Охотничий пес (СИ) - Попов Андрей Алексеевич (книги без сокращений .TXT) 📗
И все-таки ей удалось убежать.
Она продолжала бежать по извилистым тропам узких проулков, чураясь просторных улиц, оставаясь в прохладной тени облезлых зданий.
Наконец, она пробежала мимо замшелой марианской капеллы и оказалась в Приюте. Она повернула на оживленном перекрестке влево и вскоре попала на железнодорожную станцию, поднялась на перрон, заплатила в кассу, получила проездной талон и опустилась на скамейку. Солнце поднималось все выше, становилось непереносимо жарко, что воздух подрагивал. Аннабель откинула капюшон назад, вытирая рукавом кофточки мокрое лицо. Зашумел четырехцилиндровый червяк, ревя и чихая, отравляя воздух клубами ядовитого дыма. Когда маги-инженеры впервые представили этот вид транспорта, весь люд честной единогласно отказывался пользоваться железнодорожными путями, слишком он их пугал. Иногда складывалось ощущение, будто технологический прогресс идет слишком быстро, и вот-вот привычный мир сойдет с рельс на полном ходу, и катастрофы не избежать.
В этот момент, когда поезд стал подъезжать к перрону, Аннабель кое-что заметила периферийным зрением - отчима, быстро приближающегося к станции. Во рту у девушки пересохло, внизу живота возникла боль, напоминавшая о мужских прикосновениях...
Он надвигался как рок, бесцеремонно расталкивая людей на своем пути, когда поезд, выдохнув вонючий пар, мертво встал, автоматические двери алых пассажирских вагонов открылись. Аннабель протолкнулась сквозь людскую сутолоку в вагон и пристроилась в самом конце у раскрытого окошка, потеснившись с некой полноватой дамой с противной породистой собачкой. Испустив визгливый гудок, напоминающий брачный вой какого-то мифического зверя, поезд тронулся, и панорама за окном ушла вправо.
Девушка, выглядывая из окошка, заметила Золана на перроне, рассерженного, каким она его никогда еще не видела. Она облегченно вздохнула, вытерев пот со своего лба и, сжимая отцовскую куколку в ладонях, закрыла глаза, когда теплый ветер захлестал ей по лицу из открытого окна, растрепывая ее белые кудри.
* * *
Пассажирское воздушное судно первого класса "Нэллефан" разрезало алюминиевым килем ватные облака, оставляя за собой выхлопной след. Пузатая громадина, наполненная гелием, тяжеловесно плыла над широченными лесами и оливковыми полями Ригэсской провинции, замедляясь.
Внутри роскошного салона, богато украшенного висячими с потолка херувимчиками из гипса и обшитого золотистым бархатом, было полным-полно людей, преимущественно небедных. Ханна Кольц сидела за кофейным столиком напротив затемненного окна и пила лимонно-мятный чай, слушая пианинное попурри знаменитого композитора Палмера тиа Шаха. У нее было красивое лицо, ухоженная абрикосовая кожа, лимонные завивающиеся волосы, падающие водопадом на узкие плечи, и зеленые глаза с ореховой крапинкой. Она сидела в голубоватой блузе с белыми рюшками на гравированных нефритовых пуговицах инициалами "HK", стянутой шнурованным корсажем в ее талии, и в высоких сапогах.
Через скошенное окно открывался вид на приближающийся город Каннескар, этакий железобетонный спрут, раскинувший алчные щупальца на многие мили. Окутанные сизой хмарью шапки разномастных домов и речные каналы внизу становились все ближе. Ханна начала присматриваться к поблескивающей на солнце речной воде и различать плывущие баржи и рыбацкие лодчонки. Прокоптевшие гарью темные гетто и пролетарские районы, задыхающиеся от вони фабричных выбросов, сменялись центральными кварталами.
Дирижабль грузно снижался, неуклюже разворачиваясь над садами Долины скорби, и затем сел на широкую площадь перед высоким розово-желтым зданием. Все пассажиры прибывшего судна поспешили покинуть салон "Нэллефана" по серпантиновой лестнице, когда служащие натянули посадочные тросы.
