Чертополох. Лесовичка - Шихарева Варвара (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
Сжатый в руке серебряный нож, словно бы обретя собственную волю, резко пошёл вниз — но возле самого солнечного сплетения я развернула его и словно бы срезала невидимую пиявку, почти касаясь ножом кожи малышки. Раздалось тихое шипение, на лезвии на миг появилось несколько грязно-белых, но тут же испарившихся пятен… Неужели всё? Я вновь сосредоточилась, но за исключением дальнего и, похоже, просто примерещившегося мне от напряжения всхлипа не ощутила ничего чужеродного. На всякий случай прочертила над грудью девочки ещё не истратившим всю накопленную силу ножом несколько защитных рун…
После этого мне на плечи навалилась чудовищная усталость, но обряд был ещё не закончен. Я взяла берёзовую лучину и, стараясь унять дрожь в пальцах, поднесла её к пламени свечи, олицетворяющей восток. Образовавшийся уголёк стряхнула в молоко и поднесла плошку к губам девочки.
— Пей…
Та послушно глотнула, а я прошептала:
— Малика, исцели.
Затем отломила кусочек хлеба и скормила его малютке с наговором: «Лучница, защити»…
Осторожно загасила свечи пальцами и коснулась рукою лба девочки — он всё ещё был горячим, но совсем не так, как прежде — чудовищный жар начал спадать. От моего прикосновения малютка вновь открыла глаза:
— Тетя…
— Хочешь пить? — Уже заранее зная ответ, я потянулась за другой плошкой — с успокаивающим и восстанавливающим силы питьём. Теперь малышка будет очень долго и крепко спать, а проснётся почти здоровой — ну, разве что посопливит да покашляет немного, как при обычной простуде…
А вот мне теперь будет худо, ведь колдовать, имея за плечами спящий дар, хоть и возможно, но невероятно тяжело…
— Может, надо чего покрепче налить?
Вместо ответа я хмуро посмотрела на Роско и отрицательно качнула головой — от медовухи меня лишь окончательно развезёт, а мне сейчас даже сидеть, не сутулясь, было тяжело… Я сжала в руках глиняную кружку с уже остывшим отваром: голова болела нестерпимо, да и мутило меня не на шутку.
— На тебе лица нет… — вновь завел свое Роско, и я осторожно встала. Горница тут же поплыла перед глазами, но я, дождавшись, когда головокружение хоть немного сойдёт на нет, подошла к оставленным на лавке кожуху и шали. Я и так, приходя в себя, засиделась до темноты…
— Когда дочка проснётся, поите её отваром из трав, которые я оставила. Дня через три я вас навещу…
— Подожди немного… — вынырнувшая из боковой горенки жена Роско начала быстро собирать гостинцы, и мои возражения ни к чему не привели. Я не потребовала оплаты, но отпускать меня с пустыми руками женщина не собиралась. А когда я уже была на пороге, вновь попыталась удержать.
— Сейчас уже темно, может, переночуешь?
Но я, уже вдохнув холодный, колючий воздух, возразила:
— Нет… Меня семья дома ждет… — И направилась к окраине Выселок…
Морозный воздух действительно оказался лучшим лекарством — его колючие иголки не только немного утихомирили засевшую в висках боль, но и чуть-чуть взбодрили, так что, уже проделав половину пути, я перестала смотреть лишь себе под ноги и начала поглядывать по сторонам.
Всё-таки зимний, освещённый почти прибывшей луною лес — удивительное зрелище. Опушенные инеем ветви деревьев — словно затейливое кружево, под ногами искрятся речной лёд и снег, а над всей этой красотой — бездонное тёмное небо с луною и россыпью звёзд… Ясная, тихая ночь…
И только я об этом подумала, как непонятно откуда появившийся ветер поднял с крутого склона целую тучу снежинок и швырнул их прямо мне в лицо. Спасаясь от колючих, ледяных иголок, я на миг прикрыла лицо и глаза рукой, а когда убрала ладонь, то увидела, что прямо передо мною стоит девочка…
Навскидку ей можно было дать лет десять-двенадцать. Она была точно вылеплена из снега — белокожая, с распущенными льняными косами и большими светло-серыми глазёнками. Да и одета во всё белое: рубашка, присобранная у пояса пышная юбка, безрукавка мехом наружу…
— Поиграй со мной… — произнёс странный ребёнок чистым, серебристым голоском и тут же скорчил умильную гримасу. — Ну пожалуйста…
— А тебе разве не холодно? — Я продолжала ошеломлённо рассматривать слишком лёгкий наряд девочки.
