Охотничий пес (СИ) - Попов Андрей Алексеевич (книги без сокращений .TXT) 📗
Ему казалось, что он Бог, что он умеет быть везде и сразу.
Гордыня и подростковая заносчивость подтолкнули его признаться в деревне о даре своего сверхчувствительного нюха, попасться пчеловодам и уйти с ними, не оглядываясь назад, даже не задумываясь о том, что он больше никогда не увидит свой дом и отца.
- Молодец, - он похлопал ее по плечу, но в горле у него заклинился ком, не давая сглотнуть. - Нам надо поторопиться. Марк, зови полицейских, пусть подгонят транспорт.
* * *
Красный...
Красный цвет был повсюду. Аннабель грезилось, что она, как белоснежное лебяжье перо, неспешно погружается в алое море, на самое дно, устланное черными мертвецами. Покореженные угольно-шлаковые тела покоились там, безмятежно размахивая обрубками конечностей, подхваченными течением кровавой воды как ужасающие темные водоросли, или грешники, возносящие руки к небесам из глубин Тартара. Аннабель опускалась к ним, ее ослепительно белые кудряшки растрепывались, точно как и алебастровое платье. Затем она опустилась на самое дно, и ее подхватили множества рук, оставляя на кипенной ткани маслянисто-черные следы, и начали ее утаскивать вглубь гнилостно-трупного ила. Они впивались в ее кожу окровавленными культями вместо пальцев.
Она раскрыла глаза и поняла, что лежит в прохладной тени разросшегося кустарника айвы на влажной почве, и что совершенно нага и грязна от приятно пахнущей травы. Она поднялась, медленно вышла из тени четырехэтажного дома, и тогда солнечный свет начал касаться ее светочувствительной кожи. Но ожидаемой боли не последовало, свет ласково лизал ее белое тело совсем без волдырей. Она все шла дальше по мощеной булыжником дороге вдоль набережной с выходом на Имперский канал, где протекала взятая человеком в узду река Занюшка, огибающая город и наполняя его артерии-каналы вонючей водой с тиной. Прохожие то и дело оборачивались на девушку-альбиноску без одежды, показывая всем своим видом шок и укор. Она покачивалась из стороны в сторону, будто была пьяна, она чувствовала, как мир изменяется вокруг, как заливисто течет золотая пыль магических кварков, растекающаяся повсюду, и эта пыль напевала лишь в ее голове, точно церковные хоралы, окаймленные звоном колоколов. Ангельская музыка становилась то еще громче и торжественнее, то проваливалась в безмолвный вакуум, когда уличный шум перебивал ее на полуслове.
Впереди появились какие-то мужчины.
- С вами... все в порядке? - спросил один из них, мужчина на велосипеде в костюме-тройке, и его противный голос заглушил ангельский хорал.
- Вы же совсем голая, вам нужна помощь? - спросил второй, и его голос впился ей в виски тисками.
Она ощутила жжение в горле и отрыгнула серебристую жидкость. Внутри ее живота зашевелилось что-то, норовя вылезти наружу, какой-то фантомный червяк, извивающийся в кишках. Он больно хлестал извилистым телом внутри ее потрохов, рвя их. Ей захотелось услышать ангелов еще хотя бы раз. Она рефлекторно вскинула руки, и двоих незнакомцев разорвало, будто внутри них взорвался тротил. Красный цвет был снова повсюду, а вместе с ним снова зазвучали колокола, и золотистая пыль запела ту же прекрасную песнь.
* * *
Пока Иен, Маркус, неофитка и Збынек тряслись в бронированной самоходке, сидя на неудобных скамьях, Иен проверил барабан револьвера: десять золоченых малокалиберных пуль и еще полкоробки с собой во внутреннем кармане пиджака. Надо быть во всеоружии, так как магу-Исходу даже несколько выстрелов золотом - все равно, что гроллю дробина, если стрелять, конечно, не в голову. И все-таки убивать несчастную девушку в его планы пока что не входило, Маркус же был прямо противоположного мнения.
- Она продвигается вдоль Имперского канала, я чую ее, - пробубнил Иен. - Помни, Марк: мы должны попытаться спасти ее, не убивать. Если станет явно, что из помутнения ее не вытащить, тогда да, и только тогда, ты меня понял?
