Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ) - Счастная Елена (читать хорошую книгу txt) 📗
Галаш больше не хорохорился, с Младой предпочитал не связываться, хоть иногда и поглядывал угрюмо. Но едва ли не так же мрачно выглядели сейчас все, поэтому она внимания на это не обращала. Главное, в их небольшом отряде теперь было тихо.
Дни шли по кругу: проехать хотя бы пять десятков вёрст за сутки, останавливаясь на короткие привалы, заночевать, просушить пропахшую насквозь дымом одежду – и снова в путь. Сильно не таились, но широкой дороги, соединяющей деревни Рысей, старались избегать. Невер, оказывается, хорошо знал другие тропы в лесу – поэтому ехали ими, время от времени огибая болотистые места. Следов вельдов видно не было. Даже у обширного лесного озера, где по словам родича Ратибора тот видел кочевников, всё выглядело так, будто здесь из конных уже давно никто не проезжал. Только бродили пешие охотники.
Озеро минули поскорее: от него веяло неприятной промозглостью. Тут и там виднелись хоженые тропы – не только человеческие, но и звериные.
К середине пятого дня пути, как и рассчитывал Надёжа, отряд доехал до одной из деревень тривичей. Названия её Млада не вспомнила, а у остальных спрашивать не стала. Задерживаться там не собирались: лошадей нужно было оставить в той, которая пострадала от последнего набега вельдов – она стояла дальше на юге. В её окрестностях милостью Богов и рассчитывали найти лагерь кочевников.
Сейчас же отряд просто проехал между полуземлянок и, видно, построенных позже бревенчатых изб напрямки, степенно и молчаливо. Тянуло лёгким дымком печей и навозом. Сгоревших или разрушенных домов тут не было, деревня выглядела ухоженной и чистой, не считая размытой дороги. Но жители всё равно казались настороженными и даже напуганными. Они только глазели издалека, не отходя от своих домов; некоторые спешили убраться с дороги, но всё-таки узнавали в кметях княжеских воинов и останавливались. Другие собирались кучками и тихо переговаривались, поглядывая вслед. Напряжение постепенно спало. Гурьба мальчишек, чумазых и крикливых, бегом проводила отряд до самого края селения и отвязалась.
Из колодца на окраине деревни пополнили запасы воды и двинулись дальше.
К вечеру распогодилось. Небо расчистилось, ветер унялся. Закат полыхнул красными полосами между уходящих на запад облаков. А ночью подморозило. Все сгустились у костра, протягивая к огню ноги в выстывших за день сапогах. Но толку от такой просушки было мало. Только завоняло сырой, подпаленной кожей. Спали неспокойно. Галаш тихо ругался себе под нос, но после того, как Надёжа рявкнул на него: «Заткнись, ради всех Богов!» - замолчал.
На следующий день добрались до нужной деревни – Яров дор – крупного погоста племени тривичей. Он раскинулся у поймы реки, где-то в лесной глуши впадающей в Нейру. Вдаль и чуть вниз от ведущей туда дороги уходили щетинящиеся остатками срезанных колосьев нивы. На некоторых виднелись маленькие фигурки людей в светлых одеждах: вспахивали поле до первого снега. Другие уже были подготовлены, где-то засеяли озимую рожь.
Солнце, будто напоследок, разливало по чёрной влажной земле и пожелтевшим травам щедрое тепло, но студёный ветер не давал согреться. Первый раз этой осенью в воздухе чувствовался холодящий нутро дух приближающейся зимы.
Едва доехав до первых изб, решили спешиться. Прошли по чуть подсохшей узкой извилистой улочке. Дворы здесь плотно примыкали друг к другу, почти везде за домами виднелись большие овины и тесные баньки без окон. Заборов из досок, как на севере, тут не строили – только невысокие плетни из вербных или ивовых прутьев. А потому остриженный «под горшок» мальчишка, который сидел на нижней ступеньке крыльца приземистой, длинной избы старосты, заметил гостей ещё издалека. Только что он с тоскливым видом перебирал в огромной корзине мелкие желтоватые груши, а завидев идущего впереди Надёжу, бойко подскочил и ринулся в избу. Едва отряд успел дойти до калитки, как худощавый, загорелый староста Садко вышел из сеней. Мимоходом глянул в ясное небо, поправив пояс с висящим на нём широким охотничьим ножом. Его светлая рубаха, по вороту, рукавам и подолу расшитая тёмно-зелёной и красной нитью, была слегка запачкана землёй, а сапоги из грубой кожи – ещё не подсохшей грязью. Видно, только с поля вернулся.
