Остров Серых Волков (ЛП) - Нейткотт Трейси (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗

— Но видите, как и со всем остальным, в легенде говорится о большем, — произносит Анна. — Любовь. Последняя смерть — убийство из-за любви.

Я замираю. Ожидаю, что сердце начнёт бешено стучать, но оно покрывается кристаллами льда и едва бьётся. Перестаю дышать, но выдыхаю. Ожидаю увидеть клубы пара от дыхания в воздухе. Одно дело — интересоваться правдой. Другое дело — полностью знать всё.

Но я всегда знала, верно? Знала, что острову нужны три смерти. Знала, что он принял свои жертвы. Я — не мальчики и Анна. Я бы не отправилась на Остров Серых Волков, не зная, что здесь есть сокровище.

— Может, это был сталкер, — говорит Чарли. — Типа, я так сильно люблю тебя, что схожу с ума и убью тебя, чтобы ты никому не досталась.

Я обманщица, поэтому говорю:

— Думаю, что читала что-то похожее. В газетах.

Я лгу, потому что должна. Потому что не могу сказать им. Я не могу сказать никому.

ГЛАВА 18: РУБИ

ИДИТЕ ВНИЗ, ЧТОБЫ ПОДНЯТЬСЯ,

Не обращайте внимания на мертвеца.

Если вы на верном пути,

Увидите серых волков впереди.

Когда всё это закончится, и я буду на материке с несколькими тысячами золотых монет, возможно, я буду вспоминать путешествие. Но сейчас только это: тёмные и тяжёлые от воды волосы, детские руки в воздухе и губы, произносящие слова «убийство» и «любовь».

Уже при смерти, Сейди приоткрыла завесу тайны, которую годами пыталась решить. И теперь я здесь, ступаю по опавшим листьям и искривлённым корням, пока она лежит под плакучей ивой и шестью футами грязи. Мысль об этом — почти единственное, что занимает меня сейчас.

Вина шепчет в ветре, что качает деревья. Её резкий голос толкает меня дальше в лес. Дальше, дальше, пока шёпот не переходит в пение.

Руби Кейн с чёрной от греха душой

Имела сестру, помогла уйти на покой.

В руке зажав нож острый-преострый,

Руби Кейн пронзила сестру наотмашь.

— Не так всё было, — говорю я, хотя не уверена, что разница имеет значение.

— Я немного странная, — произносит Анна, вырывая меня из моих мыслей. — Ты должна была заметить. Но я прирождённый слушатель. Если хочешь поговорить об этом — о том, что заставляет тебя бродить в одиночестве — обращайся.

Моргаю, смахивая песчинки. Только я и Анна, и раскачивающиеся сосны. Оглядываюсь вокруг.

— Не знаю, как очутилась здесь.

— Твоя проблема не в том, что ты не знаешь, где ты. Твоя проблема в том, что ты не знаешь, как добраться туда, где тебе нужно быть, — в такие моменты, как сейчас, мне начинает казаться, что у неё нет возраста — или же в ней умещаются все возрасты сразу. — К счастью для тебя, я никогда не теряюсь. Теперь говори.

Девушка движется короткими шагами, но быстро. Спешу, пытаясь догнать её. Теперь, когда она не пронзает меня взглядом, озвучивать мысли становится проще.

— Могут ли люди, которые сделали ужасные вещи, когда-нибудь искупить свою вину?

— Ты имеешь в виду одного человека, постоянно делающего что-то плохое, или многих людей, сделавших только одно плохое?

— Одного человека, который сделал одну плохую вещь.

Анна резко останавливается. Почти врезаюсь в неё, но затормаживаю, пока мы обе не свалились комом рюкзаков и конечностей.

— Ты можешь искупить свою вину.

— Я говорила не о…

Она обрывает меня покачиванием головы.

— Я не знаю, что ты сделала, Руби, но верю, что ты не безнадёжна.

Я киваю. Смахиваю слезу. Не говоря ни слова, она перелезает через бревно и проталкивается через деревья. Показываются мальчишки, воюющие с желудями. Впервые за год, я понимаю, почему Сейди хотела большего для меня. Возможно, она была абсолютно права.

Кожа сверкает от пота, когда появляется тропинка. Она вся грязная, в колдобинах; большая её часть покрыта высокой травой и сорняками, от которых чешутся лодыжки. Мошки почти размером с пчёл кусают голую кожу.

Но после долгого блуждания вдоль реки я думаю, что тропинка просто восхитительна.

