Восставшая из пепла - Ли Танит (бесплатные версии книг txt) 📗
— Люди глупы, — серьезно заключил Асутоо, — но боги спасли тебя и дали тебе силу для битв. Он говорил на племенном наречии и, казалось, нисколько не изумлялся, что его знает посторонняя. Несомненно, боги дали мне и это тоже. Я спросила его, что означают диск и звезда.
Он коснулся татуировки на груди и объяснил: «Небесный знак богов. Мы видим над собой звезды, которые являются серебряными колесницами богов. Иногда они съезжают в них на землю, и земля выгорает дочерна. Однажды боги посетили нашего вождя. Они носили серебряное, и их нельзя было коснуться. С тех пор мы носим их символ, а вождь увенчивает чело камнем-звездой».
Мы добрались до крарла при свете раннего вечера. Располагался он в безопасных трех днях пути от Пути Верховного Владыки, проклятой дороги, к которой племена никогда не приближались, не ездили по ней и даже не пересекали, кроме как в самом крайнем случае.
Стан стоял в низине, построенный вокруг большой полосы воды, где росли серо-зеленые деревья. Его окружал частокол из деревянных кольев, вдоль которого расхаживали взад-вперед воины с семифутовыми копьями в руках. В одном месте расположилось шесть племен. За частоколом стояло много сотен шатров, сплошь черных; издали стан выглядел так, словно там расселась огромная стая воронов. По лагерю свободно бродили козы и коровы, сея где попало свой навоз. Несколько женщин, крошечных как блохи, стирали в воде одежду. Большинство же готовили еду у огромного кольца костров в центре крарла.
Мы проехали через ворота, сделанные из железа и явно не связанные с частоколом. Дети и козы таращили на нас глаза. Караван начал разбиваться. Вскоре с вождями остались только Дарак и один-два капитана, и я тоже осталась с ними из-за Асутоо. Мы объехали крарл и большие загоны для лошадей на стороне, противоположной воротам. В действительности это было замаскированной сделкой, так как торговать здесь Дарак будет, в основном, обмениваясь. Мы нуждались в лошадях, особенно после Ки-ула, а эти были отличные, сплошь бронзовые и гнедые и по большей части необъезженные. Дарак улыбнулся и показал на самую большую и самую норовистую кобылу из табуна.
— Это Саррока — Чертова Кобыла, — сказал вождь со звездой. — Она выведена девственницей, и ей ненавистно ощущать у себя па спине любого самца — хоть коня, хоть человека.
Я знала, что перед этим Дарак не устоит. Он должен покорять все, что ему противостояло. Он спешился, и кобыла выкатила глаза и оскалила зубы, почувствовав его внимание.
Вождь кивнул. Двое воинов побежали вокруг загона, и открыли маленькие ворота на огороженное пастбище позади него. Они окликали его по имени и протягивали лакомства. Было легко заметить, что они давно готовы к тому, что Дарак заинтересуется. Саррока ничего не приняла бы из их рук. Они положили ей лакомства, закрыли ворота и перемахнули через ограду.
— Бери ее сейчас, Дарак, — посоветовал вождь. — Если она перестанет есть, тебе никогда к ней не приблизиться.
Дурак расшнуровал купеческую тунику и старательно повесил ее на седло. Его коричневая спина надменно играла мускулами. Он легко перелез через ограду и подождал, пока кобыла не доест и не подымет голову. Затем он окликнул ее, и она повернулась, оскалив зубы. Дарак тихо рассмеялся, возбужденный брошенным ею вызовом. Она топнула и заржала, а затем резко повернулась и побежала. Дарак тоже побежал, да так быстро, что очутился рядом с ней. Когда она свернула на углу пастбища, чуть замедлив бег, он схватил ее за бронзовую развевающуюся гриву, уперся в нее пяткой правой ноги и закинул ей на спину левую ногу, используя ее бок в качестве точки опоры. Это был невероятный трюк, и очень опасный, но он все-таки вскочил ей на спину. Люди Дарака и даже некоторые из воинов одобрительно закричали, но кобыла просто взбесилась. Она металась в разные стороны, вставала на дыбы, взбрыкивала и лягалась, и пронзительно ржала, выражая свою ярость и страх. Его она сбросить не могла. Он обхватил ее за шею, сжимая ей рукой горло. Это мешало ей дышать и бистро утомило ее. Она скакала круг за кругом, становясь все слабее и слабее, словно катящееся по склону большое бронзовое колесо.
