Земля избранных (СИ) - Бородина Мария (первая книга .txt) 📗
Нери прицелился. Красная точка наводки задрожала в самом центре мишени.
— Очень неплохо, — прокомментировал тренер. — А теперь стреляй!
Прикрыв глаза, Нери нажал на спусковой крючок. Тот едва поддался натиску слабых пальцев. Дуло по инерции дёрнулось. Ядовитая вспышка обожгла взор.
Мимо.
— Слабовато, — поспешил тренер. Нери лишь фыркнул в ответ: он и так знал, что масло масляное.
Красная точка снова задрожала, выписывая круги на белой мишени. Рука слабела. Плечо онемело от давления, почти потеряв чувствительность. Левая рука правши не приспособлена к подобным нагрузкам.
Хлопающий звук выстрела. Вспышка ударила по глазам, затопив поле зрения пятнами синяков. Манекен, накренившись, закачался. Лазерный луч всё-таки зацепил край мишени. Через долю секунды третий выстрел закачал манекен ещё сильнее. Он родился внезапно и спонтанно: уставшие пальцы скрючило судорогой. Однако, луч и на этот раз каким-то странным образом прошёл через мишень. Пусть не по центру, но всё же.
— Сдал, — коротко подытожил тренер. — Свободен.
— Сдал? — удивлённо переспросил Нери.
— Пятьдесят три из ста, — тренер показал на табло со зловещими цифрами.
Нери зажмурился, не желая лицезреть свидетельство своего позора. Вот уж точно: хуже быть не могло! Куда лучше явиться на пересдачу, как Лачино, чем иметь позорную отметку в ведомости.
Опустив голову, Нери направился в раздевалку, чтобы укрыться от любопытных глаз. Он ненавидел тренера, который не пожелал войти в положение. Он ненавидел Гандиву, для которого открыты все пути. Он ненавидел своё заболевание, медленно, но верно превращающее его в немощную развалюху.
Но больше всего на свете он ненавидел сам себя.
Свист факультетского репродуктора, пролетевший чёрным вороном над залом, ошпарил с ног до головы:
— Нери 42, срочно зайдите в деканат! — отчеканил электронный голос информатора. — Нери 42, срочно зайдите в деканат!
Сдавленный стон сорвался с губ. Деканат — священное место. Туда вызывают или за серьёзные провинности, или за большие заслуги. И в последнем Нери сильно сомневался
Задрав лицо, Нери посмотрел на решётку репродуктора, зияющую чёрным глазом под потолком, будто бы она могла дать ответы на все его вопросы. Если бы в этот момент Нери обернулся, его поразил бы ледяной стрелой торжествующий взгляд Гандивы.
7
— Нери 42, пройдите в приёмную! — гнусаво прогорланил информатор.
Неприятный холодок поднялся по позвоночнику. Нери обернулся на пустующий коридор, затопленный реками солнечного света. Он действительно не понимал, что ведёт его: страх, злоба или непонятное торжество.
Будь что будет! Нери расправил плечи, стараясь выглядеть гордо и представительно. Непросто заставить собеседника воспринимать тебя всерьёз, когда на тебе видавшие виды джинсы, нещадно истёртые на коленках, и спортивная толстовка с говорящим числом 42 поперёк груди. Нери так торопился на раздачу слонов, что даже не счёл нужным переодеться.
За баррикадой двери Нери встретила молоденькая секретарша.
— В приёмную номер три, — промямлили изящные губки, измалёванные помадой лососевого цвета.
Залпы в голове стихли, уступив место холодноватому бризу. Неужели удача перешла на его сторону?
— Дея? — переспросил он, не веря собственному счастью.
— Она, — секретарша щёлкнула языком.
Нери позволил себе выдохнуть. Нахлынувшее облегчение расслабило мышцы. Дея 26 — самая молодая, спокойная и рассудительная из трёх деканов факультета. Лучше уж выслушать её нудные нотации, чем попасть под горячую руку Тильды 7. А уж если судьба толкнёт на ковёр к Аарону 865 — всё, пиши пропало. Без жёстких санкций от привередливого старика ещё никто не уходил!
Прошаркав подошвами по бархатному ковролину, Нери толкнул третью дверь. Капли пота побежали по лбу. Нери с ужасом осознал, что забыл постучаться.
— И-и-извините! — промямлил он.
— Всё в порядке, Нери 42, — ответил монотонный голос, — проходите.
