Дракон должен умереть. Книга 1 (СИ) - Лейпек Дин (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Генри поставил стулья на указанное место. На губах то и дело мелькала улыбка, но он старался сдерживать себя. Джоан могла обидеться.
Они встали на линию старта.
— Приготовились?
Генри слегка наклонился вперед. Краем глаза он видел, что Джоан повторила его движение.
— Внимание...
Генри слегка прикрыл глаза, идеально выравнивая дыхание.
— Начали!
Генри распахнул глаза.
Два шага вперед.
Раз.
Запрыгнуть на стол, и тут же, на инерции, оттолкнуться и схватиться руками за балку сверху.
Два.
Откинуться — и с силой забросить тело наверх, на продольную перекладину, немного под углом, проскользнув спиной по гладкому закопченному дереву.
Три.
Мгновенно подняться на ноги и побежать вперед, через балки, огибая на лету вертикальные стойки, перехватывая их одной рукой.
Четыре.
Они подскочили к двери одновременно, соскочив с двух параллельно идущих перекладин, столкнулись, Генри машинально оперся о дверь рукой, она распахнулась — а за ней не было ничего. Генри качнулся, попытался удержать равновесие — но рядом стояла Джоан, он испугался, что заденет ее, дернул рукой, еще раз качнулся — и упал вниз.
Он успел сгруппироваться, сразу по приземлении несколько раз перекатился, смягчая удар, и остановился, лежа на спине и раскинув руки.
— Генри!
Он не слышал, как Джоан спрыгнула и подбежала к нему, но неожиданно ее руки стали беспорядочно ощупывать его лицо, плечи и грудь.
— Генри! Эй! Генри, очнись!
Он больше не мог сдерживаться — улыбка расползлась на лице, и он лежал, не открывая глаз и почему-то чувствуя себя при этом очень счастливым.
Внезапно она с силой пнула его в бок.
— А-уч! — он резко открыл глаза и недовольно посмотрел на нее. — Я на этот бок упал!
— Я решила, что ты умер!
— А ты всегда пинаешь покойников?
— Только если они притворяются, — пробурчала она.
Генри снова не выдержал и улыбнулся.
— Не умирай, пожалуйста, — вдруг попросила Джоан тихо.
Генри перестал улыбаться. Джоан молчала и была очень серьезной.
Он сел, охнул и поморщился.
— Не могу обещать, что не умру, — пробормотал Генри, тяжело поднимаясь на ноги, — но очень постараюсь сделать это не так по-идиотски.
Джоан слабо улыбнулась, продолжая сидеть на полу.
В этот момент дверь зала распахнулась и к ним выглянула леди Теннесси.
— Ты живой? — спросила она сухо.
— Судя по тому, что Джо меня пнула — вполне.
— Не поняла.
— Она пинает только живых покойников.
— В смысле?
— Не важно. Давайте ужинать. Джо, не сиди на полу.
— Мне не холодно.
— Я знаю. Но я не настолько хорошо успел его протереть, чтобы он стал менее грязным.
***
С тех пор Джоан снова стала собой — болтала, огрызалась, подкалывала и повсюду забиралась. Генри забирался вместе с ней — показывал укромные уголки замка и любимые с детства места. Если погода была хорошей, они ходили гулять, надевая широкие лыжи и со свистом спускаясь по заснеженным склонам, чтобы потом долго тащиться наверх. Иногда они брали с собой лук и стрелы, и Генри учил Джоан, как охотиться в зимнем лесу, что делать, чтобы зверь тебя не заметил, как прицелиться, чтобы не устала рука, как выслеживать подбитую дичь, как потрошить и разделывать тушу. Последнее вызывало у Джоан явное неудовольствие, и в конце концов она заметила, что они могли бы дотащить добычу и так, а мясник в замке ее бы уже и разделал. На это Генри заметил, что и так, конечно, можно, но далеко не всегда к луку и стрелам в лесу полагается замок с мясником. Джоан задумалась.
