Ни богов, ни королей (СИ) - Карпов Илья Витальевич (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
— Эйвинд, певец богов! — Воскликнул рыжий. — Вот, гляди! Упырь-то твой жив-живёхонек. Убежать пытался, да только я его мигом…
— Дурень! — Оборвал его хриплый, но ещё крепкий голос старика. — Герда мне рассказала, как ты медовуху хлебать отправился вместо того, чтобы делать, что велено было. Бедная девка запыхалась, пока до меня добежала, добро, что я недалеко был. В самую чащу не пошёл, как знал.
— Но упыря ж я схватил! Да только он чудной какой-то…
— Да только я не упырь вовсе. — Мрачно проговорил Таринор. Старик резко повернулся, лицо его вытянулось от изумления. — Да, разговариваю складно, слюни не пускаю, глотки не грызу и кровь не пью. Какой же упырь из меня?
— А кто ж ты тогда такой будешь? Неделю пролежал, что мертвец, а теперь ожил.
— А вот на это есть любопытная история…
— Не слушай его, Эйвинд! Зубы заговаривает, нечисть! — Не унимался рыжий. — Давай-ка я его лучше топориком-то, а?
— Ты вообще ступай прочь! — Рявкнул старик.
К удивлению наёмника, услышав эти слова, рыжий покорно встал и вышел из дома, не проронив ни слова. Хотя и с недовольным лицом.
— А теперь рассказывай. И не думай штуки свои проворачивать. Кто б ты ни был: упырь, трясинник или страхолюдная болотница, тут на стенах кругом знаки, а на мне амулет рунный из медвежьего пузыря. Так что в песок рассыпешься быстрее, чем за горло меня цапнешь.
— Ох… — Наёмник потёр глаза. — Значит, с богами разговариваешь? Тогда должен знать Асмигара? Бог-странник, блуждающий по мирам, дворам, как там его…
— Знаю, знаю. — Сощурился старик. — Как не знать. Бог-прохвост. Украл у Зильмра меч, у Торма щит, а у Хьольда посох. Потому изгнан и был, и нынче скитается всюду, не в силах найти кров.
— Стало быть, то были Сильмарет, Тормир и Холар? Не слыхал этой истории. Или слыхал, но забыл…
— Так южане их зовут. Ты, стало быть, тоже из южан? И говор у тебя такой, южанский.
— Выходит, что так.
— И, стало быть, не упырь?
— Ни в коем случае. Хоть чем поклянусь.
— А то проверить — дело нехитрое. — Сказал старик и отправился к столу. Наёмника удивила беспечность Эйвинда. Неужто он и впрямь так верил в силу амулетов, трав и прочего, что был готов вот так запросто стоять спиной к тому, кого считал упырём? Нет, всё же этот бородатый про кровососов разве что из страшных сказок слышал. Тем временем из-за спины Эйвинда доносились хруст крошащихся трав, треск ломаемых веточек и бульканье каких-то жидкостей. Резкий травяной запах разнёсся по комнате. Пару минут спустя он повернулся к Таринору, держа в руках деревянную чашку с неаппетитной тёмно-зелёной жижей.
— Вот. Упыризм — он же как зараза. А снадобье это любую заразу на раз изводит. Если ты не мертвец, то бояться тебе нечего.
— И что мне с этим делать?
— А вот сейчас. — Старик окунул палец в чашку и размазал жижу по лбу наёмника. — Теперь пей!
Наёмник решил не перечить и раз и навсегда снять с себя все подозрения. Но взглянув на содержимое чашки, на комочки трав и кусочки веток, он подумал, что пустой желудок от этой дряни у него может просто свести. И когда он станет кататься по полу, корчась от боли, дед точно сочтёт его нечистью. Потом позовёт рыжего, который, кажется, грезит проломить наёмнику голову, и новая жизнь Таринора закончится, не успев начаться. Как же ехидно будет улыбаться Асмигар, если всё повторится снова? Но вряд ли Таринору дадут второй шанс. Наёмник выдохнул и поднёс чашку к губам. Тут же в нос ударила мешанина из запахов душистых трав, чеснока и чего-то гниловато-земляного, вроде болотной тины. Старик же улыбался, обнажив оставшиеся зубы, всем своим видом предвкушая что-то грандиозное. Была не была! Глоток. Ещё глоток. Будто грязь болотную хлебаешь, честное слово. Подавив рвотный позыв, наёмник сделал последний глоток. Посмотрел на заметно погрустневшего старика и демонстративно облизал край чашки.
— Веришь теперь?
— Эх… Твоя правда, верю. — Вмиг погрустневший старик забрал у наёмника пустую чашку.
— Расстроился, что чуть живого человека на ремни не порезал?
— А думаешь, каждый день упыря в здешних краях отыскать можно? Ремешки из упырьей шкуры от всякой нечисти, знаешь, первое дело! А то болотной погани развелось немеряно.
— Уж извини, что не оправдал твоих ожиданий, старик. И чего б со мной от этой жижи случилось, окажись я упырём?
