Принц Лжи - Лоудер Джеймс (книга жизни TXT) 📗
Карлик ухмыльнулся:
– Раз так, ладно. Я действительно хочу поговорить, если только ты опять не начнешь зудеть о том, что запасов на зиму почти не осталось, или о том, что зентилары избивают своих пленных, или вообще о Здешней черни. – Он замолк, чтобы яростно почесать под бородой. – Ты самая унылая персона из всех, кого я встречал. Тебе это известно?
Молодая женщина бросила медяки в щербатую чашку.
– Тогда почему ты здесь вечно торчишь?
– А может, мне нравится, когда на меня наводят тоску, – ответил Ходур. – Я всю жизнь слышу, что мы, карлики, по своей природе мелан… хм, мелок… э-э, в общем, невеселый народ. Однажды об этом говорил уличный проповедник, вещавший в «Змеином оке». Он объяснял это тем, что мы обречены. Слишком мало осталось карликов, чтобы продолжать наши войны и ремесла, поэтому у нас нет будущего. – Голос выдал те чувства, которые он хотел скрыть. – А может, мне просто больше нечего делать. Нет работы для камнетеса с такими лопатами, – сказал он, вытянув дрожащие руки. Дрожь в них то прекращалась, то снова начиналась.
Ринда тактично не стала развивать тему. Она поддела одну из немногих целых досок в полу и припрятала чашку, зарыв ее в грязь. Почва мерзко хлюпнула, когда она погрузила в нее свое сокровище.
– Так что насчет этого лорда Чесса?
– Да ничего особенного, – снисходительно буркнул карлик. – Я просто слышал, что он совсем скис, когда Кайрик объявил жрецам Лейры, что их богини больше не существует.
Ринда понимающе улыбнулась:
– Он уже давно перестал быть священнослужителем. Скорее всего, он горевал по банкетам, которых теперь лишился. Последователи Лейры являлись на них в масках, не задавали вопросов и устраивали такие дебоши, что тошно.
– А тебе откуда это знать?
С притворным кокетством Ринда закрыла щеки ладошками:
– Как откуда – мне рассказал один карлик, откуда же еще?
Ходур расхохотался, и его усы заходили ходуном при каждом громком «ха».
– А знаешь, считаться последователем Лейры наверняка сейчас гиблое дело. Я имею в виду, что ходят слухи, будто именно Кайрик ее укокошил, ведь так? И если преданный богине слуга захочет убить себя от отчаяния, то все равно окажется в царстве этого ублюдка с черным сердцем.
– Поосторожнее, – предупредила Ринда. – Никогда не знаешь, кто тебя может услышать.
– Почему так устроено – человеческим богам больше делать нечего, как изводить своих верующих дознаниями или подслушивать с небес, чтобы раздавить любого, кто скажет о них дурное слово? – Карлик сбросил ноги на пол. Стул под ним угрожающе заскрипел. – Тех богов, которым молятся карлики, на этом не подловишь. Морадин и Кланггедин и вся остальная их братия знают, как потратить свое время, – они разбивают армии врагов или оскорбляют Кореллона Ларетиана или прочих бессмертных пьяниц, которых эльфы сделали своими идолами.
– В данном случае меня волнуют не боги, а священники, – сказала Ринда. – И зентилары. Патриарх Миррормейн просил соизволения у лорда Чесса считать любое слово, сказанное против Кайрика или Церкви, предательством. А Чесс такой трус, что готов послать армию, чтобы осуществить желание Миррормейна.
– Маги Зентарима этого не потерпят, – заявил карлик, отмахиваясь дрожащей ручкой. – А ведь это они на самом деле всем здесь заправляют.
Зеленые глаза Ринды стали задумчивыми.
– Нам остается только надеяться, что это все еще так, – пробормотала она. – Они не такие опасные, как люди Кайрика.
– Вот уж не думал, что когда-нибудь услышу от тебя хоть слово в защиту Черной Сети, – воскликнул Ходур и захлопал в ладоши. – Неужели вселенская правда пробила наконец твою смехотворную броню благих намерений, которую ты сама себе выковала?
– Я вижу, что творится в мире, гораздо лучше, чем ты думаешь, – сказала она. – Но нет ничего дурного в том, чтобы надеяться на будущее. Я…
Громкий стук в дверь прервал речь Ринды и заставил Ходура вскочить из-за стола.
– Открывайте, именем Кайрика, – прогудел бас.
