Земля в иллюминаторе (СИ) - Кин Румит (полные книги TXT) 📗
За аркой открылся прямой тоннель, плавно сужавшийся и полого уходивший в глубину Меридиана, с ребристыми стенами, из которых выступали опорные балки. Почти все балки были иссечены следами попаданий, почти за каждым выступом лежало чье-то тело. Здесь были люди разных эпох и культур, и все они погибли давным-давно: скафандры истлели, лица за стеклами шлемов ссохлись, в провалах глазниц тлел слабый отсвет фиолетового сияния. Хинта уже видел таких мертвецов в своем видении — но теперь они были перед ним наяву. Он знал, кто они и почему пали. Все они участвовали в войне между светом и тьмой, в великой затянувшейся битве, которая снова и снова захлестывала Землю — но каждый из ее действительно значимых эпизодов заканчивался именно здесь, в этих стенах. По позам мертвецов можно было понять, что кто-то из них защищал этот проход, а кто-то пытался взять его штурмом, но история стерла все различия, и теперь уже невозможно было определить, кто из них был на стороне света, а кто на стороне тьмы, кто победил, а кто проиграл — все они обратились в пыль. И та же судьба ожидала омаров, которые только что погибли в дикой бойне у арки.
Они еще бежали через галерею мертвецов, когда услышали какой-то новый ужасный звук, нарастающий позади. В первое мгновение Хинта решил, что это вопли раненых омаров, которые начинают осознавать свою боль. Но этот крик был слишком страшным даже для раненных омаров; еще никогда Хинта не слышал, чтобы столько страдания, мольбы, отчаяния слилось в одном хоре. Он рискнул обернуться — и увидел, что все те омары, которые несколько мгновений назад погибли, теперь снова вставали на ноги. Беспощадные обжигающие жгуты энергийной Бемеран Каас извивались вокруг их разрушенных, истекающих кровью тел, глаза в десять раз ярче сияли фиолетовым светом, всполохи огня просыпались в дулах оружий. А из их ртов, вместе с кровавым паром, рвался этот жуткий мучительный вопль. Тьма не отпускала своих слуг, не давала им последней пощады, не позволяла им умереть — она приковывала их души к мертвым телам и гнала вперед. Плазматические монстры сочетались с искалеченной плотью киборгов, и из этого немыслимого брака рождалось новое поколение чудовищ — самых ужасных, самых несчастных и самых опасных.
Из последних сил они добежали до конца тоннеля, прорвались в арку, прижались к стене. В то же мгновение омары начали стрелять. Теперь их пули летели со сгустками плазмы; трассирующие фиолетовые лучи протянулись от выхода из тоннеля. Град выстрелов обратил золотой пол в дымящуюся металлическую рухлядь. Хинта понимал, что им всем нужно бежать дальше, что через минуту тоннель будет полон омаров, и те полезут через узкий проем, и их снова придется рубить. Однако он лежал у стены и чувствовал, что не может сдвинуться с места. Его стошнило. Запахи рвоты и крови заполнили скафандр. Он не мог понять, откуда кровь, а потом до него дошло, что она течет из носа и идет горлом вместе с рвотой. Его слезящиеся глаза заполнила тьма.
— Что со мной? — задыхаясь, прохрипел он.
— С нами, — ответил Тави. — Мы значительно превысили возможности своих тел.
Словно в подтверждение его слов, страшная боль прокатилась по рукам и ногам Хинты. Он застонал, скорчился. Потом воздух в его скафандре наполнился каким-то новым освежающим запахом, и ему стало немного легче. Из сопелка напротив рта ударили струйки воды, смывая рвоту и кровь. Хинта попил, облизнул губы и почувствовал, что может встать. Опираясь на меч и на стену, он кое-как поднялся на ноги. Зрение возвращалось к нему. Зала, в которой они находились, выглядела как храм — огромная, с вычурными колоннами и сложносочиненными лестницами, спускавшимися отсюда вниз. У каждой колонны, на каждой лестнице лежали груды мертвых тел.
