Божьи воины. Трилогия - Сапковский Анджей (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗

Стенолаз кивнул головой. Он прекрасно знал, что «планируемое покушение» – блеф, его выдумал сам епископ, чтобы иметь повод усилить террор и преследования. Весьма сомнительной была также проблема связи личности Рейневана де Беляу с тайной гуситской организацией с криптонимом «Фогельзанг». Действительно, у епископа Конрада были многочисленные собственные источники информации, но однако они не всегда вызывали доверие. Слишком часто услужливые доносчики доносили епископу о том, о чем епископ хотел бы услышать.

– На случай этого покушения, – сказал Стенолаз, – может, будет лучше, если мои всадники…

– Твои всадники, – епископ хватанул кулаком по столу, – должны тихо сидеть в Сенсенберге! Я сказал! Слишком уж много об этих всадниках говорят. Гейнче не спускает глаз с моих рук, он обрадуется, если сможет связать меня с всадниками, с тобой, с черной магией и колдунами! Уж слишком много о вас болтают. Слишком много ходит сплетен!

– Мы постарались, чтобы ходили, – спокойно напомнил Стенолаз. – Чтобы вызывали ужас. В конце концов, это наша совместная инициатива, дорогой князь епископ. Я делал то, о чем мы договорились. И то, что ты лично приказывал мне делать. Ради дела. Ad maiorem Dei gloriam.

– Для дела? – Епископ отхлебнул из фужера, скривился так, словно в фужере была желчь, а не рейнское. – Гуситских шпионов и сторонников, из которых можно было бы выдавить информацию, ты приканчивал, не сморгнув глазом. Для удовольствия. Ради радости убиения. Так что не говори, будто на то была Божья воля. Ибо Бог может осерчать.

– Предоставим, – лицо Стенолаза не дрогнуло, – это суду Божиему. А твой приказ я выполню. Мои люди останутся в Сенсенберге.

– Понимаю. Понимаю, сын мой. Они останутся в Сенсенберге. Ты же, если тебе понадобятся люди, подберешь себе кого-нибудь из моих наемников. Если хочешь – бери.

– Благодарствую.

– Я думаю. А теперь – иди. Разве что у тебя есть что-нибудь для меня.

– Так сложилось, что есть.

– И что же?

– Две вещи. Первая – предостережение. Вторая – просьба. Покорнейшая просьба.

– Я – весь внимание.

– Не надо недооценивать Рейнмара из Белявы, епископ. Ты не веришь в чудеса, насмехаешься над Тайнами, изволишь относиться к магии с презрительной усмешкой. Не очень-то это мудро, епископ, не очень мудро. Magna Magia [652] существует, а чудеса случаются. Недавно я видел одно чудо. Рядом с Рейневаном, кстати.

– Правда? И что же такое ты видел?

– Существо, которого не должно быть. Которое не должно существовать.

– Ха. А ты, сын мой, случаем не глянул ли в зеркало?

Стенолаз отвернулся. Епископ, хоть и был доволен удачному злорадству, не улыбался. Перевернул клепсидру – миновала media nox [653], до officium matutinum [654] оставалось около восьми часов. «Самое время пойти наконец спать, – подумал он. Слишком много я работаю. И что с этого имею? Кто это оценит? Папа Мартин, этот паршивец, zum Teufel mit ihm [655], по-прежнему не желает слышать об архиепископстве для меня. Диоцезия по-прежнему формально подчиняется Гнезну!»

Он повернулся к Стенолазу. Лицо было серьезное.

– Предостережение я понял. Приму во внимание. А просьба? Ты что-то сказал о просьбе?

– Я не знаю, какие у тебя планы, князь. Однако хотел бы, когда придет время, заняться этим Рейневаном… собственноручно. Им и его спутниками. Хотел бы, чтобы ваше преосвященство мне это пообещало.

– Обещаю, – кивнул головой епископ. – Ты их получишь.

«Если это будет в моих и церкви интересах», – добавил он мысленно.

Стенолаз посмотрел ему в глаза и усмехнулся.

Они ехали по дороге, идущей вдоль берега ревущего на быстринах Бобра, между рядами ольхи и вязов. Погода наладилась, порой даже проглядывало солнце. К сожалению, редко и ненадолго, ну что ж, как-никак ноябрь. Septima Novembris [656]. Пятница. Вильрих фон Либенталь, назначенный Биберштайном командовать эскортом, вел свой род из Мисьни. Он был – якобы – далекой родней влиятельных Либенталей из Либенталя под Львовком. И любил это подчеркивать. Но в принципе это был один из немногих его недостатков.

