Изгой. Пенталогия (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
– Вот оно как, – удивленно качнул я головой и продолжил его мысль: – Сам видишь, все сходится. Церковь меня не приняла, едва жив остался. Так, может, я и есть перевертыш. Потому и прошу меня ударить мечом. Если я настоящий, то и вреда ты мне не причинишь – клятва крови остановит. А если удар пройдет, то уж бей дальше, не останавливайся. Значит, перевертыш перед тобой, в поселение пробраться да зло там учинить только и мечтающий.
Крайне неохотно вытащив из поясной петли топор, Лени пробормотал:
– Господин, но если сами велите себя бить – значит, вы и есть настоящий. Не перевертыш.
– А если я сам об этом не знаю? – сузил я глаза. – Что я перевертыш? Бей!
– Да, господин, – уныло кивнул рыжий и, подняв топор для удара, шагнул ко мне.
Не успел он сделать второго шага, как я вспомнил об упущенных деталях своего плана, и, зло чертыхнувшись, завопил:
– Стой, Лени, не подходи!
В глазу рыжего плеснулась тревога, но он покорно остановился.
– Из лука стреляй, – облегченно выдохнув, велел я и кивнул на щупальца. – А то ты меня ударишь, а щупальца обидятся. И еще кое о чем забыли: ниргалы, Лени не трогать! Приказ!
Покосившись на хаотичное сплетение щупалец над моей головой и на мрачные фигуры стоящих позади меня ниргалов, Лени сразу повеселел. Понял, что остановил я его не из страха разоблачения, а из заботы за его жизнь. Впрочем, снять со спины лук и наложить на тетиву стрелу ему это знание не помешало.
Взглянув на смотрящий мне в лицо наконечник стрелы, я невольно сглотнул, а затем все же пересилил себя и разрешающе кивнул. Я боялся. Боялся не смерти от стрелы друга, а самого того факта, что клятва крови может не сработать. Тогда останется только довести спутников до поселения, а самому уйти, чтобы больше никогда не вернуться.
Развить свои мрачные мысли дальше я не успел – звонко загудела спущенная тетива, и я инстинктивно зажмурился в ожидании удара в лицо. В трех шагах от меня чтото с шумом грохнулось в снег, и тут же раздался сдавленный хрип:
– Госсподин, просстите мменя…
Поспешно открыв глаза, я узрел дергающегося в судорогах Лени с непонятно почему расплывающейся улыбкой на лице. Улыбкой сквозь слезы боли и хрипы.
– Лени, я прощаю тебя! – заторопившись, крикнул я, и рыжий облегченно расслабился, бездумно смотря вверх, на виднеющееся между скалистых отрогов Подковы солнце.
Клятва действует! Во всяком случае я – это я и никто иной! Чувствуя, как дрожат колени, я постарался скрыть рвущееся наружу веселье и буркнул:
– Вставай давай, чего разлегся на снегу?
– Сейчас встану, господин, – все еще хриплым, но уже куда более веселым голосом отозвался Лени. – Я же говорил! Я верил!
– Вот и ладно, – отозвался я, вертясь на месте. – А где Тикса?!
Гном исчез бесследно. Тото я думал, как же это он сумел удержаться и не влезть в наш разговор. Ему это несвойственно.
– Там. – Рыжий с натугой сел и, поправляя одной рукой повязку, другой ткнул в сторону. – Со скалой целуется. Как мы со сгархов слезли, так он сумки с камнями своими на землю стащил, да сразу к стене ущелья и кинулся со всех ног. Ровно ошпаренный мчался.
Бросив взгляд в указанном направлении, я с трудом различил маленькую фигурку гнома – настолько он прижался, приник к холодному камню. Еще и руки раскинул в стороны, словно пытался обнять всю Подкову. Потому сразу и не заметил его – серая меховая одежда была почти незаметна на темной фоне гранита. Слишком занятый своим непонятным делом, гном благополучно пропустил все произошедшие события мимо своего внимания.
– Тикса! – зло рявкнул я. – Чего ты к стене прилип? Примерз, что ли? А ну живо иди сюда!
Вздрогнув от моего голоса, гном отлип наконец от стены и поспешил к нам со смущенной улыбкой на бородатой физиономии.
Дождавшись, пока он подойдет поближе, я сурово поинтересовался:
– И что ты там делал?
– Как что? – вроде как даже поразился Тикса моему глупому вопросу. – С наш камень, с наш дом здороваться! Он соскучиться, я соскучиться!
