Парри Хоттер и изнанка магии - Эллис К. С. (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
Казначей внимательно осмотрел подвеску.
– Похоже, одна из наших, сэр. Бол-д'Арет приподнял бровь, разглядывая вещицу. Казначей налил в стакан воды, взял ножичек для бумаг и поскреб амулет Парри. В стакан посыпался мелкий порошок. Стакан едва не опрокинулся – вода внутри него буквально полезла на стенки, пытаясь очутиться подальше от этого вещества, чем бы оно ни было.
– Точно, наша, – сказал Гордон.
– Ты носишь ее с раннего детства? – спросил казначей.
Парри снова пожал плечами.
– Мне ее отдали, когда мне исполнилось четырнадцать. Сказали, что эта штука была на мне, когда меня нашли.
– Тебе повезло, что они ее у тебя забрали. Похоже, она нарочно была сделана так, чтобы младенцу захотелось сунуть ее в рот. Какая прелесть! – сказал Гордон, буквально исходя ядовитой иронией.
– Любопытно… – протянул казначей. Он ненадолго задумался о чем-то, потом спросил: – Ну что, будем проводить испытание?
Это звучало скорее как напоминание, чем как вопрос.
Директор с казначеем выжидательно уставились на Парри. Повисла неловкая пауза. Наконец Гордон наклонился к нему и шепнул на ухо:
– Нам понадобится образчик твоих волос.
Парри еле услышал его. Он был всецело поглощен мыслью о том, что его мать явно хотела его убить, но при этом ей не хватило духу сделать это по-честному: например, швырнуть младенца в реку. Трясущейся рукой Парри вырвал у себя волосок и протянул его казначею.
Казначей закатил глаза. Бол-д'Арет высморкался в рукав.
– Да нет, не этих волос, – сказал Гордон и натянул рукавицу, в которых он работал в саду. – Постой-ка смирно.
Он проворно запустил руку к Парри в штаны и вытащил ее обратно еще проворнее. Парри взвыл.
– Ну-ну, не будь таким плаксой, – сказал Гордон и продемонстрировал ему пучок лобковых волос. – Так надо.
Гордон бросил пару курчавых волосков в миску, а казначей добавил туда каплю густой жидкости из какого-то пузырька.
Вода в миске порозовела. Стрелка принялась медленно вращаться на месте. Все выжидательно смотрели на нее.
Стрелка принялась бесцельно плавать из стороны в сторону. Казначей подул на нее, и стрелка бестолково затрепыхалась на месте.
– Что, что она говорит? – не выдержал Парри.
– Пока – ничего, – ответил Гордон. Казначей пристально смотрел на миску. Наконец он ее встряхнул. Бол-д'Арет вырвал миску у него из рук, сунул туда мизинец, достал каплю жидкости и попробовал ее на вкус.
– Тьфу-у! – директор выпучил глаза и затряс головой. – Нет, – сказал он, – раствор нормальный. Провалиться мне на этом месте… Ладно, попробуем провести второй этап.
Гордон бросил в миску остатки лобковых волос, и казначей добавил каплю жидкости из другого пузырька. На этот раз стрелка внезапно застыла по стойке смирно, встав торчком посреди миски и дрожа обоими концами. А потом отчаянно заметалась по всей миске.
Даже Парри, которого никто бы не назвал самым проницательным мальчиком на свете, и тот по лицам волшебников догадался, что что-то не так.
– Она не должна так себя вести, да? – спросил Парри.
Гордон задумчиво взглянул на него.
– Нет. Не должна.
– А как у нас дела со стипендиальным фондом? – спросил Бол-д' Арет, не глядя на казначея.
– Со стипендиальным фондом у нас дела обстоят прекрасно, – ответил казначей. – За последние двадцать лет доходы у нас были приличные, а стипендий мы никому не выплачивали.
Бол-д'Арет, специалист по фырканью, фыркнул снова.
– Ну, так дайте мальчишке стипендию, и дело с концом! И созовите сюда преподавателей. Думаю, им будет интересно на это взглянуть.
И директор удалился к себе в кабинет. В комнате остались только казначей с Гордоном – ну, и Парри. Казначей пристально рассматривал Парри. Гордон многозначительно кашлянул.