С точки зрения недостатков мало в чем можно было упрекнуть и остальных членов эскорта. Рейневан в душе благодарил провидение, сознавая, что мог попасть в гораздо худшую компанию.

Бартош Строчил называл себя силезцем. Рейневан туманно помнил, что какой-то Строчил действительно держал аптеку во Вроцлаве, но предпочитал не делать выводов.

– Я знаю, – неведомо уже в который раз повторил Строчил, покачиваясь в седле. – Знаю в Свиднице нормальный бордельчик… А в Рыхбахе в пригороде я знал двух веселых девиц белошвеек. Правда, было это года два тому назад, они могли, курвозы, замуж повыходить.

– Это можно бы проверить, – вздохнул Стош фон Придланц. – Остановившись там…

– Надо будет.

– Jo, jo, – говорил Отто Кун. – Надо будет.

Стош фон Придланц, лужичанин, но с чешскими корнями, был клиентом Биберштайнов – как и его отец, дед и наверняка прадед. Отто Кун был родом из Баварии. Он не хвалился этим, будучи скорее молчуном, но если уж заговаривал, то его горловое бормотание не оставляло сомнений: так ухитрялись исковеркать благородную немецкую речь только баварцы.

– Ха! – подогнал коня Либенталь. – Значит, думается мне, остановимся в том свидницком борделе. У меня в последнее время тоже что-то частенько хорошая задница из ума не выходит, во мне, как я о жопе подумаю, поэт просыпается. Один к одному: Тангейзер.

– Эй! – Придланц вдруг дернулся, повернулся в седле. – Видели? Там?

– Что?

– Конные! С того холма за нами наблюдали! Сверху, из-за тех вон елок. Сейчас скрылись. Исчезли…

– Черт побери. Этого нам не хватало. Цвета распознал?

– Черный был. И конь вороной.

– Черный всадник! – захохотал Строчил. – Опять! Последнее время ничего больше, постоянно только черные всадники, черные призраки, Рота Смерти тут, Рота Смерти там, Рота проезжала, Рота проскакала, Рота на людей де Бергова за Йизерой напала… Но чтобы и тебе перепало? А, Придланц?

– Я видел, чтоб меня громом поразило! Он там был!

– Подгоните коней, – сухо приказал Вильрих Либенталь, не спуская глаз с опушки леса. – И будьте внимательны.

Его послушали, поехали быстрее, держа руки на рукоятях мечей. Кони храпели.

Рейневан чувствовал, как на него волнами накатывается страх.

Беспокойство передалось всем. Ехали настороженно, внимательно осматриваясь. Уже никто не шутил, совсем наоборот – к инциденту отнеслись очень серьезно. До такой степени, что организовали засаду. Быстро и ловко. В одном из оврагов Строчил и Кун спрыгнули с седел и спрятались в зарослях с готовыми к выстрелу арбалетами. Остальные поехали дальше, преувеличенно шумя и громко разговаривая.

Силезец и баварец ожидали в укрытии почти час. Впустую. Не дождались никого едущего следом. Но даже и тогда напряжение не уменьшилось. Они по-прежнему ехали осторожно и часто оглядывались.

– Похоже, мы, – вздохнул Строчил, – ушли от него…

– Или же, – заставил себя сказать Кун, – все же Придланцу привиделось.

– Ни то ни другое, – проворчал Либенталь. – Этот паршивец едет следом, я только что его видел. На взгорье, слева. Не оглядывайтесь, черт побери.

– А какая-то хитрая тварь…

– За нами едет… Чего ему надо?

– Черт его знает…

– Что будем делать?

– Ничего. Оружие держать в готовности.

Они ехали, сосредоточенные и угрюмые, по дороге, бегущей по ущельям, вдоль берега шумящего на быстрине Бобра, среди осенних ольх, вязов, яворов и старых гигантских дубов. Картина была прекрасная и должна была успокаивать. Но не успокаивала. Рейневан краем глаза посматривал на рыцарей, наблюдая, как в них клокотала злость. Кун, осматривая арбалет, шептал какое-то гортанное баварское ругательство. Придланц сплевывал. Болтливый обычно Строчил молчал. Либенталь долго хранил видимость спокойствия, однако наконец и он не выдержал.