Десятая сила (ЛП) - Констебль Кейт (полные книги .txt) 📗
Тонно принялся готовить суп из вяленого мяса, пары сморщенных овощей, что остались в их запасах. Траут устроился рядом с ним, укутанный в шкуры. Порой он касался переносицы, забывая, что его очки были утеряны.
Калвин сонно отклонилась и смотрела на рисунки на стенах пещеры.
— Кто эти люди, Халасаа? Я еще не видела такие рисунки.
Не знаю. Это рисунки на стенах, как резьба во Дворце паутины.
— Эти мне нравятся больше, — сказала Калвин. — Они выглядят живо.
В дрожащем свете огня фигурки будто топали и кружились под крышей пещеры. По сравнению со сложными украшениями Дворца паутины, эти рисунки были простыми, но тонкие энергичные фигуры были полны жизни, чего не было у резьбы Меритуроса. Пальцы Халасаа гладили и давили на ладонь Калвин в тихом настойчивом ритме, пока она не услышала бой барабанов в такт с биением ее сердца. В пещере было уютно, ее словно укачивал Тремарис. Бесконечная зима не давала ей ощутить тепло земли, увидеть зеленые ростки, услышать шепот всего, что растет… Калвин сидела тут и дремала.
Наконец, снаружи стукнули другие сани, Дэрроу прошел в теплую пещеру. Все с надеждой посмотрели на него, но он покачал головой.
— Горн пропал.
Траут прошептал:
— Простите.
— Ты не виноват. Он использовал чары, ты ничего не мог сделать. Мы выживем без него, — Дэрроу посмотрел в глаза Калвин. — Мне не стоило так с тобой говорить, — тихо сказал он. — Прости.
Калвин кивнула без слов, и Дэрроу выдохнул. Он оглядел пещеру, золотую от света огня, полную запаха горячего и вкусного супа Тонно. Он утомленно улыбнулся.
— Тут и Горн не нужен. Прямо как дома.
Тонно поднял голову.
— Ты как раз успел к ужину. Неси миски, Калвин. Пора поесть.
— Вот, Траут, — Дэрроу вручил ему потрепанные линзы в тонкой оправе. Траут просиял. — Они были поцарапаны, но я починил их.
Тонно разделил суп, и они говорили, пока ели, обсуждали пропажу Горна и побег Килы.
Калвин думала о другом. О каком месте думал Дэрроу, говоря о доме? О Черном дворце Меритуроса, где провел детство, где теперь был лордом? Точно не об острове Равамей, где он прожил меньше половины года, лишь одну зиму с ней и остальными. Может, он думал об уютной каюте «Перокрыла», где узнал настоящую дружбу?
Она ощутила вопросительный взгляд Халасаа.
Я думала, где дом для Дэрроу?
Ответить просто, — Халасаа спокойно ел суп. — Там, где ты, Калвин, там и его дом.
Думаешь? — Калвин взглянула на Дэрроу, но его голова была склонена над миской, он не поднимал взгляда.
СЕМЬ
Время одного яйца
Попав в лагерь Самиса, Кила увидела, что там куда роскошнее, чем у других путников. Его куполообразная палатка была из двойного слоя ткани, спальные шкуры были мягкими и толстыми, он носил огонек в медном котелке. Кила подняла край брезента и посмотрела на странную груду больших серебряных контейнеров странной формы под ним.
За ней зазвучал низкий и сильный голос:
— Ничего не трогай, — Кила отскочила и отпустила брезент.
— Милый, ты никогда не даешь мне свои игрушки! Я уже не ребенок. И я была так хороша, да? Разве я не заслужила маленькую награду? — она накручивала золотую прядь волос на палец, глядя на него. Ее глаза сияли синевой, ее щеки были румяными. — Дай взглянуть на те ящики хоть раз!
Самис был непреклонен. Свет костра трепетал на его лице: высокий лоб с густыми седеющими волосами, глаза с тяжелыми веками, умные и хитрые, крючковатый нос, широкий беспощадный рот. Он был в сером плаще, цвета потускневшего серебра, скрывающего блеск в складках.
— Там ничего интересного для тебя.
Кила вскинула голову.