– Ах да, конечно! – сказал казначей. Он порылся в карманах и выудил огромное медное кольцо со множеством ключей. Подойдя к одному из шкафов, он выбрал маленький ключик и отпер шкаф. Достал шкатулку с деньгами, поставил ее на каминную полку и, отперев ее другим ключом, отсчитал несколько монеток.
Казначей уже собирался опустить крышку, но тут Гордон поймал его взгляд. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, потом казначей снова взглянул на Парри. Отсчитал еще несколько монет, поставил шкатулку на полку и снова запер шкаф, причем явно не тем ключом, которым отпирал. Потом достал из красивого чайника полотняный мешочек с завязочками и ссыпал монеты в него.
– Двенадцать крон две полкроны на семестр! Казначей показал кошелек Парри, но в руки не отдал, так что Парри пришлось подойти поближе самому.
– Это включает стоимость книг и учебных принадлежностей, – продолжал казначей. – Имей в виду, что у мисс Красис, нашей библиотекарши, имеется большой запас подержанных книг и учебных пособий, так что ты всегда можешь купить все необходимое у нее.
Парри взял кошелек.
– Всегда рад вас видеть! – жизнерадостно сказал Гордон. Казначей улыбнулся ему слабой улыбкой, и Гордон увел Парри из кабинета. Парри был измотан физически и опустошен душевно, но, несмотря на это, заснуть ему оказалось не так-то просто. Отчасти из-за того, что сегодня он не раз был на волосок от смерти, отчасти из-за того, что у него никогда еще не было столько золота, отчасти потому, что теперь он знал: его родная мать пыталась его убить, – но в первую очередь потому, что он понятия не имел, где же его кровать. В конце концов Парри попытался кое-как устроиться в общей комнате Де-Сада, соорудив импровизированную кровать из двух кресел. Он уже начал было засыпать, но тут обнаружил, что барельефы на стенах, еле видимые при слабом свете камина, весьма любопытного содержания.
Некоторое время Парри изучал барельефы, гадая про себя, во-первых, действительно ли все изображенные здесь сцены возможны с точки зрения физиологии, и, во-вторых, будут ли они возможны, если все участники сцен – того пола, какого он думает. Пониже барельефов были развешаны всякие завлекательные штуковины эротической направленности, одеяния странного вида и нечто вроде орудий пыток. В одном углу возвышалась дыба, а вдоль стен через равные промежутки висели цепи. Парри отчасти надеялся, что они тут только для красоты, а отчасти – что не только.
Парри не знал, сколько времени прошло – его часы куда-то делись, – но к утру начали возвращаться утомленные четверо – и пятиклассники. Большинство, похоже, были в хорошем настроении, хотя и хвастались друг перед другом синяками и рубцами.
– Парри! – радостно возопила Гормошка и тут же об этом пожалела. Обернувшись, Парри увидел, что девица схватилась за челюсть и морщится от боли.
– Эй, Юсти, с тобой все в порядке? – спросил Парри, называя Гормошку тем именем, что она предпочитала. Он чувствовал, что нуждается в сочувствии.
– Ага, – ответила Гормошка сквозь зубы. – А почему ты жив?
– Я тоже рад тебя видеть, – сказал Парри.
– Извини, я не то имела в виду, – процедила Гормошка, стараясь не шевелить челюстью.
– О, Парри! Чтоб меня трахнули раскаленной кочергой! – приветствовал его Фредди.
– Не смешно! – буркнул Парри.
– Да, парень, надо отдать тебе должное: умеешь ты выходить сухим из воды! – сказал Фредди. Но тут ему в голову явно пришла неприятная мысль, и он скривился: – Ой, бли-ин! Это ты теперь, значит, захочешь поселиться в моей комнате?
Древние линии засветились во тьме и наконец слились в пентаграмму. Фигура в плаще с капюшоном затянула:
– Юнгтрей оти оннектити вашу такти! Эазеплес эби аттенпай! Юнгтрей оти оннектити вашу такти! Эазеплес эби аттенпай!
В центре пентаграммы возник светящийся шарик, и его странный сероватый свет добавился к сиянию линий пентаграммы.
– Гетум реципиентум фо вашу такти бауш-кау оуи риа айтингуй! Эазеплес эби аттенпай! Вашу такти си понтантимус оти су! Гетум реципиентум фо вашу такти баушкау оуи риа айтингуй! Эазеплес эби аттенпай! Вашу такти си понтантимус оти су! Эазеплес олдхус хайвэй эви оннектити вашу такти!