Дверь глухо стукнулась о косяк. Лёгкая дымка сандалового аромата накрыла Нери с головой. Он застыл столбом, потирая глаза. Прозрачный пол сиял до такой степени, что казался сделанным из цельного бриллианта. В центре кабинета помпезно возвышался резной стол. Дея 26 расположилась за ним, погрузив крупное тело в анатомическое кресло.
Дрожь тронула кончики пальцев. Сухой ком застрял в горле, мешая говорить.
— Приветствуй Вас, Дея 26, — растерянно пробормотал Нери. — Кажется, я уже понял, почему я здесь.
— Думаю, Вы правильно поняли, — Дея указала на стул напротив, приглашая Нери присесть. — На Вас подана жалоба.
Последняя надежда улетучилась, вырвав из груди шумный, почти жалобный выдох. Деревянные полки, уставленные безделушками и наградами, закружились перед глазами. Картина, наконец, прояснилась; скрытые карты перевернулись рубашкой вниз. Вот почему Гандива опоздал на зачёт: он дотошно заполнял жалобные акты!
— И додумался до этого, конечно же, несравненный староста, — констатировал Нери, опускаясь в кресло. — Не самое умное решение палить из бластера по клопам, но другого от него я и не ожидал. Не буду отрицать: я немножко его испачкал. Но он был виноват сам.
По губам Деи пробежала улыбка. Отблеск закатного луча тронул её прилизанные волосы.
— Я не стала бы язвить на Вашем месте, — она сложила руки на полированной поверхности стола. Во всех движениях Деи, несмотря на её внушительные габариты, сквозила гибкая кошачья грация. — Порча чужого имущества — серьёзное обвинение, приводящее к административной ответственности четвёртого уровня.
Нери почувствовал, что Дея, несмотря на сказанное, расположена к нему и неосознанно держит его сторону. Его, а не Гандивы! Вот только заносчивый чистоплюй на этот раз зашёл слишком далеко. Сможет ли она помочь?
— Какая порча?! — брови Нери удивлённо взлетели вверх. — Шоколадный крем прекрасно отмывается с гладкой поверхности! Шёлк превосходно отстирывается! Мы же не в каменном веке…
Дея поправила воротничок блузки. Было заметно, что она с трудом подбирает слова.
— Гандива 2 утверждает, что его конспектор пришёл в негодность.
— Не может такого быть! — накопившаяся злость попёрла наружу. — Да даже если так — виноват он сам! Он подставил меня на лекции, и я не мог просто так это оставить!
— Нери, он был прав, — Дея снисходительно улыбнулась. — Он — староста потока, и выполнял свою работу. Его задача — следить за качеством вашего обучения. Делать замечания и докладывать лектору о невыполнении учебного плана — прямая обязанность старосты.
Нери на мгновение воскресил в себе здравомыслие. Нужно молчать и соглашаться, иначе можно подставить себя так, что вовек не отмоешься. Да, он знал эту простую истину. Только вот бессознательное было куда сильнее усвоенных правил приличия.
— А Вы не находите, что это подло?! — Нери с вызовом посмотрел на декана. Эмоции буйным ураганом рвались наружу. — Грязно, непорядочно и не по-человечески?
— Это другой вопрос, — вздохнула Дэя, — я даже скажу больше, Нери. На Вашем месте я поступила бы ещё хуже. Но, тем не менее, принципы у каждого свои. У Гандивы они с законом не расходятся. У Вас… Вы сами понимаете. Надеюсь, что только в этот раз.
Прохладный ноябрьский ветерок просунул руку сквозь открытую створку окна, коснувшись занавески. Он нёс с собой запах городских дорог и сухой пыли. Вдалеке басисто гудели оживлённые трассы, порождая чувство тоски и безысходности.
— И какое наказание меня ждёт? — усмехнулся Нери с откровенной издёвкой.
— Всё, к счастью, можно решить мирным путём, — успокаивающе проговорила Дея. — На следующей комиссии по разбору нарушений Вы публично извинитесь перед Гандивой 2. На этом всё закончится. Никаких дополнительных санкций.
Кол отчаяния вошёл в грудь, пронзив сердце. Дыхание спёрло, волна спазмов атаковала пустой желудок. Такого варианта развития событий он не предусмотрел.
— Ну уж нет! — выкрикнул Нери, задыхаясь от ярости. — Можете лишить меня всего, но извиняться перед ним я ни за что не буду! Я готов понести административное наказание четвёртого уровня! Я ничуть не раскаиваюсь в совершённом, и считаю, что поступил по совести!