Леди Теннесси учила Джоан шить и вязать, хотя последнее не вызывало у девочки большого энтузиазма. Она продолжала заглатывать фамильную библиотеку Теннесси том за томом, подсадив на это в какой-то момент и Генри, и несколько недель леди Теннесси чуть ли не пинками выгоняла их на улицу, заставляя откладывать книги в сторону, одеваться и выходить на колючий, бодрящий, звенящий морозный воздух. Они ворчали и неохотно выбирались из дома — а вечером часто возвращались уже после захода солнца. Сметали со стола все, что подавали, и почти сразу заваливались спать, даже Джоан, обычно ложившаяся поздно и встававшая раньше всех. Она еще подросла, окрепла и даже немного округлилась, постепенно из худощавой девочки превращаясь в... Но Генри особенно не думал об этом. Это было не очень интересно.
Однажды в феврале после обеда начался такой буран, что Генри и Джоан срочно пришлось вернуться. Он отправил ее домой, а сам ненадолго задержался, разговорившись с одним из лучников, охранявших замок. Когда Генри проходил через холл, из приоткрытой двери каминного зала раздались голоса. Он уже собирался пройти мимо, но тут до него долетела одна фраза, и он остановился.
— А почему Генри обычно молчит? А если говорит, то делает это так, как будто ему не очень хочется это делать?
— Потому что он очень хочет нравиться женщинам, а женщинам очень нравятся молчаливые мужчины.
Наступила тишина, потом Джоан снова спросила:
— А почему они им нравятся?
— Кто?
— Молчаливые мужчины. Женщинам.
— Потому что молчаливые мужчины кажутся им загадочными и неприступными, а все женщины по природе своей крайне любопытны, и им до смерти хочется разгадать загадку этих мужчин.
Снова наступила пауза, и Генри мысленно представил, как Джоан серьезно кивает.
— А у Генри...
— Что?
— У Генри тоже есть своя загадка?
— Конечно. Он же молчаливый мужчина.
— И что это за загадка?
Он услышал, как леди Теннесси тихо рассмеялась.
— Э нет, Джоан. Разгадывать загадку мужчины каждая женщина должна сама.
На это Джоан, к счастью, уже ничего не ответила, и Генри тихо ушел, пока дамы не заметили его присутствия.
***
Вечером он заглянул в кабинет. Предполагалось, что после смерти отца кабинет должен был перейти к Генри, новому лорду Теннесси, но он в то время редко бывал дома, и в результате леди Теннесси присвоила кабинет себе. Впрочем, слово «присвоила» было не совсем верным. Леди Теннесси любила своего мужа, несмотря на его многочисленные измены — отчасти потому, что, несмотря на них, он любил ее, — и потому после смерти лорда дорожила всем, что напоминало ей о покойном супруге — в первую очередь, его кабинетом. Она поддерживала в комнате идеальный порядок, оставив все в точности так же, как было при жизни мужа, и в основном приходила сюда или читать, или заниматься рукоделием, или разбираться с делами области — теми делами, которыми должен был бы заниматься Генри, но про которые он частенько забывал. Мать корила его, и Генри на время снова становился образцовым лендлордом — пока очередное приключение, любовного или какого-либо иного толка, не увлекало его. Однако, поскольку леди Теннесси умела в совершенстве подделывать его подпись, никто, кроме управляющего Губерта, ни о чем не подозревал.
Генри застал мать за вязанием чего-то грандиозного. Она работала поочередно сразу несколькими парами спиц, все время сверяясь с рисунками и считая вполголоса петли. Когда Генри вошел, она не подняла головы и не прекратила считать. Он сел в кресло напротив и некоторое время молча наблюдал за ней. Он любил смотреть на мать, когда та была чем-нибудь занята.
— Ты что-то хотел сказать мне, Генри? — наконец произнесла леди Теннесси очень размеренно, в такт спицам.
Генри слегка улыбнулся.
— Что это была за лекция о мужчинах сегодня?
Леди Теннесси спустила со спицы несколько петель и подхватила пропущенную.
— Дорогой мой, — проговорила она так же размеренно, — Джоан — первая девушка, с которой ты меня познакомил, а эту лекцию я репетировала уже лет десять. Я просто не могла удержаться.
Генри снова улыбнулся и откинулся на спинку.
— Мне кажется, ты зря поторопилась. Второй раз у тебя уже не получится так убедительно.
Она отложила одну пару спиц, развернула все вязание и принялась за другую часть.