Держим пари, что тропинка была веками проложена охотниками за сокровищами, идущих от ямы к реке, чтобы быстро окунуться в прохладную воду.

— Вот оно, — говорит Эллиот. — Я чувствую.

Десять минут спустя мы продираемся сквозь деревья. Ветхая деревянная лачуга приветствует нас грязным сухим камнем и заржавевшим металлом. Дверь висит на петлях. Мы проходим мимо пустого мусорного бака, покрытого ржавчиной, мимо проволочной сетки, стелющейся по земле и мимо молотка с отбитой ручкой. Возвышающийся над безжизненным клочком земли белый крест становится коричневым.

Эллиот ухмыляется.

— Давай, скажи, Руби.

Именно эта ухмылка заставляет меня громко выкрикнуть:

— Не обращайте внимания на мертвеца!

Чарли реагирует невероятно странным победным танцем. Сердце кровью обливается, ведь ещё и по этому я буду скучать, когда он умрёт.

Мы продолжаем идти, теперь быстрее. Холм перекрывает вид, но только на мгновение. Теперь мы здесь, ходим на цыпочках по земле, которая окружает тот самый провал в земле.

— Думал, он больше, — произносит Гейб.

Эллиот закатывает глаза.

— Когда ещё ты видел такую чертовски здоровую дыру в земле?

— Она вполне может вести прямиком в ад, — говорит Чарли, смотря через край. Ржавая сталь покрывает стены, узкая лестница спускается в пропасть шахты.

— Первая платформа была здесь, — говорит Эллиот, указывая куда-то фунтов на пятнадцать ниже провала. Он уже рассказывал нам эту историю: как толстые брёвна покрывали дыру шириной в 150 футов, как экскаваторы сбивали их только для того, чтобы обнаружить другую платформу на глубине 30 футов, затем 60 футов и снова на 120.

— В чём дело? — спрашивает Гейб. — Они не настоящие?

— Некоторые считаю, у них фальшивое дно. Охотники за сокровищами думают, что близки к золоту. Хотя, на самом деле, они близки к холодной грязи внизу, — голос Эллиота звучит отстранённо, словно он говорит из того места, где бродят его мысли. — Или, возможно, тому, кто спрятал сокровища, нужны были платформы, чтобы выбраться.

Покопавшись в рюкзаке, Эллиот достаёт фонарик. Мы собираемся вокруг и видим, как свет поглощает тьма. Спихиваю ком земли в шахту.

— Возможно, внизу ничего нет, а яма — большой обман.

— Возможно, — отвечает он. Звучит весьма неуверенно. Вижу надежду на его лице, как глаза светятся в тёплом вечернем свете, как он жаждет докопаться до правды Острова Серых Волков. Но самое главное — Эллиот верит. Его веры хватит на нас двоих.

— Для десяти секунд этого было достаточно. Теперь скучно, — говорит Чарли. — Мы идём вниз или как?

— Мы идём вниз, — Эллиот протягивает руку, чтобы остановить Чарли, который уже на два шага ближе к лестнице. — Но мы идём завтра. Нам нужно максимально возможное количество дневного света.

— О, здорово, — произносит Анна, бросая рюкзак на землю. — Отдохну немного.

— Она серьёзно? — Гейб поворачивается к Эллиоту, подняв брови. — Отдых?

— Состояние покоя, — сообщает Эллиот.

— Я знаю, что такое отдых. Я учился там же, где и ты, — Гейб поворачивается ко мне. — Не хочешь лежать в грязи, найдём другой способ отдохнуть.

Я издаю стон.

— Эти ваши фразы сами вырываются изо рта, стоит только его открыть, или мозг иногда подключается?

— Мне больно слышать, что ты думаешь — это всего лишь фразы. Думал, у нас глубокая и значимая беседа, — он ухмыляется и начинает готовить ужин. Я помогаю Эллиоту и Чарли разбить лагерь в лачуге. Лачуга служит напоминанием расцвета Острова Серых Волков. Время раскопок, когда здесь ходили толпы рабочих в комбинезонах, стояли машины для рытья земли и насосы, качающие воду… Небольшого пространства хватит для пяти спальных мешков, но будет тесно.

Оставляю мальчишек обыскивать место раскопок. В этом море грязи нахожу островок травы. Присаживаюсь, чтобы позвонить домой.

— Как дыра? — спрашивает мама после того, как убеждается, что у меня не случился приступ аппендицита или что-то подобное.