умучаешься нож точить.
— Дурно считаешь, кривоногая. За тридцать-то обличий у тебя точно наскребется.
— Я осознанные обличья считаю. Да и какая разница? Мое-то настоящее как определить? Обкорнаешь, значит, а мне еще одну прическу учитывать. От главного идти нужно.
— «Прическу», — Укс ухмыльнулся. — С такими прическами только храмовых палачей пугать. А с обликом твоим изначальным все просто — ты та баба, что в возрасте и не особо сисястая.
Лоуд покачала головой:
— Нет. В тетке мне удобно, но это не настоящая «я». Что-то сложнее. Не могу вспомнить, хоть как подзаглотничай.
— Куда спешить? У тебя вся жизнь впереди. Вся оставшаяся. В Хиссисе можно колдунишку какого прижать — подскажет. Город большой, умный. А пока делами займемся.
— Я против, что ли?
Флот ночевал в удобной бухте: песчаный пляж, кедровая роща, спускающаяся по пологому склону к самому поселку. Самого небольшого поселка, правда, уже не существовало. Большинство рыбаков успело убежать в горы, хижины храмовые братья растащили на костры, сети забрали. Говорили, что гребцы поймали козу и молодую бабу, но их никто не видел, хотя дознатчики по всем кораблям и кострам искали. Небось, забарали ловкачи-гребцы обеих до смерти, да и сожрали.
Вообще со жратвой стало чуть легче. Штабных осенило: выделили шесть унир, насобирали в захваченных поселках рыболовных сетей. Попытки рыбачить на ходу давали жалкий результат, с ночным уловом получалось чуть лучше. Большинство моряков завидовало флотским «рыбакам» и не без оснований считало, что те сжирают добычу прямо из сетей. То, что штаб-братья бдят на борту «рыболовов», ничего не значит — эти уроды тоже не прочь пару лишних паек заглотить. Или своих жриц тайком откармливают. Легенда о десятках баб, прячущихся на «Откровении» оказалась весьма живучей — Лоуд с Грузчиком были довольны. Но становилось скучновато: так или иначе, на корабли выдавали рыбу, пусть и ничтожно мало, но голод чуть отступил. Нужно было что-то предпринять — до Хиссиса оставалось всего-то дней двадцать пути, а армия Храма еще велика. Как говорит десятник: «Логос-созидатель в недоумении». Идеи имелись, но как к делу подступиться было непонятно.
— Ладно, поспать нужно, — Укс зевнул, прикрывая рот ладонью, — оборотень замечала, что иногда Грузчик забывается. Видимо, устает. Хоть и не человек, но три часа сна и для дарка маловато. Закрепили цепь на ошейник, легли. Лоуд слушала скрип кедров — богатые места, лес-то какой хороший. Строй лодки, лови рыбу, огороды разводи, живи спокойно. Понятно, не для дарков-без-памяти такая жизнь. Но люди могли бы и задуматься. Впрочем, кто-то и задумывается — вон как дезертирства участились. Дознатчики ночью лагерь оцепляют, чтобы не вздумали ослабшие в вере братья в горы бежать. Это очень правильно — глупое людское воинство скопом легче резать и кастрировать.
Лоуд нравилось убивать. Когда нож с упругим, славным таким сопротивлением, в живое мясо входит — чувство жаркое-дразнящее оборотня окатывало. Понятно на что похожее. Пусть радости тех плотских развлечений пустоголовой дарк недоступны, но эта-то сладость никуда не делась. Имелся опыт игры с ножом у груза, и приятно понимать, что отнюдь не маленький опыт…
…— Глянь! Еще роща! Видали⁈
— Да чего уж, богатый край. Столько древесины и все этим ющецам досталось. Ну, ничего…
Гребцы вовсю оценивали будущую добычу, хотя до Хиссиса оставалось еще идти и идти. Лоуд, лишенная возможности любоваться берегом, валялась в тени, щурилась сквозь мешковину на парус, пронзаемый солнцем. Шли без весел, ветер был удачен, моряки бездельничали, Грузчик дрых. Остальные облизывались на богатство. Вот все и сразу им нужно: город, лес хороший, серебро, смола, девки северные, жратва, отдых, пиво и благословение Слова.