- Наставник-магистр, смотрите, - сказала Ханна, выглядывая в решетчатое окошко, и обращаясь к нему официально.
- Водитель, остановитесь, - он приоткрыл перегородку между кузовом и салоном.
Они вышли и увидели жуткую картину: мощеная дорожка была вся в потрохах, меж выпуклым булыжником текли красные ручейки. Ужасающе интенсивно пахло лакрицей и горелым железом. Крохоборы радостно пищали, как дети радуются конфетам, утаскивали оторванные фаланги и мясные косточки, точно стервятники, гоняя чаек, хотевших также поживиться человеческими кусочками.
Иен видел, как вырвало Ханну.
- Она уже не выйдет из помутнения, - сказал Маркус. - Уже много убийств, и она не остановится. И черта с два я позволю тебе ставить жизнь помешавшейся ведьмы превыше остальных людей, - безапелляционно заявил он с желчью.
- Я вынуждена, согласится с вашим апотекарем, наставник-магистр, - Ханна встряла в разговор, вытерев губы платком. - Судя по всему, девушка в помутнении уже почти час, а желание убивать у нее не пропало. С каждым следующим убийством ее магия растет по экспоненте, скоро нам не справится без поддержки военных, а если она просто взорвется...
- Я лучше знаю, как выполнять мою работу, так что держи свои советы при себе, - зло ответил Иен.
Она ошарашено посмотрела на него, Маркус укоризненно цокнул языком.
Когда война бушевала на Восточном архипелаге, Марк служил в военно-воздушных войсках империи, и именно тогда и случился инцидент, положивший конец его армейской карьере. Во время воздушного сражения с вражеским дирижаблем гретчан-пиратов юнга с небесно-синими глазами взорвался магией, и случилось крушение. Погибло большинство бравых матросов, но Маркус выжил. В тот день он твердо осознал, что каждый из людей - пороховая бочка с поднесенной зажженной спичкой.
Ханна вынула из своей сумки пару громоздких окуляров с красноватыми линзами и обследовала окружение, пощелкивая латунные язычки переключателей, настраивая спектр анализатора.
- Надо поторапливаться, время не ждет, - сказал Иен.
- Есть, командир, - насмешливо сказал Маркус.
- Да, наставник-магистр... - сдерживая укол обиды, промямлила Ханна.
* * *
Инфернальные колокола в голове Аннабель привели ее на городскую площадь, где была знаменитая базилика "Святой Марианны", взятая городскими властями под здание театра оперы и балета. Прямоугольное здание ключальни с вытянутыми арочными окнами с мозаикой из разноцветного стекла, ранее предназначенное для ключения младенцев, и высокая колокольня триумфально возвышались над просторной площадью. Зазубренные крыши кирпичного цвета украшались мраморными скульптурами арфистов с латунными венками из терна на кудрявых головах. Арфисты играли свою музыку бронзовому ангелу исполину, распростершего свои три ангельских крыла по сторонам на запад, юг, восток, а рукой указывающий на север, туда, где однажды был рожден мессия, первый марианский меченосец, сын богородицы Марианны, подаривший людям знание о том, как охотиться на ведьм и колдунов. Ангел, в складках ткани, скрывающих часть его фигуристого тела, и сандалиях, держался второй рукой за пик колокольни, стоя у самого края крыши.
Аннабель музыка приманивала туда, точно мотылька на свет свечи. Разница лишь в том, что на этот раз Аннабель была и мотыльком и тем самым пламенем. Она шла, вся в крови, и не только своей, угольно-черной саже, объятая едва уловимым свечением. Люди удивленно сворачивали головы, наблюдая обнаженную альбиноску, идущую по площади. В ушах ее звучал колокольный перезвон, наполняющий ее душу теплом. С удовольствием она ощущала окружающий мир так, как не ощущала его прежде: вкусы, запахи, цвета, все переменилось и стало каким-то незнакомым. Она встала посреди площади, в окружении многих людей. Ангельская песнь в ушах на миг затихла, чтобы разразиться новой частью. Аннабель рефлекторно подняла ладони и прикрыла глаза.