Наконец, она стала, опустив голову и истекая потом. Дарак непринужденно соскользнул с нее. Проведя ее обратно через пастбище, он поднял все еще лежащие в траве лакомства. Он протянул их ей, но она мотнула головой и не пожелала принять их. Дарак выронил лакомства и перелез через ограду. Он тоже сверкал от пота, его тело казалось металлическим. Выглядел он исключительно красивым и очень рассерженным, освещенный лучами заходящего солнца.
— Ну, — промолвил он. — Я уберег ваших людей от некоторых хлопот.
— Саррока должна быть твоей, — сказал вождь.
— Премного благодарен, но она мне не нужна.
Вождь пожал плечами.
Я возненавидела Дарака. Он обломал ее ради собственного тщеславия, а теперь, оттого что она не прониклась к нему за это любовью, бросил ее. Если бы он оставил ее в покое, возможно, эти воины махнули бы на нее рукой и позволили ей снова стать свободной.
Солнце зашло, и начался пир.
Мы сидели вокруг кольца костров на огромных подушках, шесть вождей и их сыновья, Дарак с его капитанами и я. Над головами у нас опустил свои алые крылья полог. Еду и напитки подавали женщины в черных платьях и мальчики. Согласно обычаю племен, мальчика держали при матери и сестрах до тех пор, пока ему не станет тошно от их общества и он не сбежит, чтобы убить степного волка зимой или не поймает дикого скакуна, или не примет участия и бою, если идет война, и таким образом докажет, что он мужчина. Все женщины носили шайрин, но глазницы были шире, чем у моего, и зачастую украшены вышивкой и бусами. Они нервно поглядывали на меня и ускользали прочь, чтобы дать дорогу другим, со следующим блюдом, тоже любопытствующим. Еда была обильной и пахла острыми приправами, но воины к жареному мясу не притрагивались. Его подавали только Дараку и его людям. Я не ела ничего, кроме кусочка церемониального хлеба, который они преломляли перед каждой сменой блюд, и который обязательно надо было взять, если ты друг. Выпила я и немного их вина, но это и все. Они уважили мою умеренность. Их воины тоже постятся, сказал их вождь, перед боем. Я привыкла к последующим болям и спазмам, и они меня мало беспокоили.
Пир закончился, но возлияния продолжались. По кругу пускали чаши со спиртным, приготовленным из козьего молока, смешанного с корой какого-то дерева. Дарак на этот напиток особо не налегал, но вожди и их воины пили крепко.
После этого начались наконец торговые переговоры. Меня они не очень интересовали, ведь это была скорее игра: вожди и Дарак ставили друг другу невозможные условия до самой последней точки, которая была фактически тем, на чем они с самого начала собирались сойтись. Они ведь нуждались, главным образом, в ножах, а Дарак стремился приобрести лошадей и изготовленные их женщинами ткани, пользовавшиеся спросом в городках. Из рук в руки стали переходить деньги и мешочки с тускло-красными фишками, бывшими, по-моему, осколками неотшлифованных драгоценных камней — возможно, гранатов. К этому времени я почувствовала себя опустошенной. Пары вина, которое я даже не выпила, ударили мне в голову, глаза у меня щипало от огня. Сквозь дым я увидала, как вышли сплясать для нас семь или восемь девушек.
Они носили белые шайрины, но хотя лица у них и были прикрыты, тела их были почти нагими. По спинам, под мышками у них проходили тонкие кожаные ремни, застегивавшиеся над грудью золотой пряжкой. С этих ремешков свисали кисточки из белой шерсти, иногда скрывавшие грудь, но не часто. Схожее сооружение окружало их бедра, и хотя кисточки тут были многочисленней, скромность они защищали весьма относительно. Их поджарые коричневые тела мало чем отличались от тел их мужчин, но при всем при том они были прекрасны.
Вождь вежливо просил Дарака выбрать себе женщину, и коль скоро Дарак выбрал, другие разбойники тоже подцепили девушек, пришедшихся им по нраву. Наверное, мне не следовало удивляться, когда вождь нагнулся ко мне.
