Земля в иллюминаторе (СИ) - Кин Румит (полные книги TXT) 📗
А с другой стороны врат остались лишь три человека, которые должны были стать последними, кто воскреснет сегодня. Они приблизились, и Ивара поднялся им навстречу. Несколько долгих мгновений они стояли друг перед другом, не в силах переступить порог, поверить в возвращение счастья. А потом Амика все-таки сделал этот шаг, и первым обнял Ивару. Это объятие длилось очень долго.
— Не так ты хотел достичь этой встречи, — прошептал Амика. — Я знаю. Не новым горем ты хотел платить.
— Ты видел?
— Да.
— Этот мальчик был мне как ты.
— Я знаю. Я рад, что ты был не один.
Амика обнял Ивару еще крепче. Хинта смотрел на них снизу вверх и чувствовал в самом себе невозможную смесь переживаний. Уничтоженный, он все-таки мог радоваться за Ивару. Это была великая сцена — завершался долгий путь, встречались разлученные смертью и злом.
Потом Ивара обнял Эдру.
— Ты спас его, — сказал он. — Спас Аджелика Рахна.
— А ты нашел его, чтобы он спас нас и мир.
Потом Ивара обнял Кири, а сам Кири не в силах был обнять и стоял безвольный, плачущий не то от горя, не то от стыда.
— Ты прощаешь меня? Пожалуйста, прости меня за то, что я натворил.
— Нет. Я никогда тебя не прощу. Но ты можешь быть с нами снова, куда бы мы ни пошли. Я разрешаю это тебе, потому что без твоего таланта мы бы не спасли планету. Ты заслужил право быть с нами. Но и проклятие ты тоже заслужил.
И Кири, задыхаясь, упал к его ногам, и, улыбаясь сквозь слезы, кивал, признавая правоту его слов. А потом они все заговорили друг с другом, а рядом гремели финальные аккорды битвы. Хинта слышал их голоса, и гром сражения, но при этом часть его сознания была очень далеко. Он погрузился в новое видение — самое странное, самое особое, самое призрачное из всех своих видений; он устремился ввысь — туда, где наперегонки мчались две души Тави. Сонм из тысяч и тысяч других душ устремился вслед за этими двумя; все, кто не родился и не был спасен через Золотые Врата, но еще маялся, не находя себе покоя в пределах планеты — все они хотели на свободу. Армия душ неслась вперед и вверх, по спирали огибая планету, закручивалась вокруг самой себя, бурила преграду тьмы. И пелена тьмы стала тянуться, поддаваясь этому напору, а на самом острие клинка летели души Тави — самые быстрые, самые страшные враги Бемеран Каас.
— Не уходи, — в последний раз попросил Хинта. А потом он ощутил, как кто-то трогает его за руку. Он посмотрел и увидел, что перед ним стоит Аджелика Рахна — тот самый, со шрамом на ноге. Вместе с Хинтой к маленькому человечку обернулись Ивара и друзья Ивары.
— Вы пятеро и те герои, которые сейчас побеждают армию Бемеран Каас — вы последние из людей прежней Земли, — услышали они голос золота в своем разуме, — и у вас есть выбор. Вы можете уйти сейчас, через эти врата — и тогда вас ждет рождение через пять веков на новой Земле, где жизнь будет повсюду. Там вы обретете счастье вместе с новым человечеством. Или вы можете остаться хранителями Меридиана и Экватора, смотрителями и демиургами нового мира. На этом пути вы обретете бесконечность новых знаний, ваши годы продлятся дольше положенного срока, но вам придется умереть до того, как новое человечество поднимется на поверхность планеты.
— Сложный выбор, — сказал Эдра.
— Но у вас есть на него лишь несколько минут. Потом эти подземелья обрушатся, а врата будут запечатаны и исчезнут навсегда.
— Амика? — спросил Ивара.
— Ты же хочешь остаться. Ты всегда хотел знать.
— Но это не путь счастья.
— С тобой, в веках — это счастье. И знание — разве оно не форма счастья?
— А ты, Эдра?
Эдра опустил взгляд.
— Я хочу увидеть новый мир, и лазать по скалам без скафандра. И завести детей, которых у вас двоих не может быть. Прости меня.
— Значит, мы расстаемся?
— Только если ты не пойдешь со мной через врата. Ведь ради этого мы жили. Ради этого я умер.