– Ааа, – протянул я. – Понимаю. Так бы сразу и сказал: отойду, с домом, мол, поздороваться надо. Ладно, давайте двигаться. Нам и правда пора домой.
Подхватив одну из двух сумок с камнями, я закинул ее на плечо и решительно зашагал в глубину ущелья. Остальные потянулись за мной.
– С камнем здоровался? – не выдержал шагающий за мной рыжий и, простуженно шмыгнув, язвительно спросил: – И что он тебе сказал?
– Здравствуй сказать! – не остался в долгу Тикса. – Еще сказать: ты, рижий, глупый и дурной! Вот! Так и сказать!
– Я, рыжий, глупый и дурной? – завопил Лени, и от его крика по нависшему над нами ущелью пошло эхо. – Ах ты хмырь коротконогий! Я тебе покажу «камень сказать»!
Прислушиваясь к вспыхнувшей перепалке, я лишь усмехнулся и покачал головой. Оба устали до изнеможения, едва переставляют ноги, но все одно продолжают свой вечный спор. Вмешиваться я не собирался.
Да и мысли мои были заняты совсем другим: я думал о том, как встретят меня дома в новом обличье…
* * *
Стена. Мой дом.
Я стоял в двух шагах от защитной стены поселения. Задрав голову, я шарил глазами по кромке стены, и мною овладевала глухая тоска: я не видел стражников, ни одного.
Когда мы открыто подходили к поселению, я видел человеческие следы, снег был утоптан, покрыт сухими ветками, травинками, замерзшими каплями крови и клочками шерсти. И это наполнило меня надеждой. Люди ходили за дровами, охотились и носили в поселение охапки травы для лошадей. Все говорило о том, что поселение выжило за время моего отсутствия и продолжает бороться. Стена оставалась на месте – неповрежденная, все такая мрачная и неприступная на вид. В небо поднимался дымок от кухонной печи – знать, Нилиена с кухарками готовят ужин.
Радостная эйфория продлилась недолго.
Первый укол беспокойства кольнул меня, когда за тридцать шагов от стены не последовало окрика от стражи, никто не поднял тревогу, завидев движение в ущелье. И вот я стоял неподалеку от безжизненной стены и попрежнему не видел признаков движения. А от высокой стены веяло нечто предупреждающее и грозное. Попрежнему смотря вверх и не торопясь поднимать шум, я шагнул еще ближе к стене и приложил латную перчатку к холодному камню. И дернулся от едва заметных мелких уколов. Словно ктото вонзил в мою руку сотню иголок, но вонзил очень неглубоко, едва проколов кожу. Выждав несколько мгновений и оторвав руку от стены, я несколько раз сжал пальцы, разминая ладонь. Отец Флатис постарался… окурил стену дымом, прочел молитвы, и теперь гранит источал едва заметную силу Создателя. Но не настолько сильную, чтобы повредить мне.
– Слышите, господин? – встрепенулся стоящий у меня за плечом Лени. – Голоса! Во дворе говорят.
– Скорее, кричат, – буркнул я, прислушавшись к доносившимся до нас голосам. – Какого Темного происходит?!
Деловито протиснувшись между мной и Лени – словно не мог обойти нас стороной, – гном прильнул ухом к камню и застыл в этой странной позе. Постоял так с минуту, затем повернулся ко мне с встревоженным лицом и затараторил:
– Во двор кричать! Сильно! Много людей и гном кричать! Слышать голос Койна! И Рикара! И еще много другой голос, не знаю, чей! Оченно сильная ссора!
– Твою ммать! – зло выговорил я. – Они что, совсем ополоумели? Стражи и той нет! Окажись здесь сейчас шурды… – Я с шумом набрал в грудь воздуха и, подняв лицо вверх, яростно завопил: – Эй! Стража! Стража, мать вашу так! Стража! Да хоть ктонибудь отзовитесь!
Тишина… Меня попросту не услышали. Что же это за ссора такая, поглотившая внимание всех без исключения?!
– Подождать, друг Корис! – остановил меня гном, суетливо копаясь в сумках.
Выудил оттуда два камня неправильной формы, тщательно осмотрел их, отбросил тот, что поменьше, и вновь зарылся с головой в сумке. Когда Тикса вынырнул в следующий раз, то держал в руке уже другой камень.
– Сейчас! – заторопился коротышка. – Сейчас позову!
