Большой погром (СИ) - Сахаров Василий Иванович (онлайн книга без TXT) 📗
– Верно мыслишь, Роберт. Мы с тобой служим Людовику Капетингу, ибо только он может называться законным королём Франции. Однако наш государь вынужден идти на поводу у крупных владетелей и алчных соседей, а также прислушиваться к мнению папы римского, который поддерживает Фридриха Гогенштауфена. И если они решат избавиться от Людовика, то сделают это очень быстро, и мы не сможем им помешать.
– Ну и что нам теперь делать?
– Идти вслед за поводырями, которые готовят новый Крестовый поход против славян, и одновременно гнуть свою линию, копить силы и вести поиск союзников. Причём делать это предстоит втайне от германцев и церкви.
Рыцарь понял, к чему клонит собеседник, и уточнил:
– Я должен стать тайным послом короля?
– Правильно.
– И куда я отправлюсь?
– На север, к язычникам.
– Неужели всё настолько плохо, что мы станем союзниками тех, кто не признаёт Христа?
– У нас нет иного выхода. Если ты откажешься, я тебя пойму, и ты вернёшься в свиту короля. Но вместо тебя задание получит другой воин, который не настолько хорош, как ты.
– Я согласен.
– Вот и ладно. Я знал, что ты не отступишь.
Роберт де Ге тяжело вздохнул, поскольку понимал, что теперь долго не увидит жену и дочь. Однако долг превыше всего, и он спросил:
– Когда я должен отправиться на север?
– Чем скорее, тем лучше. Желательно уже завтра покинуть Париж. Так же тайно, как ты и приехал.
– Как я доберусь в земли язычников?
– Корабли венедов перекрыли Ла-Манш. Ты доберёшься до Кале, где тебя будет ожидать судно, и выйдешь в море. Потом сдашься варягам.
– А если совершить путешествие по суше?
– Не получится, – покачал головой де Корентин. – Германцы контролируют все дороги и проверяют каждого путешественника.
– Даже дворян?
– Людей благородной крови в особенности.
– Они опасаются славянских лазутчиков?
– Да.
– У меня будет какое-то послание к венедским вождям?
– Сейчас нет.
– А как же я докажу, что являюсь посланником короля?
– Никак. Вся надежда на то, что ты лично встретишься с Вадимом Соколом. Он тебя знает и должен поверить, что перед ним не пустышка.
– Так-так, – кивнул Роберт. – А что я должен ему сказать или передать?
– Главная мысль, которую ты обязан донести до Вадима, что король Людовик – жертва обстоятельств. Он не желает воевать с венедами, ибо наша казна пуста, мы потеряли много воинов и у Франции нет интересов на севере. Но он пойдёт в поход, если его позовут. Уверенности в победе Христова воинства у нас нет, и в ходе войны, которую всё равно развяжут папа римский и германцы, королевские войска не будут проявлять усердие. А чтобы венедам легче было одолеть своих врагов, мы намерены делиться с ними военными планами. Но не со всеми венедскими князьями и вождями, а только с Вадимом Соколом. Насколько я понял, он человек непростой, хитрый и расчётливый. Поэтому извлечёт выгоду из нашего сотрудничества, и главные удары венедов обрушатся на других крестоносцев, а мы останемся в стороне. Скажи ему, Роберт, что ты – лишь первая ласточка, и если удастся договориться с венедами, можно будет отправить более представительное посольство. На этот раз с верительными грамотами.
– Сомневаюсь, что Сокол станет с нами дружбу водить. Очень уж он нас не любит.
– А ты не сомневайся. Ему не впервой с христианами дружбу водить. В Ла-Манше не только венеды, но и датчане под языческими флагами. Они заключили с Вадимом тайное соглашение и грабят христиан, а поймать их за руку не получается. Мне это достоверно известно.
Рыцарь молчал, обдумывая слова де Корентина, и королевский телохранитель поторопил его:
– Тебя что-то смущает?
Де Ге поймал взгляд командира и спросил:
– Кто будет знать о моей миссии?
– Король, я и аббат Сугерий.
– Сугерий? – удивился Роберт. – Священнослужитель?
– Аббат не только Христов служитель, но и франк. Ему Крестовый поход тоже не нужен. По крайней мере, против венедов. Знаешь, что он недавно на проповеди сказал?
– Откуда? – пожал плечами рыцарь. – Я ведь из провинции приехал.