— Я знаю. Но не пойду. Иди.
— А я? — тихо спросил Кири. — Я хочу пойти в новый мир, но боюсь предать нас всех опять.
— Это не предательство. Иди.
И Кири встал вместе с Эдрой. А потом их взгляды обратились на Хинту.
— Иди с ними, Хинта, — сказал Ивара. — Жизнь для тебя. Она выгравирована на твоем скафандре. Тот мир — он твой. Там твоя семья, там бесконечное будущее.
И Хинта заплакал, потому что происходило именно то, чего он боялся: они все уходили в разные стороны.
— Я не хочу. Я не пойду в новый мир.
— Не обрекай себя на нашу судьбу. Ты слишком молод. Тебе нужны люди. Не мы двое, но все человечество вокруг тебя. Чтобы ты выбирал любимых и друзей.
— Я выбрал Тави. — Хинта безумным взглядом посмотрел в сияющие глаза Аджелика Рахна. — Верни мне его. Сделай так, чтобы он сейчас родился в новом теле, чтобы вернулся через эти врата.
— Нет, — ответил Аджелика Рахна, и в этом ответе была вся мягкость и вся боль, которая только может быть в отказе. — Он летит слишком быстро. Я не смог бы остановить его, даже если бы считал это правильным. Но он должен быть свободным, должен стать первым за тысячу лет зла, кто переродится не в этом мире, но в другом. Только так Бемеран Каас окончательно утратит свою власть здесь. После этого уже не будет новых людей, которые умрут и переродятся. Смерть станет свободой и путешествием.
— А люди, которые ушли в золотые врата? Они же переродятся.
— Они не умерли. Они уснули. Перерождений больше не будет. Будет лишь одно великое пробуждение: через пять веков на новой Земле.
И тогда Хинта закричал в золотое лицо — это был страшный крик отчаяния, и мальчику казалось, что сама его душа уходит вместе с этим криком. А потом в нем кончились силы, и он распластался на золотом пороге. К нему пришла новая боль — словно жало вонзилось в сердце — и он увидел, как армия душ разрывает пелену тьмы. Бемеран Каас пала. Одновременно с победой над темным пологом, висевшим вокруг мира, утратили свою волю все псевдоподии фиолетовой плазмы. Не осталось чудовищ, безвольно упали тела оживших мертвецов. Только омары еще продолжали сражаться — верные слуги поверженной госпожи.
— Я умру сейчас, — решил Хинта, — чтобы пойти за ним. Убей меня золотой рукой.
— Я не убийца героев, — сказал Аджелика Рахна. — И если ты умрешь сейчас так, то потеряешь память и станешь просто душой. Ты не найдешь его никогда. А ваша встреча, если таковая вдруг случится тысячу миров спустя, уже не будет иметь того значения, которое ты хотел бы вложить в нее.
— Тогда что мне делать? — спросил Хинта. — Куда мне идти, если я не хочу жить? Я могу умереть пять веков спустя. Хорошо. Я разделю долгую жизнь с Иварой или сон вместе со всем человечеством, если только это даст мне большую надежду увидеть его.
— Это лучше, чем умирать сейчас, — сказал Аджелика Рахна, — но это не даст большей надежды на новую встречу с твоим другом. Однако я могу дать тебе такую надежду. Я могу сделать то, чего еще не было никогда: могу взять тебя с собой и принести гостем в те миры, где будет рождаться твой друг. Я могу сделать тебя послом, вестником этой победы — тем, кто будет странствовать по вселенной и рассказывать, как пала Бемеран Каас и как был освобожден один из самых страдавших миров.
Хинта ощутил, как решимость и вера жарким огнем вспыхивают у него в сердце. Это была его судьба — именно это решение он принял, когда отказался отпускать Тави.
— Да, — сорвалось с его губ.
Механический человечек взмахнул своей маленькой волшебной рукой, и пространство позади врат разделилось на три части. В центре по-прежнему был проход к прекрасным золотым залам. С левой стороны врат открылся вид на пустынные заснеженные улицы древнего города. Полуразрушенные дома завершались конструкциями, напоминающими зонтики из опорных балок. Хинта знал, зачем нужны эти зонтики — когда-то они удерживали над собой ледник. На улицах у подножия зданий заканчивалась битва: золотая армия прошла до конца по омарьим тоннелям, вырвалась на солнечный свет и добивала разрозненных врагов наверху.
