Летопись Третьего мира. Ч.1. Огни Ринеля (СИ) - Версон Мария (читать книги полностью .TXT) 📗
- С тварью в склепе? - Ахнула Млинес, выпучив глаза и приоткрыв рот. - Ты хочешь сказать, что он дрался с Майхемом? С магом, отдавшим свою жизнь ради того, чтобы запечатать Склеп Трех Королей? С чего ты взял? Ведь Майхем был...
- Верно, он был очень сильным стихийным магом, носившим четырехгранный серебряный крест...
- Да, я помню каким был Майхем: спокойный не шибко привлекательный мужчина, и единственное на что он мог жаловаться - на то, что этот крест привязался к шее, и его никак не снимешь. - Приложила она руку к губам и устремила свой взгляд в потолок, вспоминая. - Это был сильный, очень сильный маг с редким даром. Ринельский уроженец, поэтому-то он и вызвался запечатывать четвертый уровень склепа.
- Ого... Это ж сколько тебе лет тогда было? Ладно-ладно, не буду допытываться. Но скажи мне, если ты так хорошо помнишь, как выглядел его крест, то почему?.. - Тео вытащил из-под одеяла левую руку Стижиана, на которой болтался тот самый крест. - Во время наказания ты не заметила его?
- Ой-ой, я его даже не почувствовала... Старею совсем. Но если крест теперь у него, то значит... О Богиня, он и правда столкнулся с Майхемом! Когда эта бестолочь очнется, накорми его и шли ко мне, нам придется поговорить. Но... Тео. - Улыбка убежала с лица Млинес. - Такая седина - явление обыкновенное. Это пяти-семи процентная потеря энергии, что вполне нормально для молодого парня, пусть даже столь одаренного. Если из-за такой мелочи у него исчезла способность быстро залечивать раны, то его рано выпускать из монастыря. Ты же знаешь - инквизиторы не жалуют свободных монахов, а не умея удерживать в себе энергию Стижиан загнется от любого негатора, даже мелкого.
- Ты же можешь обучить его сферической медитации?
- Могу, но ты же знаешь, что без разрешения наставницы не имею права.
- А если так? - Тео засунул руку в карман и вытащил оттуда то самое письмо, которое читал когда к нему пришел Амит. - Что ты на это скажешь?
- Хм... Печать Храма Северной Звезды? Занятно. Даже твой учитель не получил такого, Тео. Хотя. - сощурившись, Млинес улыбнулась ему, - твои техники не по зубам даже моей наставнице, пусть ты и безмерно талантлив. Приглашают Стижиана?
- Нет, здесь два имени.
- Два? - Очень громко переспросила она: её брови подскочили вверх, ноздри раздулись, а рот приоткрылся. - Не может быть!
- Да, - Тео развернул письмо и передал его ей, - и некая мастер Визы просит тебя удостовериться в том, что оба заслуживают обучения в Храме... Почему ты улыбаешься? Ты знакома с мастером Визы?
- Она меня обучила всему, что я знаю...
- Ох батюшки мои, это и есть твоя наставница, - Тео театрально закатил глаза, - сколько ж ей тогда лет?..
- Не важно, главное, что она возглавляет Храм Северной Звезды. И... Амит? Стижиан и Амит? Их имена в этом письме?
- Да... - Он ухмыльнулся и присел на край кровати Стижиана. - Фантастика, правда? Впервые за двадцать лет приходит письмо из Храма, а один из претендентов куда-то сбежал, в попытках скрыться от собственной совести, а другой при смерти...
- Амит вернется, куда он денется. Проветрится, и вернется. А он... - Млинес пошла к Тео со спины, устремив взгляд на его спящего сына. - Через пару дней будет как новенький!
- Млинес, ты ведь не пустишь Амита в Храм?
- Не пущу, и нечему тут удивляться.
- А если я устрою ему хорошо замаскированное испытание?
- Испытания здесь не нужны, Тео. Если до мастера Визы дошли слухи о существовании этих двоих и их силе - значит они уже достаточно потрудились. Амит ненадежен, а некоторые черты его характера могут поставить под удар весь Храм, а ты знаешь, что я не могу этого допустить. Тебе известно о его существовании исключительно потому, что я в свое время тебе это рассказала. О нем не должны знать никто, кроме учеников.
- Но Амит ещё молод, его можно перевоспитать, привить ему некоторые ценности. - Начал было протестовать Тео, но Млинес подняла руку, в знак того, что не желает больше ничего слышать.
