Игры богов - Воронина Тамара (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Почему сам город не обороняли? – спросил вдруг Лумис. – Почему бой был там, а не здесь? Неужели город надеялись сохранить?
Берт не услышал. Они ехали по городу, который Март, честно говоря, считал мертвым – и ошибся. Детишки бегали, вереща, лаяли собаки, кумушки судачили возле лавок, лоточники перекрикивали друг друга, расхваливая товары, мужчины вовсе не выглядели несчастными или разгневанными от того, что тут же прогуливался одинокий хартинг-стражник. Не боятся по одному разгуливать. Причина-то проста, скорей всего: убьют стражника – хартинги повесят пять или десять горожан, причем первых попавшихся на улице. Так что пылинки с него сдувать будут. Хартинг подошел к лоточнику, выбрал пирожок порумянее. И заплатил. Вот это было уже выше понимания Марта. Захватчики никогда не платили за мелкие покупки. Покупая что подороже – одежду там, украшения, оружие, заплатить могли, и то вовсе не обязательно, но чтоб грош за пирожок отдавали… Украдкой Март покосился на посмертную маску Берта и, подумав, в утешение сказал тихонько:
– Знаешь, наверняка ведь за каждого пострадавшего хартинга казнят несколько местных. Как тут сопротивляться, скажи? Ты сам-то готов их убивать, если у тебя на соседней улице детишки играют?
– Нет, – без голоса ответил Берт. – Я как раз и не готов. Именно поэтому.
– Позволено ли мне будет спросить, сударь, – изысканно осведомился Ли, – с какой целью вы изволили посетить Сторшу?
– Что, неприятные воспоминания? – хмыкнул Лумис. Марту это не понравилось. Слова человека, не знающего, что такое война. Может, он где в штабе и участвовал в планировании, но не воевал. И не участвовал в последних и безнадежных битвах.
– Скажи мне, Март, – прошептал Берт, – почему ты дрался при Сторше? Это не твоя страна, не твой король… Ты сумел бы приспособиться. Тебя невозможно было бы осудить, потому что и в армию ты попал насильно…
– Не знаю я, Берт, – признался Март. – Просто я привык делать то, что делаю, хорошо. До конца. А Сторша как раз и была концом, так или иначе.
– Концом-то концом, – услышал их Лумис, – только вот чьим – еще вопрос. Ну вот, и гостиница работает. Пробудете здесь два дня. Без меня, у меня дела в другом месте. Деньги у вас есть, развлекайтесь как хотите. О рощах, я думаю, лучше не рассказывать, хорошо?
Они бы и не стали. Кому захочется прослыть сумасшедшим? Сесть этак в кабаке с кружкой эля и начать повествование, как прошел через дубовые рощи. Да Март сам бы ржал громче всех. И уж конечно, не поверил бы.
Лумис на прощание махнул рукой и свернул за угол. И как, спрашивается, его охранять? А убьют – что делать? Каяться перед хартингами, что не уберегли, а в аккурат сразу после покаяния маршировать в сторону виселицы? Или драпать куда подальше, но можно ли куда-то удрапать с кольцами сдерживания на руках? Вряд ли их легко снять, вряд ли даже можно снять вообще. Страшно так думать, не хочется так думать, но браслеты эти не без помощи магии сделаны. Как выражается Лумис, артефакт. Вещь, сделанная давным-давно. В те времена, когда боги еще приходили к людям.
Комнату им дали только одну, хотя и просторную довольно. Кроватей в ней было две, одну они без разговоров уступили Берту – видно ж, что благородный, хоть и молчаливый, а вторую решили поделить просто: первую ночь на перине спит Ли, вторую – Март. Помывшись с дороги, они заказали обед в комнату. Точнее, Ли заказал. Берт слегка удивился, но не возразил, ему вообще все равно было, не закажи они обед, он бы и не вспомнил, что даже в тоске есть надо, а Март смекнул, что Ли хочет поговорить. И не только с Мартом.
Март уплетал наваристую уху и жареную на гусином сале картошку с луком, запивал элем и боялся думать о том, какую тему для разговора выбрал Ли. Незачем бы это обсуждать, хотя бы просто потому, что ничегошеньки от них не зависит, ничего они не в силах изменить, как под тем обстрелом горящими каменюками, только вжаться в землю и гадать, пронесет или не пронесет… Хоть в прямом смысле, хоть в переносном. В прямом вот пронесло, в переносном, слава богам, нет, но Марту казалось, что он был к этому близок.