Здание аэродрома поражало красотой интерьера: высоченный ступенчатый потолок был расписан фантастическими сценами из домарианских мифов, а оттуда сверху свисали хрустальные люстры. В центре атриума аспидно-черный мраморный пол лизал солнечный свет, проникающий через стекольчатый купол. Ханна катила поездную сумку с колесами на подшипниках, постукивая резной тростью из слоновой кости о мраморный пол, и надев на пружинистые волосы цилиндр с повязанной шелковой лентой серого цвета. Ее лицо сияло как начищенная монета, и, несмотря на многодневный путь из столицы и усталость, она была счастлива.
С другого конца в атриум аэродрома вошла закутанная в шерстяной плащ девушка с необыкновенно белой кожей. Отовсюду доносился рокот разносимых эхом голосов, здесь было полным-полно людей разного социального положения. В ожидании очереди в кассу, Аннабель загляделась на маленького мальчугана в матросском костюмчике, игравшего на перекладине с оловянным коньком.
Он улыбнулся ей и замахал белой ручонкой, она улыбнулась ему в ответ.
- Аннабель! - разразился гром у нее за спиной.
У нее сердце упало куда-то в пятки, и кровь пристала к лицу.
- Неблагодарная мерзавка, - Золан взял своей гролльской хваткой ее за жемчужные волосы и дернул на себя, отчего она чуть было не потеряла равновесие.
- Отпусти меня... - взвизгнула она.
Люди начали оборачиваться на крики, заинтересовавшиеся сценой семейной ссоры.
- Никуда я тебя не отпущу, мерзавка. Куда ты намылилась, а?
- Отпусти, Золан, мне больно... - взмолилась она.
- О, это хорошо, - он потянул ее волосы с такой силой, что рисковал сорвать скальп. - Ты вернешься домой, и ты будешь слушать все, что я тебе скажу. Бежать она удумала, бесстыдная тварь. Живо утихомирься! - гаркнул он и добавил, глядя на проходящих мимо дам: - Своей дорогой идите, и в чужие дела не лезьте!
- Оставь меня, Золан... - запротестовала она, колотясь в его руке как пойманная в сеть паутины бабочка-капустница.
- Называй меня папочкой, дорогая.
Она плюнула ему в лицо, он, вытирая плевок рукавом бежевого пиджака, замахнулся и ударил ее кулаком по лицу, что было сил. Она упала, взбрызнув кровью из носа пол, и сжимая ладонями куколку, заплакала, задыхаясь от горючих слез.
Золан наклонился к ней и на ухо прошептал:
- Однажды я навсегда заставил твою шлюху-мать замолчать. И тебя заставлю, если ты будешь плохо себя вести, поняла?
От последних слов что-то внутри нее переменилось, и желудок завыл от странной щекотки. Какой-то инфернальный жар потек у нее по пищеводу и вырвался наружу изо рта горячей серебристой жидкостью, прожигая в мраморном полу дымящуюся дыру. Она закашлялась, отплевываясь от гнилостно-лакричного вкуса во рту, и вытерлась тыльной стороной ладони, размазывая алую кровь по подбородку и щекам.
Продолжая крепко сжимать в руке куклу, она медленно поднялась, столкнувшись с лицом отчима полным непонимания. Внутри нее свирепствовала стихия, и она уже давно рвалась наружу. Недолго она смотрела на него, не мигая, вспоминала разом все, что он ей сделал как, например, угрозы расправы, когда он пьяный с дружками трогал ее, после того как она стала достаточно взрослой для этого. Или когда заколол ее мать бутылочной розочкой после очередной попойки.
- Золан, - прошептала она одними губами, но он ее услышал, будто она заговорила у него в голове.
- Что за?.. - процедил он сквозь зубы.
- Катись ты в Тартар...
Ослепительное пламя расцвело на нем, точно солнце или волшебный цветок, съедая мясо до голой кости. В считанные секунды его не стало, и Аннабель испытала облегчение. Огонь тек по полу похожий на жидкое золото, заставляя людей, испуганно пятится назад. Их лица побелели, и они выглядели так, словно их вот-вот стошнит. Вдруг кто-то завопил и это подхватили все присутствующие, взрываясь пугливым криком. Люди побросали все вещи и метнулись в сторону выхода под высокий ступенчатый портал, откуда виднелась улица.
Какофония звучащих голосов впилась тисками в виски Аннабель.