Прав Грузчик — это тупое племя нужно целиком под нож пустить. И не только за подвал тюремный, ошейник с винтом, отнятую память и ненасытное дранье во все дырки, а из чистой справедливости. Ну, для чего они такие люди миру и богам нужны?
Что-то звучно шлепнуло, охнул Фухл…
— Во, крабье вымя, рыбыща! Сама на борт скакнула!
Гребцы сгрудились, подошел арх.
— Что за ересь? Смотри, у нее спина подрана. Прям знак какой…
— Точно, куснул кто-то. Вовсе как букву выгрыз. Грамотные рыбы, а?
Лоуд дотянулась и крепко пнула Грузчика ногой — тот мигом сел, будто и не спал. Поднялся, подошел к сгрудившимся товарищам, полюбопытствовал. Карась многословно объяснял, как оно бывает, когда крупный шпурос
[1]
охоту начинает, на воздух добычу выталкивает, чтобы снизу с поворотом на зуб взять. Челюсти словно кинжальная пила, а остротой что та бритва…
Оборотень была уверена, что врет лупоглазый моряк. Вовсе не такие повадки у шпуроса. Но самой никак не вспомнить (слово-то есть, да самой этой рыбы не видела). Грузчик глянул на добычу, послушал треп, поскреб щеку, видимо вспомнив, что бриться пора, вернулся на нос и взялся править бритву. Мимоходом кивнул — Лоуд ухмыльнулась под мешком. Значит, верно угадала — знак подали. Будет дело — любопытно с тритонами познакомиться.
— Вот зачем тебе нож? Все равно не отобьешься.
— Для достоинства, — огрызнулась Лоуд. — Вообще закудхал меня всмерть. Я, как не крути, на переговоры иду. А какой из меня переговорщик, если я в мешке почти три луны сижу? Рабыня с ошейником, винтом и гадостным обликом.
— Ладно, цепляй на пояс, если так уж надо. Только для достоинства я тебе бритву припас. Ту бабу сюда давай-ка…
Ножны успокаивающе оттянули ремень, Лоуд сидела в обличии «своей» тетки, срезаемые с головы пряди падали на колени. Видел Грузчик в темноте неплохо — все ж не человек слепой-никчемный — но за свои уши оборотень опасалась.
— Все, — буркнул десятник, смахивая с плеч соучастницы клочья.
Лоуд пощупала голову — наверху волос осталось не больше, чем на башке у самого Грузчика. Выглядит, наверное, так же ужасно. Но явно стало полегче себя держать.
— Привыкнуть надо.
— Иди, пока ждать будешь, привыкнешь.
Оборотень приняла облик, что последние дни тайком примерить пыталась — десятник отшатнулся.
— Твою шмонду!…
Видимо, облик тритона, если и не очень точно копировал морского дарка, то впечатление производил. Вот только говорить с такой мордой было сложно. Лоуд вернулась в «свое» обличье.
— Ты что-то попроще изображай, — с угрозой посоветовал Укс. — Не знаю как тритоны, а я за такую образину…
— Попробовать-то надо, — оправдалась оборотень. — Так пойдет?
Десятник оценил в меру молодого, достойно одетого моряка — Лоуд как-то рассмотрела полусотенника из штаб-братьев — очень привлекательный парень, сложен ладно, глаза такие безумно-наглые, взгляд высокомерный. Хорош красавчик, эх, так бы и взять такого на «перо». Ну, с игрой придется подождать, а облик вот он. Пусть в деталях и есть различия, да и как столь вызывающе голову откидывать оборотень пока не поняла…
— Ничего, — в сомнениях буркнул Укс. — Но слишком смазлив. Едва ли тритоны на эту гладкость падки.
— Посмотрим… — оборотень скользнула в тень береговых камней.