– Что, не доводилось прежде такое есть? – спросил Ли, приподнимая на вилке кольцо плохо прожаренного лука. – Я тоже не люблю. Только выбирать не из чего, а тело надо поддерживать в хорошем состоянии. Для этого оно должно быть отдохнувшим и сытым. – Подумав, он добавил: – Хорошо, если еще и мытым. Но если ты будешь нос воротить от еды, ты можешь ослабеть, и это подведет тебя в бою.
– Да, – согласился Берт, – понимаю. Прости. Я и правда не привык…
Март смолчал, потому что все еще помнил времена, когда картошку с луком, да на сале считал лакомством. Картошка у них была постоянным блюдом, но чаще всего вареная, потому что жарить было не на чем. Папеньке денежка была нужна на водку, потому не было в доме даже постного масла, а уж гусиный жир… Когда отец драл его особенно сильно, сестры отдавали ему по половинке картофелины, и вечноголодный Март чувствовал себя почти на седьмом небе… какое-то время. Он очень быстро рос, потому и хотел есть всегда. Даже встав из-за стола. Хотя семья, по большому счету, не голодала – овощи непременно в доме были, потому что у матери родня жила в деревне, да справно жила, помогали: овощей с осени полный погреб навозили, и картошку, и капусту, и всякие прочие, мать тогда морковку варила и толкла, и так это было вкусно, так сладко… Март до сих пор любил вареную морковку, а Ли вот нос воротил. Лук ему, видите ли, крупно нарезан… А он и вовсе, может, не нарезан, а слегка порублен, чтоб не возиться.
– А уха неплохая, – смилостивился Ли, глянув на Марта.
– Двойная, – пожал плечами Март и потом объяснял непонимающему Берту, что такое двойная уха. Еще попробует, если мимо хороших рек идти придется. Мелочи рыбной и в ручье можно начерпать, но благородная рыба водится только в большой воде.
Хромая и страшная служанка унесла пустые тарелки, потом принесла заштопанную куртку Марта, получила серебряную монетку и так обрадовалась, что готова была в благодарность себя предложить всем троим. И будь она посимпатичнее…
О боги, он готов думать о чем угодно, только не о предстоящем разговоре! Он смотрел на Ли, понимая, что смотрит жалобно, но ничего не мог с собой поделать, только умолял внутри: Ли, не надо, не затевай, не стоит… Ли умел понимать Марта и умел делать вид, что не понимает. Ли, не нужно, Ли, я тебя прошу, я редко тебя прошу, ты же сам говорил: непроизнесенное не исполнится…
– Ну что, Берт, мне кажется, что нам стоит обсудить кое-какие аспекты нашего путешествия.
– Если ты о Лумисе, то мне известно о нем немногим более. Знаю только, что он сам выбирал себе спутников. О цели я знаю тоже мало. Что с тобой, Март?
Март немедля придал лицу удивленное выражение: со мной? а ничего, тебе примерещилось, эль, должно быть крепковат оказался. Ну почему так отчаянно трусит-то, ведь никогда не был особо пуглив, даже в детстве слыл отчаянным, как раз Ли долго и упорно прививал ему благоразумие…
– Только не говори мне, Берт, – протянул Ли, словно утомленный очевидной глупостью собеседников, – что ты не задумывался над тем, что такое Лумис. Если уж даже Март пришел к определенным выводам… Нет, ты неправильно меня понял. Март кто угодно, но не дурак и никогда дураком не был, но он по природе своей не тот, кто доискивается до сути вещей.
– Что проку от наших догадок? – с горечью спросил Берт. – Что проку от определенных выводов, если это все равно догадки?
– Никакого проку, – согласился Ли, разваливаясь на неудобном стуле, словно в роскошнейшем кресле. – Особенно если учесть, что наши догадки явно совпадают, но я бы не стал уверять, что Лумис привел нас к этим догадкам. Он был бы и рад, если б мы считали его просто… хм… ну, например, чудаком, решившим перешерстить все запретные места королевства… и возможно, не одного. И знаешь, Берт, я из одного только любопытства готов с ним идти и дальше… Давай сделаем вид, что нас с Мартом не держат кольца, а тебя не держит то, что держит. Я бы и дальше пошел. А ты?