- Поэтому то, Тео, ты и не получил этого письма - ты видишь только лучшее в людях, ученикам Храма... это ни к чему.
Тот ухмыльнулся, глянув на Стижиана, и подумал о том, что последние слова Млинес были ни к месту. Его сын отличался большей добротой, чем он, а невнимательность и рассеянность не единожды ставили его под удар. Но быть может, думал Тео, такому авторитету как наставнице Млинес видны черты характера, которые любящий отец просто не способен увидеть.
Внезапно, Стижиан глубоко и очень громко вздохнул, потер нос и перевернулся на бок:
- Результат на лицо. - Одновременно проговорили мастера, и на этом их разговор закончился.
На четвертый день Амит все же пришел к выводу, что он таки балбес. Но не простой какой-нибудь, а высокопробный и качественный. Но для того, чтобы прийти к этому несложному и весьма логичному умозаключению, ему нужно было отправиться на юг города, к реке с небольшим водопадом, прикрытым высокими массивными деревьями. Найти этот водопад можно было только по звуку и то не всегда: стоило появиться легкому ветру, как шуршание листвы приглушало звон, и водопад словно бы исчезал.
Он был не высокий - пять, может шесть метров, и перетекал в небольшое озерцо, бывшее взрослому монаху максимум по пояс. Неглубокое озеро можно легко не заметить и свалиться прямо в воду: во все времена года листва покрывала его гладь.
Амит сидел в полутора метрах от водопада в позе лотоса на не большем камне, выглядывающем из-под воды. Его тяжелый плащ уже давно свалился с колен и покоился на дне под прозрачной водой. Светлые волосы, обычно собранные в хвост, спадали с плеч и, мокрые, прилипали к спине. Яркие голубые глаза постигло нечто тусклое, отчужденное, далекое от реальности, и, не смотря на то, что они были открыты, монах не видел ничего.
Монотонный шум водопада, журчание воды, шелест листьев - все это сливалось в единую симфонию, успокаивающую, убаюкивающую, уносящую своего слушателя в далекие-далекие края, где не было ничего, кроме него и его разума.
Амит не знал сколько прошло времени, не знал, что прошло четверо суток, не знал, что вот уже два дня весь монастырь стоит на ушах и пытается его найти. Он не думал об этом.
Оставаясь наедине со своим разумом, растворенным в окружающей его воде, он сам не мог толком сказать, о чем думал: беспорядочный поток перебивающих друг друга мыслей, возникающие из неоткуда образы утонувших воспоминаний. Его первая любовь, веселая жизнерадостная девчонка, мечтавшая о поцелуе и потому переставшая с ним гулять. После мыслей о ней всегда почему-то всплывало лицо мамы. Амит объяснял это тем, что его мама тоже очень красивая и по-прежнему молодая, вот его подсознание и сравнивало её с той девчонкой. А иногда была и тишина.
И этот чертов Стижиан. Пяти лет Амиту было мало, чтобы понять - если бы не его козни, никто бы никогда и не узнал, что Стижиан - великий. Конечно, когда-нибудь это бы стало понятным, но не в монастыре. И Тео с Млинес... Она вечно хихикает, он ей вечно поддакивает, и, не смотря на многочисленные просьбы Амита расселить его и Стижиана по разным комнатам, их все равно оставляли жить в одной келье. Почему? Видимо, Млинес очень уж сильно старалась их сдружить, интересно, кстати, зачем? Они что, подвиги вершить будут вместе?
Стало тихо. Подозрительно тихо. Тишина была столь противоестественной, что даже Амит, хоть он, по сути, находился в состоянии толи сна, толи медитации, услышал эту тишину. Не было ветра, но не это пугало: не было слышно звона водопада. Вода исчезла, исчезли её капли, воздух, казалось, замер. И так несколько часов, бывшие для Амита считанными секундами:
- Знаешь, одна девчушка из Монтеры регулярно собирает здесь грибы. Сегодня она прибежала домой вся в слезах, в истерике, тянула папу за руку и сказала ему, что сказочный дух реки покинул озеро и вода улетела в небо. - Голос Млинес не просто разрезал сладкую тишину, он скомкал реальность словно тонкий лист бумаги и сжег его. Затем молодой монах услышал, как по поверхности воды пошли круги, как мастер приближалась к нему, к камню, на котором он сидел. - И мантию утопил... ну что за ребенок.