За его спиной, толкаясь и шушукаясь, сгрудились трое сыновей.
– Здравы будьте, – громко поздоровался он и, обернувшись, шикнул на мальчишек.
– Поздорову, Садко, – кивнул Надёжа.
– Зайдёте?
– Нет, благодарствуем. Нам бы до гостиных изб дойти. Там и поговорим. Много о чём расспросить надо.
Староста пожал плечами и скрылся в доме. Затем вернулся, на ходу накидывая на плечи сермяжный плащ.
– Пойдём, покажу-расскажу, откуда пришли вельды. А жена моя с дочерьми вам пока еды справит.
По западной окраине деревни, за которой высился шумящий на ветру сосновый бор, бродили долго. Здесь ещё веяло страхом и гарью. Многие завалы, что остались от сгоревших изб, уже разобрали. Теперь среди обломков виднелись разрушенные печи, остатки лавок, битая посуда. Где-то были открыты дверцы в подпол. Что-то погорельцам удалось спасти.
Млада, плотно сжимая губы, шла за Невером и только едва поворачивала голову, словно мышцы шеи разом окостенели. Янтарь, которого она вела в поводу, поначалу косился по сторонам, а потом потерял интерес к новому месту, только иногда фыркал от запаха золы. Вид пепелища почти ощутимо колол глаза, как песок. Ноздри забивало едким дымом, хоть обугленные брёвна и шаять-то давно перестали. Млада несколько раз обернулась, вздрагивая, на крик, но то всего лишь громко переговаривались деревенские, которые неподалёку разбирали оставшиеся завалы.
Кое-какие избы сгорели неполностью: только крыша да перекрытия – но восстанавливать их и заселяться снова никто не хотел. Оставили зарастать бурьяном и догнивать под непогодой. Да и по всему стороной это место деревенские обходить будут долго.
– Коли один раз сгорели, так и второй загорятся, – пояснил староста. – Отметил их огонь. Теперь другое место для изб искать надобно.
– Много народа погибло? – осматриваясь, обратился к нему Надёжа.
Садко вздохнул.
– Не так уж много. Девять человек. Но все же родичи наши, каждого я всю жизнь знаю. Мы-то отбиться пытались, конечно. Да вельды как будто и убивать-то никого не хотели. А вот пленников забрали. У Велеха дочка с женой пропали в суматохе, – староста помолчал. – Да и ещё пятерых баб и девушек мы не досчитались. Думали сначала, убежали с испугу, но который день уж идёт, погляди, седмица минула, а их нет как нет.
Млада остановилась у обрушившегося крыльца одной из изб. Сглотнула вставший в горле противный комок.
– Только девушки?
Садко коротко на неё глянул, будто только заметил.
– Да. Мужчин не трогали. А те, что погибли, как будто сами на рожон попали. Не сунулись бы – так и живы остались бы, может. Но кто ж станет по домам прятаться, когда тут такое! Жутко было, ох жутко. Никогда у нас в деревне такой беды не приключалось. Посчитай, с тех пор, как дед мой тут поселился.
– Что случилось, давай по порядку, Садко, – подогнал его Надёжа.
Староста закивал, проследив взглядом, как Галаш беспокойно поправил налучье. Не по себе здесь было кметю. Хоть он и принадлежал к другому роду, а, судя по вышивке на рубахе и узорам на луке, тоже был из тривичей. Деревни в этих местах были понасыпаны гуще, чем на севере, а потому если вельды прошли здесь, то могли вскоре и до остальных добраться.
– Ночь была, и вдруг топот, крики, – тихо продолжил Садко. – Посчитай, как раз на западе. Я во двор кинулся, вижу – горят. Избы у леса. Думал, просто пожар, а тут ещё несколько полыхнули разом. И всадники пронеслись мимо моего двора, как грачи. Кони чёрные, сами черноволосые. И мечи гнутые, тоже как будто чернёные чем – в темноте и не разглядишь. Я подпоясался кое-как, топор схватил, жене сказал не высовываться. Сюда прибежал. Светло от пожаров, как днём, было. Кого-то отправил избы тушить. Кто-то вельдов достать пытался, но они вёрткие, заразы. В седле как будто и родились. Пока неразбериху унимали, они и разбежались. А потом мы в деревне тех девятерых зарубленных и нашли. Утром оказалось, что девок увели. Видно, пока мы тут дома тушить пытались да за тенями гонялись, как дурачьё.