— Нет… Ты тоже скоро не будешь мёрзнуть… Пойдём… — улыбнувшись, девочка взяла меня за левую руку и потянула в сторону, и я в каком-то странном оцепенении сделала за нею несколько шагов, но потом остановилась.
— Постой… Чья ты? Как тебя зовут?
В ответ раздался лишь похожий на перезвон серебряных колокольчиков смех, и тут уже мою правую ладонь сжали холодные пальчики.
— Мы тебе всё-всё расскажем, только чуточку попозже… — Ещё одна, словно из воздуха соткавшаяся, девочка начала ластиться ко мне, будто котёнок. Она была очень похожа на первую, разве что чуть помладше — лет восьми, и я в ответ огладила её пушистые волосы. Малышка улыбнулась и доверчиво посмотрела на меня своими огромными, чистыми глазами… Какая она всё-таки… Светлая?..
И вот странные дети уже тащат меня куда-то и непрерывно что-то рассказывают… А я иду за ними, точно очарованная, и мучительно пытаюсь сообразить, что же не так… А потом мой взгляд упал на семенящие ножки девочек… Они обе были босы, но пальчики на таком холоде даже не посинели, а ещё их легкие, почти кукольные ступни не оставляли следов на припорошенном снежком льду… Нет следов!!! В этот же миг мне вспомнились слова спасённой мною малышки о столкнувших её в прорубь девочках и причудившийся слабый вхлип, когда я разорвала связь, и быстро исчезающие капли на ноже…
Это же снежницы!!! Такая пакость приходит лишь с сильными морозами, и человеческое тепло для них — лучшее лакомство!
Опутавший меня морок развеялся. Я резко остановилась и, тряхнув головой, освободила руки из цепких холодных пальчиков.
— Именем Лучницы! Прочь, Мары!
Я начертила в воздухе защитную руну, и они немедля отскочили от меня на пару шагов, но тут же снова развернулись ко мне лицом. Их движения были так слаженны, что, казалось, я вижу одно существо…
— Зачем ты гонишь нас… — В голосе старшей теперь явно различалось шипение, а сама она мгновенно и страшно изменилась: кожа на лице стала серой и пористой, словно тающий по весне снег, глаза полностью выцвели, оборотившись в жуткое, отливающее белёсым сиянием нечто, на протянутых ко мне худых руках выступили длинные, кривые, как у ястреба, когти.
— Ты забрала у нас добычу, а теперь не хочешь играть?! Так нечестно!!! — Младшая, изменившись, как и первая, сгорбилась, точно перед прыжком. Между полуоткрытых бледных губ показались острые клыки.
— Эрка!!! — донесшийся от кромки подступающего к речке леса раскатистый могучий бас мог принадлежать только одному человеку, и я улыбнулась. Снежницы по большому счёту трусливы — их добычей становятся дети да одинокие путники, так что Ирко появился как раз вовремя…
— Ты могла бы жить с нами очень-очень долго… Могла бы охотиться и никогда не стареть… — Старшая начала отступать спиной назад, по-прежнему не сводя с меня белёсых глазищ, а следующая за ней бочком младшая обиженно произнесла:
— И не думай, что мы испугались твоего ручного медведя!!! Он ведь даже не зверь, а так… Полукровка!
В следующий миг мне заложило уши от пронзительного визга — снежницы исчезли, рассыпавшись мелкой позёмкой, а я, почувствовав, что ноги меня не держат, опустилась прямо на лёд. Снежницам удалось завести меня на середину реки, и теперь передо мною маячил чёрный провал полыньи. Ещё бы шагов двадцать — двадцать пять, и конец…
— Эрка… Лапушка… — Подоспевший Ирко опустился подле меня на колени, заглянул в глаза. — Ты как?
— Так себе… — Я понимала, что снежниц он видеть не мог, разве что заметил вокруг меня белёсую дымку, но по-прежнему не отрывала взгляда от полыньи, потому что перед глазами словно наяву стояла картина. Молодая женщина, засидевшись у родни, спешит из Выселок к Дорвашу и маленькому сыну и на этом самом месте встречается со снежницами… И вся разница между мною и давно сгинувшей поселянкой состоит в том, что мне всё же удалось скинуть морок, а мать Ирко очнулась лишь в ледяной воде… Я поёжилась…