— Пеной бы изошёл, да грязью излился. Только шкура бы и осталась. Эх! Тебя ж рядом с альвом лесным нашли на опушке неподалёку, он-то весь истерзанный, а ты целёхонек. Неделю ждал, покуда ты проснёшься, да превратишься. Вся деревня уж слухами полнится. Теперь придётся всем растолковывать. Идём. — Эйвинд направился к двери.
— Неделю? Чего ж ждали тогда?
— А ну как ты шутка богов? У нас давеча зимой один так с перепоя под лёд ушёл. Достали, принесли. Он три дня полежал холодный как труп, а потом очнулся, водички попросил. У жены его с тех пор проседь в волосах, а у него самого нос сломан.
— Это ещё от чего? Об лёд ударился?
— Нет. Об скалку жены, как та очнулась… Тебя как зовут хоть?
— Таринор.
Старый Эйвинд провёл наёмника по всей небольшой деревушке, давая каждому испуганному встречному слово, что он, Таринор, не упырь и не умертвие, а самый что ни на есть обыкновенный человек. Люди недоверчиво косились и уходили восвояси, а старик вздыхал и шёл дальше. Последним местом, куда Эйвинд привёл наёмника, был большой дом, оказавшийся не то таверной, не то пиршественным залом с очагом прямо посреди между столов. Таринору вспомнились большие залы в лордских замках, где один и тот же стол был и обеденным, и столом переговоров в зависимости от случая. Здесь старик вышел в середину зала и поднял руку. Тут же голоса вокруг смолкли и все взгляды устремились на него.
— Добрые люди Грарстенна! — Зычно провозгласил Эйвинд. — Возвещаю, что этот человек не умертвие, а ходит под светом солнца, как мы с вами! И зовут его Таринор. Таково моё слово! — После этого старик сел за одну из скамеек и пригласил наёмника сесть рядом. — Раз уж ты не упырь, значит, гость. А гостя принято привечать.
К очередному удивлению наёмника люди отнеслись к нему вполне добродушно. Даже рыжий, представившийся теперь как Тогмур Рьяный, смеялся и шутил. «Странное поведение для человека, с час назад желавшего разбить тебе голову», отметил Таринор. Сам Тогмур на это ответил, что будь на то воля старого Эйвинда, то наёмник был бы уже мёртв. А покуда он не упырь, так и зла на него держать не следует.
— Вон, глянь туда. — Показал пальцем рыжий. — Гуннар Одноглазый сидит. Была у нас с ним как-то история. Похвалялся я, что голову с плеч одним махом срубить горазд. А он меня возьми да и назови пустословом. — Таринор заметил, как окружающие толкали друг друга локтями, поворачивались к Тогмуру и замолкали, слушая. — Я, не будь трус, сошёлся с ним в поединке и, конечно, снёс бы ему голову, если б не вмешался Старый Эйвинд и не остановил бой, объявив, что я доказал свою правоту и делить нам более нечего. Так что теперь мы с Гуннаром друг на друга зла не держим.
— А одноглазым его зовут, потому что ты ему тогда в бою глаз выбил?
— Нет. — С каменным лицом сказал рыжий.
— А от чего ж тогда?
— Да просто щурится часто. — Ответил Тогмур и захохотал, а вместе с ним и те, кто слушал историю. Странные же у них шутки.
Остаток дня наёмник провёл в пиршественном зале. Услышал много других историй от Тогмура. Причём если рассказ о Гуннаре ещё был правдоподобен, то чем дальше, тем сказочнее становились сюжеты. Про орду трясинников, про тролля под мостом, про какую-то ведьму с тремя глазами, которая вознамерилась сварить из Тогмура похлёбку, да только храбрый воин разрубил её напополам. Вспоминая рассказ о Гуннаре, подвергать сомнению истории Таринор не решался. Но всё же среди всё увеличивавшегося количества отрубленных голов и побеждённых чудищ наёмнику удалось выяснить, что деревня эта находится «в дне пути к северному сиянию» от Большого леса, где живёт лесной народ, а «в двух днях к закату» от неё лежит Бескрайнее море. Наёмник узнал в этом Северную рощу и Закатное море. Что ж, значит, не так уж далеко. Осталось лишь пополнить припасы и возвращаться в Энгатар. Рия Эльдштерн всё ещё была должна ему заплатить, и он искренне надеялся, что его смерть не станет причиной отказа. Игнат и Драм. Он уже скучал по постоянно задумчивому тёмному эльфу и хулиганистому магу-недоучке. Эльф и маг, наверное, первые за долгие годы, кто был с наёмником не из корыстных интересов и не по долгу службы. Возможно, причиной тому был и сам Таринор. Нечасто он помогал кому-то бесплатно, а уж тем более спасал жизнь. Неужели он и впрямь всё это время был таким гадким человеком, как говорил Асмигар. Очевидно, да. Лишь Бьорн смирялся с тариноровской натурой, потому и был его единственным другом во всём мире. Бьорн… Сердце заколотилось от мыслей о мести лорду Рейнару. Чудовищу, убившему собственного брата. В этот момент на душе стало противно: наёмник вспомнил показанное ему Асмигаром…