— Так не честно! Я сделала все, как ты просил. Принесла чертов рог, Горн оленя, или как там они его зовут, я отправила Дэрроу за решетку, заманила их и убедилась, что они заберут девчонку, — Кила надула губы, за это ее выражение лица поклонники во Дворце паутины бились на дуэлях. Но ее взгляд пронзал. — Поверить не могу, что тебя волнует эта мелкая ворчунья. Поющая все песни, как же! Я тебе еще в Геллане сказала, что магии в ней теперь столько же, сколько во мне. И признай, милый, я куда красивее…
рука Самиса, как змея, впилась в ее волосы и потянула. Кила вскрикнула.
Самис оскалился.
— Ты согласилась в Геллане не задавать вопросы, разве нет? Эта хмурая жрица станет Поющей все песни, — он сжал крепче. — Скажи это.
— Она… станет… — выдавила Кила. — Как ты там сказал…
Самис отпустил ее. Пару мгновений звуков не было, только Кила сдавленно всхлипывала под треск огня. А потом Самис сказал скучающим тоном:
— Ты получишь свою награду, как и было обещано, — он повернулся к маленькому Горну, погладил пальцами резьбу на золотой поверхности.
Кила вытерла глаза.
— Я так долго ждала.
— И страдала! — насмешливо протянул Самис.
— Не злись на меня, милый.
— Я не злюсь, милая. Слушай. Вот, что ты сделаешь дальше.
* * *
После супа Калвин уснула. А потом она оказалась на боку, под спальной шкурой, выглядывала из пещеры на небо, усеянное звездами.
Кто-то коснулся ее руки, и она села. Халасаа прижал палец к губам и указал на пещеру с веселым блеском в глазах. Все спали, устав после событий дня, убаюканные теплом пещеры. Тонно храпел, большие сапоги торчали из-под груды шкур. Траута едва было видно под шкурами, Дэрроу спал, сидя, как делал часто, хмурясь из-за мыслей, что не давали ему покоя. Калвин вдруг захотелось разгладить складку меж его бровей.
Но Халасаа манил рукой.
Идем. Ты и я.
Калвин укуталась в плащ и пошла за его силуэтом из пещеры. Они хрустели по снегу, их тени вытянулись, четкие и синие, в свете одной восходящей луны.
Время Одинокой девы, — сказала Калвин мысленно, не желая нарушать тишину ночи.
У моего народа это время Одного яйца, — сказал Халасаа. — Среди Древесного народа нет одиноких дев.
Но ты был одинок среди них, Халасаа. Одинокий юноша.
Да. После смерти моего отца, — он указал вперед. — Я покажу тебе, где жили мы с отцом зимой.
Пещера была меньше, чем та, в которой они ночевали, в стороне от остальных.
Вы и тогда были в стороне?
Да. Многие из Древесного народа не доверяли тем, у кого есть дар Становления, моему отцу и мне, — Халасаа бросил на нее взгляд. — Как Голоса не доверяли тем, у кого есть дар пения чар.
Калвин вздохнула.
Печально, что только это схоже у двух народов Тремариса.
Халасаа протянул руку, чтобы помочь ей взобраться на каменистую тропу к пещере.
У людей Тремариса куда больше общего. Все мы рождаемся. Все мы умрем. Это тоже сходство.
Калвин рассмеялась.
Но в этом мы похожи и на коз, и на рыбу, и на пчел с травой!
Так и есть, — серьезно ответил Халасаа.
Калвин покачала головой, они подходили к входу в пещеру.
У людей Тремариса связь сильнее друг с другом, чем с другими существами мира. Есть Сила языка.
У моего народа нет этого дара. Мы говорим мыслями, а не языком.
Халасаа, это одно и то же!
Нет, это разное.
Он был непреклонен. Калвин улыбнулась, прошла в пещеру, где ее друг и его отец жили зимой в детстве Халасаа. Лунный свет лился в проем, озаряя пещеру серебром. Халасаа нашел огниво, маленькую лампу. Он водил рукой по стенам.
В этой нише мы хранили еду. Тут спал мой отец. А тут была моя кровать.
Калвин расчувствовалась, коснулась низкой ниши размером для ребенка, где еще лежала сухая трава.
Тут и другие полки для сна. Вы делили пещеру?
С мамой и моей сестрой-близнецом.
— Я не знала, что у тебя была сестра-близнец! — Калвин от удивления закричала вслух. — Или мама! — она замерла. Конечно, у Халасаа была мама. Но он никогда не говорил о ней.
