Дань псам (ЛП) - Эриксон Стивен (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Восторг возносит нас, а горе, уж будьте уверены, подавляет. Представьте лесоруба, вставшего лицом к чаще с топором в руках. Еще миг — и он двинется вперед. А теперь представьте первую линию деревьев, крепко держащихся корнями за землю, но беспомощных перед человеком. Не ускорят бег соки, струящиеся по корням, не забьются в страхе согретые солнцем листья. Мир не изменит свойств своих. Что же можно поделать? Ничего нельзя, ясное дело. Лесоруб машет топором, быстрым как молния и прекрасно-равнодушным, и не слышит жалобного хора.
Что это, нелепая выдумка? Для некоторых — вероятно, для многих — так и есть. Но помните: сочувствие — не игра.
Повернем же время. Сумрак уже наступает, но еще слабо и почти незаметно. Одинокий всадник встал на гребне, озирая лагерь рудокопов. Солнце еще светит. Пыль волнуется, пронизанная золотом. Ничто и не думает успокаиваться. В затененной яме снуют фигурки рабочих.
Его тоже увидели. Старик спешит подняться по тропе. Вестник бежит к главному зданию, раскорячившемуся между отвалов.
Началось.
— Новый гость? Пришел за мальчишкой? Да что такого в проклятом сосунке? — Но Горласу Видикасу не интересен был ответ, да и вестник не смог бы ничего объяснить, ибо был тут же послан за мастером. Горлас встал, натянул плащ, прихватил перчатки тонкой оленьей кожи и вышел. Представляется возможность насладиться, убив еще одного дурака? Он надеется, что так оно и есть.
Это не тот старый помпезный ублюдок Коль? Было бы идеально. Кто знает, вдруг призрак госпожи Симтали пробудится от последнего его хрипа, завоет, выражая радость перед свершившейся местью, перед закономерным завершением истории предательства, омрачившего ее последний праздник. Разумеется, это скорее дело Ханута Орра и Шардена Лима, но Горлас рад будет подобрать нежданно свалившиеся дивиденды, плату за расправу над старыми заговорщиками.
Смерть Коля также освободит кресло в Совете. Горлас улыбался, размышляя об этом, стуча подошвами по деревянным ступеням лестницы. Скромный Малый предложит свою цену, и перед дарами торговца благодарность Ханута и Шардена явно покажется сборами из нищенской кружки. Его вдруг посетило странное видение: пять — шесть нищих, бродяг и еще того хуже собрались в заброшенном доме, сгрудились на сыром полу вокруг убогого угощения — кусков мякинного хлеба, заплесневелого сыра. Он навис над ними, словно незримый дух… и ощутил, что круг не замкнут. «Кого-то не хватает. Кого же?»
Он одернул себя, прогоняя видение, и понял, что стоит на площадке лестницы, держась рукой за перила. В последний миг, когда рвалась пригрезившаяся ему сцена, он подумал, будто заметил еще кое-что… труп под густыми ветвями деревьев?.. лицо, обернувшееся, чтобы встретить его взгляд?.. но все уже пропало.
У Горласа вдруг пересохло во рту. Видение послано кем-то из богов или духов? Ну, если так, то он или они плохо старались — Горлас ничего не понял, не уловил смысла.
Он натянул перчатки и продолжил подъем, вновь оказавшись под лучами благословенного солнца. Все окрасилось золотым. Никогда ему не понять бедняков, их глупость, отсутствие дерзания, леность. Столь многое лежит в пределах досягаемости — неужели они не видят? Да как смеют они жаловаться, гнусить, кидать завистливые взоры, когда он просто идет и берет все, что захочет? Пусть падут на обочину дороги, пусть дергаются под ногами. Он идет туда, куда желает, и если придется растолкать их или раздавить — будет именно так.
Да, он мог бы родиться в грязной канаве — и все равно оказался бы там, где пребывает сегодня. Он по самой природе своей побеждает и выигрывает. Пусть дураки завидуют и жалуются. Тяжкий труд, дисциплина, решимость схватить удачу, едва она пролетит мимо — вот чего не хватает таким людям. А вот энергии для жалоб у них вечно в избытке. Жалость к себе — напрасная трата энергии. Она, словно кислота, разъедает стенки своего сосуда.
Обогнув холмик, он увидел ожидавшего его человека. Это был не Коль. Но и незнакомцем его не назовешь, внезапно осознал Горлас. «Боги, может ли такое быть? Опонны, вы благословили меня? Господин, подтяни его поближе. Госпожа, подтолкни меня посильнее!»