Выругавшись в бороду, карлик помчался в противоположный угол комнаты, где на длинной скамье стояла лампа, и схватил ее.
– Тащи кремень, – прошептал он, плеснув маслом на ближайшую стопку пергаментов.
Ринда усмехнулась и жестом показала ему, чтобы он остановился.
– Будь это патруль, – прошептала она, – они не стали бы стучаться.
Несмотря на собственные заверения, Ринда, направляясь к двери, вылила кружку воды на подготовленные фальшивые документы – решила, что нет смысла рисковать.
На пороге стояли двое головорезов, каких обычно нанимала Церковь Кайрика. Они привалились к косяку и праздно отколупывали щепки от прогнившей деревяшки своими кинжалами. Один был толстый, с колючей бородой и тяжелыми веками. Второй – пониже и постройнее. Его легкая сутулость и темные круги под глазами напомнили Ринде ласок, живших у реки за городом. Оба были одеты в потертую одежду, прикрытую накидками на меху. Только красные повязки на рукавах свидетельствовали о том, что они представители церкви. На повязках был священный символ Кайрика – белый череп на фоне черного солнца.
– Посмотрим, – проговорил коротышка, разворачивая потрепанный клочок пергамента. – Каштановые волосы. Среднего роста. Хрупкого телосложения. – Он сморщился и покосился на Ринду, стараясь хорошенько разглядеть ее в сгустившихся сумерках. – Ага, и зеленые глаза. Это она, Уорво.
– Ты Ринда, дочь Бевиса-иллюстратора? – спросил толстяк. Даже слова получались у него какими-то толстыми – с округлыми гласными и смазанными согласными.
Ринда скрестила руки на груди.
– А если и я, то что?
– Просто ответь на вопрос, лады? – громила, похожий на ласку, сплюнул на тротуар и огляделся. – У нас нет времени.
Тут между Риндой и головорезами как из-под земли вырос Ходур.
– У вас неверный адрес. Здесь нет никакой Ринды.
Уорво моргнул несколько раз и разинул рот, как идиот.
– Разве? Значит, нет такой? Эй, Вар, если мы забрели не туда…
– Конечно это она, – отрезал Вар. – Ей полагается быть смышленой. Она ведь писарь. – Он помахал кинжалом перед повязкой на глазу Ходура. – Даже такой слепой пропойца, как этот, должен видеть, что она здесь одна такая. Одета чисто. Похоже, даже мылась в этом месяце. – Он облизнул тонкие губы. – К тому же бодрствует, хотя на дворе еще день. Наверное, она единственная женщина на милю отсюда, кто не просыпается на закате… Если, конечно, ее только что не разбудил этот одноглазый дружок.
Ходур сжал одну дрожащую руку в кулак, а второй ухватил за грудки Вара. Оба громилы наставили на карлика ножи, но Ринда оттащила коротышку от двери, прежде чем случилась беда. Ей доводилось видеть Ходура в драках. Несмотря на свой рост, он легко одолел бы этих двух грязных громил – да и с пятью такими же справился бы. Но начнись потасовка – налетел бы патруль, а это означало вмешательство натасканных убийц. Возможно, даже магов.
– Все в порядке, Ходур, – спокойно сказала. Ринда и так взглянула на карлика, что тот ретировался в глубину комнаты.
– Так ты Ринда или нет? – спросил Уорво.
– Да. Какое ко мне дело у вашей церкви?
– Я уже говорил, ты ведь у нас писарь? – кивнув, заговорил Вар. – Церковь нуждается в твоих услугах. Это все, что тебе нужно знать.
Ринда нахмурилась:
– Но я не член гильдии. Церковь не может нанять меня, если я не…
– А я не говорил, что тебе заплатят за работу, – буркнул Вар и обернулся к своему толстому напарнику. – Разве я сказал, что это платная работа?
– Нет, Вар.
– Видишь, я так и думал, что выразился ясно, – Он взял Ринду за руку. – Церкви нужен писарь с мозгами, и ты подходишь. Так что пойдем с нами, лады?
Ринда потянулась к косяку и успела схватить тонкую накидку, висевшую на гвозде.
– Оставайся здесь, пока я не вернусь, Ходур. Не беспокойся. Со мной будет все в порядке.
Идя между церковниками, она быстро удалялась от дома по узким улицам, где в сгущавшейся тьме тени становились длиннее с каждой секундой.