Де Корентин наморщил лоб, вспоминая речь Сугерия в аббатстве Сен-Дени, и стал её цитировать:
– «Венеды, у коих я был в плену, не ведая закона Божия, не убивают единоверных своих, не грабят, не обманывают, не клевещут, не воруют, и никто из них не утаит вещи ближнего своего. Однако если кого из них постигнет беда, его выкупают и дают ему денег, чтобы он мог заниматься своим ремеслом, а найденные вещи объявляют на торгу. А мы, христиане, крещённые во имя Бога и постоянно слыша Его заповеди, исполнены неправды, зависти и немилосердия. Опомнитесь, люди! Своих же братьев грабим, убиваем, продаём в рабство и обижаем. А если можно было бы, то съели бы друг друга, да Бог бережёт. Вельможа или простой человек, всякий руководится корыстными расчётами, придумывая, как бы кого обмануть». – Закончив, де Корентин посмотрел на Роберта. – Каково?
– Сильно сказано, – восхитился рыцарь.
– То-то же. Какие у тебя ещё вопросы?
Беседа продолжилась, и верные слуги дома Капетингов общались до самого утра. Потом расстались. Леон де Корентин покинул дом горбуна через подземный ход, а Роберт де Ге через дверь и сразу направился в Кале. Через трое суток на утлом судёнышке он вышел в море и вскоре был перехвачен кораблём варягов. После чего, на его счастье, он смог поговорить с Ранко Самородом, который сразу понял, кто перед ним, и немедленно отправил франка в Рарог.
Глава 7
День не задался с самого утра.
Вечером я читал старые книги и делал пометки в дневнике. Увлёкся и засиделся допоздна, поэтому заночевал в кабинете. А когда проснулся и спустился к завтраку, Нерейд закатила скандал. Я не скрывал от своих женщин, что женился в третий раз и в степи меня ждёт молодая красивая девушка. По местным меркам, в этом нет ничего необычного или греховного. Сколько мужчина может и хочет содержать жён, столько и есть. Нерейд и Дарье это, как я уже говорил, не нравилось, но они смирились. По крайней мере, мне так казалось, и гневные выкрики супруги, которая обычно вела себя весьма сдержанно, а теперь обвинила меня в безразличии к семье, стали неожиданностью.
Ругаться не хотелось, и ударить мать своих детей, дабы вправить ей мозги, я не мог. Воспитание не позволяло. Поэтому покинул стол и вышел во двор. Нерейд успокоится, тогда с ней можно будет поговорить. Но вскоре я о ней забыл, ибо меня ожидали неприятные вести. Не одна и не две, а целых пять.
Кузнецы и литейщики сделали первую пушку. Пока ещё примитивную. Древесный ствол стянули металлическими полосами, склепав их. И, не поставив меня в известность (видимо, хотели получить какой-то результат и только потом похвалиться), произвели пробный выстрел. Пороха забили немного, и каменное ядро весом в двадцать килограммов шлёпнулось в десяти метрах от орудия. Сразу забили второе ядро, увеличили количество пороха и переборщили. Пушку разорвало, и четыре испытателя – три кузнеца и один литейщик – получили тяжёлые ранения. Наверное, выживут, но здоровья они себе поубавили, и работы по созданию полноценной пушки замедлятся.
Следующая новость из Европы, от датского купца Маргада Бьярниссона, который занимался перепродажей бумаги из Рарога. Недавно он был в Бремене и стал свидетелем публичной казни. Германцы сжигали на кострах пленных славян, пятерых бывалых воинов и двух молодых. Судя по подробным описаниям купца, это были диверсанты Доброги и мои вароги, которые отправились в рейд вместе с ними. Католики, будь они неладны, всё-таки смогли обнаружить отборных венедских воинов, окружить и даже захватить некоторых в плен. А что с ними творили в темницах бременского архиепископа – понятно. Не пирогами кормили и пивом поили, не душеспасительные беседы вели, а пытали и калечили. Муки воины претерпели ужасные, это точно. Но самое плохое, что германцы, скорее всего, смогли развязать им язык. Нет таких людей, которые не ломаются. Не бывает. И если палач не смог разговорить пленника, то это всего лишь показатель его непрофессионализма. Именно поэтому все вароги, оказавшись перед выбором, шли на смерть. А тем парням, которые заживо сгорели на площади Бремена, не повезло. Они не смогли погибнуть или их захватили врасплох.