— Кажется, я что-то вспомнил, — стараясь отдышаться, сказал Ивара. — Это и есть Залы Великого Возрождения. Мы с Тави проходили здесь. Только тогда глаза мертвых еще не светились. Что-то произошло. Бемеран Каас изменила…
Не договорив, он ринулся в бой — омары прошли тоннель. Несколько минут назад они защищали вход в комплекс и стремились не пропустить людей внутрь. Теперь стороны поменялись местами, и уже люди защищали вход, стараясь не пропустить омаров вслед за собой. Хинта рубил кашу из напирающих уродливых тел и ощущал, как им овладевает странный покой. Он больше не боялся. Голова кружилась, в глазах еще были черные точки, и тело словно бы лопнуло изнутри, но остаточный вкус крови и рвоты вдруг придал ему сил. Он наконец-то ощущал себя наравне со своими врагами. Ему легче было калечить и убивать, когда он сам страдал. Эта бойня стала к нему ближе, обрела настоящий вкус и запах — стали и кислоты, крови и желчи: обжигающий коктейль.
Омары больше не стреляли — не было возможности — однако, не щадя друг друга, валили по тоннелю. Напор этой хищной биомеханической толпы был поистине сокрушительным. Встречая мясорубку мечей, тела страшным фаршем вываливались на разбитый пол, кровь и нанопена снова лились рекой, но на смену одному десятку омаров сразу приходил другой. Чудовища понимали, что гибнут, сами убивали друг друга в давке, но все равно стремились принять участие в бойне. Хинта начал было верить, что следующая волна врагов станет последней, что поверженные собьются в пробку и намертво перекроют проход. Однако все изменилось, когда в бой пошли мертвые омары, возрожденные плазматической Бемеран Каас. Словно машины смерти, они ввинтились в ряды своих же соратников. От их удара гора мертвых тел разлетелась и осыпалась, заполняя все помещение останками, кровью и слизью. Новые чудовища вступили в ожесточенный бой с людьми. Состояние этих существ было ужасным — безрукие, безногие, с продырявленными телами, они все равно продолжали сражаться. Их приходилось разрубать на мелкие куски, но даже обрубки этих тел шевелились, ползли и искали для себя возможность навредить врагам.
— Уходим, — в какой-то момент скомандовал Ивара. Хинта обернулся и увидел, что мертвецы, пролежавшие сотни лет, начинают вставать. Плазма, попавшая в помещение с выстрелами, принесенная на себе омарами, тоненькими струйками проникала в неживые тела, чтобы их оживить. Умертвия в ссохшихся скафандрах, крошась и скрипя, бросались на героев или поднимали свое древнее оружие и пытались из него стрелять. Пришлось рубить этих новых противников. Из мертвецов сыпался прах и вырывались снопы фиолетового огня. С другой стороны напирали омары. Бой затянулся. Постепенно людей оттесняли назад. Они перестали защищать вход и отступили к лестницам. Кровь омаров рекой полилась по ступеням. Но и лестницы пришлось сдать — омары падали сверху, заваливая их телами, а когда погибших становилось слишком много, сверху на них выплескивалась плазма, и они начинали оживать. Вместе с их армией просыпались и древние человеческие воины. В конце концов, Иваре и мальчикам пришлось обратиться в бегство. Они бежали вниз и вниз, через лабиринт лестниц, залов и коридоров, через золотой город вечной битвы, вечной смерти и вечного воскрешения, по которому теперь бродили восставшие мертвецы и невероятные чудовища. После долгого бега наступали короткие передышки, когда они в изнеможении прятались между невиданных золотых машин или в стенных нишах. Потом завязывались короткие стычки. Они всегда в них побеждали, но это не приносило им ничего, кроме усталости и боли. И вот они снова бежали, снова прятались, снова дрались и снова бежали…
Омары взяли за привычку взрывать пол и стены коридоров — это помогало им в обход людей спускаться на нижние этажи. Армия чудовищ рассеялась и теперь была повсюду. В каждом из залов они натыкались на патруль, на каждой лестнице встречали засаду. Во многих коридорах стояли мины. Они потеряли счет времени. Кровь была снаружи и внутри их скафандров, бесчисленные шрамы и царапины исполосовали их броню. В стекле шлема Хинты засела пуля, но он уже не мог вспомнить, где ее получил. Теперь он с особым вниманием прикрывался от выстрелов, потому что боялся, что следующее попадание может пробить шлем.