Молодой человек (ну, они вообще-то были одного возраста, но не на взгляд Горласа) увидел его, не спеша спешился, обошел коня и встал посреди тропинки.
— Неужели она так глупа, что послала тебя сюда?
— Как, ты знаешь меня?
Горлас улыбнулся: — Я видел тебя лишь однажды, несколько дней назад. С другой стороны улицы. Знаешь, у тебя был виноватый вид. Ты выглядел как трус. Как там твое имя? Хочу знать твое имя, чтобы в точности рассказать ей о произошедшем. Но сначала избавлюсь от тебя и… твоего тела.
Мужчина стоял опустив руки. — Я здесь не ради Чаллисы, — произнес он.
— Думаешь, это твоя идея? Чудно. Но должен сказать… я хорошо ее узнал, гораздо лучше тебя. Она поработала над тобой, забила голову — она считай что за руку тебя привела. Но ты такой тупой, что не понимаешь. Конечно, слишком умный ей был не нужен — слишком умный понял бы ее злобные планы и ушел. Или убежал.
Мужчина слегка склонил голову. — К чему всё это, Горлас Видикас?
Горлас вздохнул, оглянулся на мастера — тот стоял и внимательно слушал — «да, что-то нужно будет с ним сделать» — и снова посмотрел на противника. — Раз уж ты такой трус, что не называешь имя, придется мне срезать с тебя лицо и принести ей, в доказательство. Поглядите-ка! Ты даже меч не взял! Мастер, рапира Муриллио еще у нас? Забыл спросить: ты ее отослал с телом?
— Не помню, господин. Пойти поискать?
— Да, найди какой-нибудь меч. Любой сойдет. Вряд ли этот вообще знает, как им орудовать. И поспеши, иначе мы потеряем свет и толпа внизу устанет ждать. — Он улыбнулся мужчине: — Они стали кровожадными. Моя вина…
— Да, насчет Муриллио…
— Ах, вот зачем ты пришел? Дуэль была честная. Он просто не совладал с моим мастерством.
— Где мальчик?
— Что, ты за ним? Трудно поверить. Кто этот мальчик — потерянный принц или еще круче? Но это уже неважно.
— Неважно?
— Да. Боюсь, он умер.
— Понимаю.
— Все еще интересно? Увы, это уже не важно. Ты все равно останешься. Подозреваю, ты уже готов сбежать, но, уверяю, я порублю тебя, не успеешь вскочить на коня. Отличный конь. Рад буду забрать в свои конюшни. Скажи, ты дерешься на дуэли еще лучше Муриллио? Должен. Иначе ничего не выйдет.
Мастер успел пройти половину лестницы, он выкрикнул приказ на ходу и вверх уже спешил какой-то парень, принесший меч — не рапиру Муриллио, но найденный в одной из шахт. Тонкий, заостренный на конце и малость погнутый. Железо, как-никак, хотя лезвие покрыто толстой патиной, а края зазубрены. Рукоять — как увидел Горлас, когда пыхтящий мастер вернулся и передал оружие — даже не обернута.
— Извини за плохой захват, — сказал он. — Но ты сам должен был приготовиться.
— Каково это, — спросил молодой человек, — убивать старика?
— Честная дуэль…
— Вы согласились биться до смерти? Сомневаюсь, Видикас.
— Мне не нравится, когда так небрежно произносят фамильное имя — особенно такой трус, как ты, не назвавший себя.
— Ну, жена зовет тебя Бесполезным. Если предпочитаешь…
Горлас швырнул меч к ногам молодого человека; он лязгнул, подняв золотистую пыль. — К оружию, — прохрипел он. — До смерти.
Мужчина не стал поднимать меч. Он стоял как и раньше, лишь немного пошевелил головой.
— Ты поистине трус, — сказал, вытягивая рапиру, Горлас. — Трусы не заслуживают благородного обращения, так что отбросим условности…
— Я ждал, когда ты сам скажешь.
Мастер, вставший неподалеку от них, ощущал боль в груди. Он задыхался и облизывал пересохшие губы. Пожилой человек всего на миг опустил глаза… и сцена перед ним совершенно изменилась.
Горлас Видикас тяжело упал лицом вниз. Рапира вывалилась из руки и застряла в придорожной траве. Взлетела и медленно осела пыль.
Незнакомец (разве он пошевелился? мастер не был уверен) поглядел на него и сказал: — Вы слышали, как он отверг правила дуэли, не так ли?
